Michael Shraibman: Молчание Чечни
С чем связано такое, скажем вежливо, молчаливое отношение чеченцев к режиму Кадырова? Все же, чеченцы давно зарекомендовали себя, как один из самый воинственных и непокорных народов планеты. Но сейчас они молчаливо или громко поддерживают Кадырова. Объяснение может состоять из нескольких пунктов.
Во-первых, при Кадырове почти прекратились военные действия, российская армия перестала бомбить и обстреливать города и села, возникло подобие мирной жизни. Да, население запугано, да, безработица составляет около 40%, но большинство хотя бы может работать, как-то зарабатывать на жизнь, получать пенсии и т.д.
Во-вторых, непонятна альтернатива. И дело не только в том, что новая война с Россией означала бы новое разрушение Чечни. Дело в том, что чеченское национально-освободительное движение не продемонстрировало возможности позитивной реорганизации общественной жизни. Оно смогло добиться победы над российской армией (преимущественно партизанскими методами) в первой чеченской войне. Это было исключительным военным достижением (на фоне современного позорища ГШ украинской армии, чеченские добровольческие отряды, с их тактикой герильи, были верхом военного совершенства) но на том успехи и закончились. Ничего, кроме нищеты, власти полевых командиров, разрухи и хаоса в Чечне во время правления Масхадова не было. Кончилось дело рейдами Басаева (которого президент Масхадов не контролировал) в Дагестан, и последовавшей вслед за тем второй чеченской войной.
В-третьих, современное чеченское подполье состоит из салафитов, то есть приблизительно из таких же людей, которые воюют в Ираке и Сирии за ИГИЛ (а возможно, что отчасти из тех же самых людей, которые воюют то в Ираке, то в самой Чечне). Я не уверен в том, что чеченское население хотело бы замены Кадырова салафитами из ИГИЛ. Об ИГИЛ можно сказать только то, что он не продемонстрировал никаких способностей к созиданию золотого века на земле, но его деятельность обернулась бесконечной войной в сочетании с бесконечной жестокостью, причем первые победы сменились уже крупными поражениями. К тому же, совершенно не факт, что чеченцы мечтают жить по правилам ультраконсервативного салафитского ислама и абсолютной монархии, установленной ИГИЛ.
Любая жестокость способна запугать часть людей и вызвать ожесточенное сопротивление других. Но не ясно, станет ли лучше, если свергнуть режим. Цена, которую придется уплатить за восстание, велика, а вот польза не очевидна: при Дудаеве и МасхадовеБасаеве в Чечне царили нищета и произвол полевых командиров.
На примере Чечни можно видеть проблемы национально-освободительной доктрины в современном мире. Национальное восстание, в том случае, конечно, когда оно представляет собой правильно организованную партизанскую войну, а не тупые оборонительные действия генералов совкового разлива, способно добиться военных успехов, но вряд ли способно на большее. Без радикальной социальной альтернативы ценность национальной независимости не велика и не факт, что людям такая независимость нужна.