55 лет назад, в 1965 году, Белгородский облисполком принял решение об организации шефской работы промышленных предприятий, строительных организаций, колхозов, совхозов и учреждений над детскими садами, спецшколами и школами-интернатами. Путешествие на картошкуЗабиваю в Интернете слово «шефы». Я предполагала, что сейчас меня накроет облако весёлых студенческих анекдотов, воспоминаний об уборке картошки или капусты на колхозных полях. Потому что это первое, что приходит на ум. Как голодно, холодно, но радостно и романтично проходила эта кампания: с вечерним костром, бардовскими песнями, первыми поцелуями за деревянным Домом культуры, с байками о трудовых победах и ползанием по полю на пузе.Вместо этого Сеть выдаёт кучу ссылок на французский сериал про какого‑то шеф-повара ресторана и онлайн-курсы по обучению шеф-поваров. Одна страница поисковика, другая, следующая – всё то же. То есть в представлении молодого поколения шефы – это исключительно работники общепита, цари и боги кухонь.А 30–40 лет назад под этим словом подразумевалось иное. По определению «шеф, шефство – в СССР форма общественной деятельности, систематическая товарищеская помощь, оказываемая одной организацией, учреждением (шефом) другому (подшефному) коллективу». Августейшее милосердиеПо сути шефство родилось не в советские годы. В царское время состоятельные порядочные люди считали своим долгом заниматься благотворительностью, меценатством, поэтому стремились содержать богадельни, строить больницы, госпитали, школы, дома для сирот. Почётный гражданин Корочи, купец первой и второй гильдии Дмитрий Кромской под строительство женской гимназии отдал свою усадьбу. Проценты со своих банковских вкладов он направлял семьям солдат, погибших и раненых во время Русско-японской войны 1904–1905 годов и на обучение бедных гимназисток. На его средства в городе появилась богадельня. В истории губернии таких примеров немало.В Российской империи была традиция, когда представительницы царской семьи назначались шефами полков. Императрица Александра Фёдоровна и великие княжны помогали госпиталям, Красному Кресту, закупали лекарства, ухаживали за ранеными. А ещё раньше это называлось «княжеская благотворительность», «помочи». Когда советские люди протягивали руку помощи, это называлось «наставничество», «тимуровское движение», «комсомольское (пионерское) поручение» или «взять на поруки». Полстраны шефов, вторая половина – подшефные.Огромный, но сноровистый маховик, работающий безотказно и мощно по всему государству. С шефским приветом осваивали целину, уничтожали колорадского жука, собирали хлопок, строили города, сёла, комбинаты, детские садики, библиотеки, артисты давали концерты, занимались воспитанием и образованием молодёжи. Из чернобыльской зоныЗавод «Энергомаш» (в ту пору, когда там работали 15,5 тыс. человек) помогал пяти сёлам Шебекинского района: Пристень, Ивановка, Волково, Графовка, Безлюдовка. Жители трудились в колхозе «Большевик» (увы, отстающем), рабочих рук постоянно не хватало.Сев, уборка, прополка, уход без заводчан не обходились. Помогали машинами, оборудованием, приспособлениями. Заводчане строили колбасный цех, огромную школу, три детских садика, дороги, коровники, свинарники, коттеджи для колхозников. Из убыточного колхоз стал передовым. Когда в Чернобыле рванул реактор, энергомашевцы отработали один день в фонд помощи Чернобылю. А в начале июня приняли более 140 детей из Гомельской области. Разместили в своём лагере «Юность», окружили заботой, устраивали экскурсии, развлекали.Зачастую большая часть шефской работы на разных предприятиях сводилась к материальной помощи. Однако некоторые, помимо добывания шифера, досок, краски, матрасов, игрушек подшефным, занимались и вопросами воспитания подрастающего поколения.Председатель профкома завода «Энергомаш» в 1980–90-х годах и замдиректора по социальному развитию Анатолий Чермошанский рассказывает: «Городской бюджет не позволял полностью содержать школы, садики, другие социальные и образовательные учреждения, поэтому привлекались шефы. У нас были свои садики, за каждым был закреплён цех, который проводил шефскую работу. Каждый начальник цеха твёрдо знал, что весной ему надо поехать в лагерь, составить смету работ, провести ремонт к открытию нового сезона, добавить спортинвентаря. Точно так же и с садиками. Шефство шло от души, это же наши дети. Был такой душевный порыв». В рамках программы подготовки кадров завод организовал профориентационную работу с ГПТУ № 4, школами № 4, 32, 25 (последняя – школа-интернат для детей с небольшими физическими отклонениями в здоровье). Создали профобъединение «Школа – ГПТУ – завод».Через наш заводской музей проходили экскурсии старшеклассников этих школ, знакомили их с производством, готовили к профессии, взрослой жизни. Наставничество тоже подразумевало шефство. Приходил на завод молодой парень, к нему приставляли опытного рабочего, который учил его мастерству. На детей не жалкоБывший председатель колхоза Грайворонского района Виктор Краснокутский вспоминает:«Я вставал и ложился с мыслями о детях, хотя проблем в колхозе было полно. Не хотелось, чтобы наши дети в чём‑то нуждались. С 1968-го по 1972-й колхоз отправлял садик на море, в Анапу. 40 человек – на десять дней. Они ехали на нашем автобусе со своими воспитателями. Путёвка стоила 165 рублей, дорога, содержание, питание – всё за счёт колхоза. Мы не ждали, когда государство выделит на это деньги. Ведь это наши дети, для которых ничего не жалко».Колхозы шефствовали над школами и школьными интернатами. Это сегодня школьные автобусы ежедневно собирают по округе ребятню на уроки. А раньше детей, которые жили в хуторах, деревнях без школ, забирали из дома и привозили обратно раз в неделю. Жили в общежитии интерната, которое было на балансе колхоза, он же обеспечивал провизией и содержал здание. В субботу колхозный автобус развозил ребятишек по домам, а в понедельник возвращал на учёбу.Забрать с улицГорячая шефская помощь остыла в 1990-х, когда вся экономика страны встала, государственные предприятия обанкротились, другие стали частными.Проблем в это время навалилось – не разгребёшь. Тут бы самому выжить, удержаться на плаву, не пойти ко дну. «В 1995 году, когда страна оказалась в глубоком экономическом кризисе, а на улицах появилось много безнадзорных детей, губернатор Евгений Савченко обратился к промышленникам города и области с просьбой помочь обустроить и забрать с улицы детей, которые находились в очень плохом состоянии. Первыми из предприятий откликнулись абразивный завод, Межрегионгаз, «Новатор», ЖБК 1, колхоз имени Фрунзе, завод «Энергомаш». Каждое взяло под опеку по детскому дому. Потом белгородский опыт распространился по стране», – вспоминает директор Разуменского дома детства Андрей Негомодзянов.По его словам, директор ЖБК 1, тогда ещё Юрий Селиванов, и коллектив в собственном заводском садике, который почти пустовал, создали первые детские группы сирот. Это было страшное время в стране – безработица, пьянство, не хватало детских домов. Детей там фактически нечем было кормить. В таких условиях появился наш дом детства. До сих пор каждый ребёнок находится под постоянной опекой трудового коллектива завода.«Мне душевнее называть ЖБК-1 шефами, а не спонсорами или партнёрами, – продолжает Негомодзянов. – Коллеги тоже своих постоянных партнёров называют по‑старому. В моём понимании, спонсор – это человек, который пришёл один раз, принёс мяч и спортивную форму. И пропал. Шефство – более стабильное, постоянное понятие. Шеф знает твои беды, помогает решать проблемы. И для детей это лучше»Анна Золотарёва
