Президент Superjob: «Весь малый и средний бизнес погибнет – за редчайшим исключением»
Алексей Захаров о том, почему в стране уже 5 млн де-факто безработных, а в Москве скоро начнут убивать за буханку хлеба
«У нас уже сейчас от инфарктов, инсультов, из-за потери уверенности в завтрашнем дне десятки тысяч жертв. Количество смертей будет расти. И самоубийства пошли, потому что люди не могут расплатиться с долгами», — говорит основатель и президент Superjob Алексей Захаров. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, что, даже если простой экономики остановить прямо сейчас, восстановление займет три года. Если же это затянется на месяц, последствия будут как в 1991-м.
«НУЖНО НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЬ ВСЕ ЭТО»
— Алексей Николаевич, Международная организация труда (МОТ) считает, что скачок безработицы из-за пандемии будет сильнее, чем в 2008 году — а шансов найти новую работу у сокращенных из-за карантинных мер будет меньше. В России скачок тоже будет выше, чем в прошлый кризис, полагают профессор Чикагского университета Константин Сонин и профессор кафедры управления человеческими ресурсами ВШЭ Елена Варшавская. Ваши оценки?
— Мои оценки следующие: — в результате тех действий, которые у нас предпринимает правительство, на мой взгляд, абсолютно непродуманных и не просчитанных вообще, в частности объявления вот этой рабочей-нерабочей недели, у нас уже де-факто плюс 5 миллионов безработных в экономике есть. Это как минимум треть всех занятых в малом и среднем бизнесе. Они ещё юридически не все уволены, но в ближайшие дни будут. Если мы вот это всё остановим и завтра начнём возвращать экономику в рабочее русло, то часть из них возьмут обратно на работу. Мы получим два с половиной миллиона безработных, которые в течение года так или иначе работу найдут. Если же мы продлим все это на месяц (не дай Бог на два), мы получим безработицу на уровне трети экономически активного населения страны. У нас весь малый и средний бизнес, за редчайшим исключением, погибнет. Значительные сокращения будут и в крупных компаниях. Уже сокращают персонал аэропорты, уже сокращают персонал авиакомпании, уже сократились перевозки, сокращают персонал инфраструктурные отрасли. Стоят дальнобойщики, тяжелые перевозки РЖД сокращаются. Мы получим такой вариант 1991 года.
— А по оценкам Торгово-промышленной палаты, разориться могут около 3 миллионов малых и средних предприятий, в результате чего на рынке окажется 8,6 миллиона человек из 15,3 миллионов, которые заняты в этой сфере на данный момент, или 21% всех работающих в России. Это реальные цифры?
— Плюс-минус сто тысяч, — сказать точно никто не может, но общий порядок цифр я вам примерно такой же озвучил. Они говорят, что это возможно, я говорю, что это уже есть и происходит в данный момент времени.
— Как показал опрос ТПП в регионах, каждое третье предприятие малого и среднего бизнеса отмечает, что при снижении спроса сможет продержаться еще один квартал. Половина предпринимателей понимают, что вновь открыть свой бизнес в ближайшее время уже не смогут. Многие могут обанкротиться просто из-за формальных причин, а по закону после банкротства нельзя начать новое дело в течение трех лет. Что же, малый и средний бизнес у нас может погибнуть как класс?
— Он уже погиб. Просто где-то что-то достаточно быстро может восстановиться. Например, был малый бизнес по проведению детских праздников, дней рождения и так далее. Никакой там тяжёлой истории не было с инфраструктурой, с арендой, со средствами производства. Закончится всё это, появятся у людей деньги, захотят они снова заказывать детские праздники — где-то это сможет восстановиться. Есть другая история. Было какое-то производство. Для этого производства закупалось сырьё, арендовались производственные площади, нанимались сотрудники определённых профессиональных навыков и определенной квалификации. И вот всё остановилось. Первым делом конфисковали оборудование, потому что руководство не смогло выплатить за него кредитные платежи, которые должно было выплатить. Затем выгнали с производственной площадки. У компании остались кредитные долги пред банками. После этого никто подняться не сможет.
— Но в результате такого, я бы сказал, погрома на рынке труда окажется огромная масса людей с самыми разными навыками, профессиональными компетенциями. И что с ними делать? Их будут переучивать, или будут создавать заново соответствующие производства или бизнес, чтобы трудоустроить?
— Мне не очень хочется думать о том, что будет, если всё пойдёт по плохому сценарию, но я просто криком кричу, и не только я, есть много людей, которые умеют считать и у которых со здравым смыслом всё в порядке. Кричу о том, что нужно немедленно остановить всё это. Я надеюсь, что в самое ближайшее время к тем, кто принимает решения, придёт осознание пагубности продления данных мер. Конечно, ни у нас, ни в других странах мира политики никогда не признавали своих ошибок, не говорили публично, что да, мы были не правы, сделав что-то, погорячились. Но хотя бы без этих покаяний, просто сказали бы: всё, мы взяли ситуацию под контроль, начинаем возвращаться к прежней жизни — все работаем! Потихонечку снимаем все эти ограничения, выдыхаем и начинаем разворачивать экономику. В этом случае обойдёмся безработицей в масштабах 2-5 миллионов, которые в течение года в большинстве своём трудоустроятся.
Если же всё это затянется на месяц, два месяца, то строить какие-то прогнозы о том, половина населения будет безработная или больше, уже не имеет никакого смысла и значения. Это будет катастрофическая ситуация.
— Такое количество безработных приведёт не только к деформации рынка труда, но и к катастрофическому падению спроса, а это пахнет Великой депрессией по-русски, когда будут стоять очереди за бесплатным супом. Может такое случиться, и чем это может обернуться?
— У нас уже Великая депрессия. У нас осталась в буквальном смысле неделя, чтобы эту депрессию не сделать катастрофической. У нас уже сейчас от инфарктов, инсультов, абортов, которые происходят и делаются из-за того, что люди либо уже потеряли работу, либо боятся ее потерять, из-за потери уверенности в завтрашнем дне десятки тысяч жертв. Количество смертей будет расти. И самоубийства пошли, потому что люди не могут расплатиться с долгами. Когда-нибудь эту статистику поднимут и обнародуют. Конечно, свести её воедино будет трудно, но мы увидим общий катастрофический взлёт смертности в марте 2020 года. И он будет продолжаться, если мы всё это не остановим. Если мы говорим о смертях для экономики, то счёт уже пошёл на сотни тысяч — это те, кто умер раньше времени и выбыл из экономической жизни, и те, кто по причине всего происходящего не родился, и не пришёл в экономику вообще. Это очень легко просчитывается. Есть статистика, и её уже сейчас можно поднять тем, кто захочет.
Поэтому, на мой взгляд, совершенно цинично сейчас рассуждать о том, как будет, если всё пойдёт так, или эдак. Есть единственный выход — всё остановить! Просто моментально! Отползти назад и начинать разгребать то, что натворили.
«ЕСЛИ НЕМЕДЛЕННО ВСЁ ЭТО ОСТАНОВИМ, ТО ДО УРОВНЯ ЯНВАРЯ 2019 ГОДА БУДЕМ ВОССТАНАВЛИВАТЬСЯ ТРИ ГОДА»
— А тем, кто остался без дохода, что делать? Они сейчас идут на биржу труда, а там ничего нет.
— Тем, кто остался без дохода, надо сейчас сидеть и как-то переживать. Почему я говорю, что всё происходящее это тотальный бред? То, что будут предприниматься какие-то меры, было известно ещё два месяца назад. Пятого февраля президент сказал: маски в аптеках будут продаваться по твёрдой цене, — и тут же пропали маски в аптеках. Это можно поднять по датам. То есть, как только мы начинаем регулировать то, чего не надо, сразу становится плохо. Дальше, было два месяца на то, чтобы предусмотреть разные варианты развития событий, прописать под них какие-то регламенты: кто что будет делать, принять соответствующие законы и подзаконные акты, провести всю эту бумажную работу. Было время? Было. Дальше, президент выступает и говорит: вот у нас будет неделя нерабочая. Никто из чиновников не знает, что делать. Не готовы никакие регламентирующие документы, как и кому платить. Потом выступает пресс-секретарь президента и начинает оправдываться, пытается объяснить, что президент имел в виду. Всё это обрастает кучей нервов. Дальше на три дня зависают Минтруд, Минфин, налоговая служба, никто ничего не понимает. Это как? И что дальше? Чиновники начинают лихорадочно что-то придумывать, прописывать, как нам это всё лимитировать, должны платить, не должны платить. Если мы к чему-то готовимся, то у нас должны заранее быть созданы какие-то руководства к действию для всей исполнительской вертикали и для тех, кому адресованы данные послания и посылы. И это не сложно было сделать. А получается, что кто-то что-то говорит, а потом все начинают разгребать результаты сказанного, и творится совершенно абсурдная история.
— То есть карантин закончится, люди выйдут на работу, или как вы говорите, кого на это время уволили, их потом будут брать обратно, в законодательном плане как это всё будет выглядеть? Как им это всё будет оплачиваться?
— Бессмысленно об этом думать. На самом деле де-юре пока мало кто уволен. Де-факто да, но юридически это требует оформления ряда документов, а люди сидят по домам. Они даже печати на бумажки не могут поставить тем, кто уволен. А так, юридически, — да, у нас есть законодательство, его никто не отменял, и действия законов не приостанавливал. Кто в «белую» работал — с теми всё по закону должно быть, кто нет, с теми как получится. Человеку надо иметь под рукой «Кодекс законов о труде» и пытаться как-то, если что, защищать свои права. Работодатели-бизнесмены сейчас в большинстве своём не могут выплачивать зарплату, потому что государство остановило их деятельность и у них нет денег. Но при этом государство требует, чтобы все вовремя выплачивали зарплату и за неисполнение карает. По факту это форс-мажор ужасный. Но у нас не существует форс-мажора.
— И вот эти действия государства не являются форс-мажором для банков, для кредитных организаций которым должны и работодатели и люди?
— Люди, конечно, будут пытаться что-то говорить подобное, но им будут отвечать: «Товарищи, какой форс-мажор? Это бизнес-риски! Радуйтесь, выходные ведь». У нас нет чрезвычайной ситуации, у нас нет чрезвычайного положения, нет даже полного карантина. Вот и всё.
— В США Дональд Трамп заявил, что для поддержки населения каждому взрослому гражданину страны будет выделено единовременно по тысяче долларов, а на каждого ребёнка по 500 долларов. Хотя там нет такой остановки всего, как у нас. Соответственно, нет такой вспышки безработицы, нет угрозы тотального уничтожения МСБ. У нас как будут поддерживать этот погибающий бизнес?
— Ну, там по последним данным американцы вливают в экономику чуть ли не 6 триллионов долларов. Нашим страждущим никто ничего не будет давать. У нас государство, конечно, социальное, но оно своеобразно социальное. Поддержку получат крупнейшие предприятия, близкие к верхушке власти, регионально-образующие предприятия, все остальные должны надеяться исключительно на себя. Никогда никакой помощи от государства не было, не будет и в этот раз. Поэтому единственное, что может сделать государство — это не мешать. И я сам противник того, чтобы государство оказывало меры поддержки малому бизнесу, например. Или среднему. Да ни в коем случае! Нельзя раздавать деньги, во всяком случае, в бизнесе. Но создать благоприятные условия — да. Объявить налоговые каникулы, снизить ставку рефинансирования Центробанка. То есть влить деньги в систему государство может. А как только оно начинает бегать за каждым безработным, помогать искать работу, то это просто слив денег в унитаз.
— А по принципу материнского капитала людям через те же биржи труда ничего не будут давать, как вы считаете?
— Вы мне задаёте вопросы, на которые у меня один ответ: наше правительство в плане помощи нуждающимся недееспособно. Оно было недееспособно, отчего бы оно стало дееспособно, если оно такую ерунду творит сейчас. Если оно заранее не может прописать к выступлению президента бумажку, объясняющую, что он хотел сказать, чтобы компании потом не хватались за головы с вопросами: что? как нам это всё оформлять? и так далее. После этого говорить о том, что кто-то там подумал о том, как помогать людям — нет, конечно! Поэтому не надо надеяться на «дядю». Вот всё закончится, надо прийти на наш портал и посмотреть, что есть на рынке. Через какое-то время всё вернётся на круги своя. Но последствия будут серьёзные. Если мы немедленно всё это остановим и начнём работать, то до уровня января 2019 года будем восстанавливаться три года. Если всё продлится, то даже сложно предположить, когда мы выйдем на эти показатели
— Какие сигналы подаёт рынок труда уже сейчас? Какие тенденции на нём Вы видите? У кого есть шанс найти работу, а у кого, как говорится «полный глухарь» в этом вопросе?
— Ни у кого нет шансов сейчас найти работу. Практически всё подвисло и ждёт развития ситуации. Понятно, что какие-то процессы не останавливаются. Например, если процесс отопления не останавливается, то мы ищем кочегаров. Сейчас пока круг подобных заявок порядка 300 тысяч. Понятно, что этот круг будет сжиматься. Насколько, сказать сейчас невозможно. Остановим паралич, этот круг перестанет сжиматься, начнёт расширяться. Продлится ещё недели две-три, и сложно сказать, что будет, потому что начнёт останавливаться вообще всё.
— А в каких регионах наиболее драматичная ситуация?
— В Москве. А вообще, везде она драматичная. А с Москвой история следующая, — огромный мегаполис, где много людей, где много приезжих, у которых вообще нет никакой «подушки безопасности» и нет никаких социальных связей, которые бы их удерживали. Поэтому, если всё не остановить, через месяц мы столкнёмся со страшным разгулом преступности. Будут грабить бабушек на улице и убивать просто за буханку хлеба. В Италии это уже начинается.
— На это всё же ещё накладывается мировая стагнация, нефть …
— Да пусть это всё будет. Нам наплевать на эту стагнацию. Мы сами себе умные, у нас огромная страна, мы можем принимать свои собственные решения. Если вы меня спрашиваете, то я считаю, что решения, которые приняты, просто ужасные, если не сказать преступные.
— А что по зарплатам? Те, кто сохранил рабочие места, будут подвергнуты секвестрованию оплаты труда?
— Те, кто останутся, и кто не уникальные специалисты, всем будут урезаны заработные платы. Причем не только в тех компаниях, где плохо или не очень хорошо, но и в тех, где люди хорошо зарабатывают, там тоже урежут заработные платы. Ну, просто потому, что зачем платить больше, если за воротами стоят толпы желающих.
— И как же тогда будет с поправками в Конституцию? Президент говорит, что вся задуманная политическая реформация не отменяется, а просто откладывается. И как она на фоне всего происходящего будет проводиться?
— Об этом надо спросить президента. На мой взгляд, одна из причин таких действий, это то, что было очень мало шансов принять поправки 22 апреля. Очень мало. Кроме того, что мы хотим продлить полномочия президента, всё остальное было настолько непонятно, что даже те, кто искренне любил и продолжает любить Владимира Владимировича Путина (а таких в стране очень много, несмотря ни на что), голосовать за обнуление сроков его президентства не собирались. Поэтому откладывать надо было под любым предлогом и что-то придумывать. Сейчас, вполне возможно, вот если на следующей неделе президент выходит и говорит: мы всех победили, коронавирус под контролем, всё, возвращаемся на работу — всё, спаситель нации, и голосуем.
«ОГРОМНАЯ МАССА ДОРОГУЩЕЙ СОБСТВЕННОСТИ УЖЕ ПОМЕНЯЛА СВОИХ ВЛАДЕЛЬЦЕВ ИЛИ ВОТ-ВОТ ПОМЕНЯЕТ»
— Уже сейчас во многих специализированных сообществах и группах в соцсетях наблюдается повышенная активность на предмет поиска работы за границей, как только всё более-менее уляжется.
— Всех не граждан выслали из всех стран. Невзирая на уровень занимаемых позиций. Если не было как минимум вида на жительство в стране, а было просто разрешение на работу и рабочая виза — всё аннулировано. Будь ты хоть менеджер крупного банка — всё, вали на родину отсюда!
Тем, кто тешит себя надеждой, что здесь всё будет плохо, а он уедет за рубеж, найдёт работу и будет счастлив, надо понимать, что там свой ужас политики натворили. Поэтому никто никого не ждёт, даже высокооплачиваемых программистов.
— Понятно. А если ситуация всё-таки будет развиваться по приемлемому сценарию, структура экономики и рынка труда как-то поменяются?
— Уже много чего поменялось. Революционные изменения в дистанционном образовании уже произошли. Много кто научится и уже научился работать и взаимодействовать удалённо. Многим это понравилось, кому раньше не нравилось. И это всё обратно уже не откатится. Понятно, что некоторый возврат к прежним форматам работы будет, но удалёнка уже плотно вошла в российскую действительность. Люди поняли, что это такое, поняли, как с этим работать, поняли все её плюсы и минусы, и обратно возвращаться уже не будут. Цены на коммерческую недвижимость, на аренду, на прежний уровень уже навряд ли вернутся.
— А куда деваться предпенсионерам, которых больше двух миллионов человек?
— Прежде всего, я считаю, что увеличение пенсионного возраста было большой ошибкой. Не надо было этого делать. Это раз. И два, нет никаких отдельных и особых проблем на рынке труда у предпенсионеров. Это самые опытные, самые квалифицированные, самые высокооплачиваемые сотрудники в любой отрасли, которых никто никуда не гонит. А если человек в предпенсионном возрасте оказался без работы и не может её найти, значит, он просто плохой специалист. Он долгое время не учился тому, что нужно. Не шел в ногу со временем в своей профессии. Ему нужно сочувствовать, помогать социально, больше ничего.
— Молодёжь, которая этим летом выпустится из ВУЗов, колледжей, выйдет на рынок труда, а он в таком разгромленном состоянии. Что им делать?
— Что и всем остальным, идти на SuperJob.ru и смотреть, что там для них есть, или продолжать учиться в надежде, что будет лучше.
— В соцсетях люди пишут много страхов о том, что женщин будут сокращать в первую очередь, или напротив, будут оставлять, но сократив им зарплату вполовину. В этом есть хотя бы доля истины?
— Это бред. Будут оставлять тех, кто лучше работает. Уволить мужчину, который хорошо работает, и оставить женщину с двумя детьми? Ну да, конечно.
— Ситуация действительно разогрета до предела, и люди в соцсетях много чего пишут. Всего боятся, не знают, куда кидаться, и все ждут какого-то компетентного мнения. Вы общаетесь в кругах, где принимают решения, там вообще к чему склоняются?
— Вы посмотрите на решения, которые принимаются. Ни к чему не склоняются. Что у них в головах, я вообще не понимаю. Это раз. И два, сейчас идёт огромный передел собственности. У нас сейчас крупнейшие предприятия металлургии, транспорта и так далее, закредитованы. Отдать кредиты никто не сможет. Эти активы перейдут к банкам и тем, кто ими владеет. Поэтому то, что происходит с малым и средним бизнесом — так, лес рубят, щепки летят. Огромная масса дорогущей собственности, включая торговые центры, недвижимость и так далее, уже поменяла своих владельцев или вот-вот поменяет.