Жители Астраханской области попросят Путина решить проблему с водоснабжением
О проблемах чрезмерного отбора воды из Волги говорится уже не первый год. Последствия этого чувствуются и в дельте реки — в Астраханской области. Корреспондент RTVI побывала в селах, которые буквально загибаются от создавшейся ситуации, и узнала, какой выход видят их обитатели и о чем они собираются просить Путина на “Прямой линии”.
О проблемах чрезмерного отбора воды из Волги говорится уже не первый год. Последствия этого чувствуются и в дельте реки — в Астраханской области. Там, где раньше были проточные озера-ильмени, теперь только сухая степь. Местные жители жалуются, что у них теперь не только рыбачить не получается, но нечем поить скот, поливать бахчи и даже из крана идет черная жижа. Корреспондент RTVI побывала в селах, которые буквально загибаются от создавшейся ситуации, и узнала, какой выход видят их обитатели и о чем они собираются просить Путина на “Прямой линии”.
«Судак был по 300-350 рублей за кг, а сейчас — 450»
Когда речь заходит об Астраханской области, ассоциации у всех две: арбузы — все же «всесоюзный огород» — и рыба. Ведь прикаспийский город — рыбная столица. Эти ассоциации, конечно, автоматически возникли и у таксистки, которая везла меня до аэропорта Шереметьево.— Куда летите-то? Далеко?
— В Астрахань.
— На рыбалку, наверное?
— Нет, к сожалению. А лучше бы на рыбалку.
Рыболовные туры в Астрахани действительно найти можно почти везде. Цены разные — от тридцати тысяч и до бесконечности. При этом рыбаку на Волге или других естественных водоемах надо помнить и о жестких региональных ограничениях — так, в Астрахани давно действует полный запрет на вылов воблы и плотвы. А с 11 декабря под запретом и вылов речной щуки.
Субботним днем на одном из астраханских рынков многолюдно. Покупатели снуют из отдела в отдел — выбирают товар. Особым спросом, конечно, пользуется местная рыба. Ее тут можно найти по запаху. На прилавках — осетр, сом и свежевыловленная щука, около лотков — мужчина лет шестидесяти. Он что-то говорит продавщице, и та начинает старательно отбирать для него небольших рыбешек с серебристыми боками.
— Рыбы меньше стало. Я когда молодой был воблу cеткой ловил — а сейчас у нас запрет, так как ее почти не осталось. Сейчас продавцы говорят, что якобы ее в Казахстане ловили. Но я не верю. Да и цены тоже поднялись. Я вот сейчас судака взял на 1100 рублей, он примерно 2,4 кило. Это дорого. Еще в прошлом году судак был по 300-350 рублей за килограмм, а сейчас — уже по 450 с лишним. И чистяковая рыба поднялась — раньше она по 70-80 была, а сейчас — уже по 100.
— Потому что ильмени у нас все повысохли, а там рыба раньше нерестилась. А сейчас она дохнет, потому воды не дают в них.
Западные подстепные ильмени — уникальная система пресных и соленых озер в западной части дельты Волги в Астраханской области. Из общей площади дельты Волги, раскинувшейся на территории около 24,3 тыс. км², западно-подстепные ильмени занимают более 5,9 тыс. км², однако, за последние 40 лет их площадь сократилась почти вдвое.
«Везде была вода. А сейчас — ничего»
Оценить масштаб проблемы несложно: достаточно просто выехать из Астрахани и немного проехаться по области — Икрянинскому, Наримановскому и Лиманскому районам. Там, где чернеет высохшая и потрескавшаяся земля — когда-то был ильмень. «Вот тут, вон там, видите? Тут везде, везде была вода. А сейчас — ничего», — рассказывает местная общественная деятельница Зифа Хафизова, указывая рукой на залитые рассветным солнцем степи. Cтепи отвечают темнеющими почти до горизонта пятнами, поросшими низким кустарником и золотистым камышом.
Так, в мае 2024 года в ильмене Балды-Кашкан погибло более 55 тонн рыбы, а ущерб, причиненный биоресурсам, оценили в 14 миллионов рублей. В мае 2025 года астраханские СМИ писали о массовой гибели нерестящейся рыбы в нескольких ильменях — в том числе и на ерике Днищево недалеко от села Гандурино (ерик— протока, соединяющая озера, заливы и реки между собой — прим.ред).
- Ильмени и ерики — это как ясельки для рыбы, понимаете? Там тепло, глубина небольшая, нет сильного течения. Рыба туда заходит на нерест — рожать, грубо говоря. А сейчас где ей это делать, если все везде сухое? — поясняет Хафизова, показывая рукой на голую степь, где раньше была вода.
— А почему они высыхают? — спрашиваю я.
— Тут несколько причин. Вода во время половодья не идет, потому что по Волге все перекрыто дамбами. И к нам вода просто не поступает в таких количествах, чтобы наполнить ильменя и ерики. Плюс ко всему, некоторые из них отданы в аренду. Из них делают частные озера для рыбалки, в них выращивают искусственную рыбу или осушают под посевы, например, а это просто недопустимо. Нужно понимать, что все ильменя связаны. Это целостный организм. Если в одном нет воды, то он начинает поглощать ее у второго и так далее.
Через полчаса Зифа сворачивает с трассы на грунтовку, поросшую колючкой и репьем. «Сейчас к дамбе сходим», — объясняет она и выходит из машины. Идет куда-то в сторону, в степь. Вскоре из-за кустарника выглядывает железная ограда, за ней — бетонные своды с железными затворами. Небольшая дамба. Если обогнуть ее и спуститься вниз, угадывается русло небольшой протоки. Земля здесь совсем сухая — воды не было уже несколько месяцев.
«Коровам не скажешь: „Извините, воды нет“»
Село Янго-Аскер — в переводе с татарского «новый воин» — расположено совсем недалеко от дамбы, на берегу ерика Бува. Старожилы вспоминают, что раньше — еще до революции — оно было богатым: стояло на воде, а местные торговали рыбой и занимались земледелием. Теперь в селе..пустынно. Осталось несколько домов, да и в тех живут в основном люди пожилые. Ни магазина, ни общественного транспорта здесь нет. Водоснабжение — как и во многих селах области — отключают с вечера на всю ночь, а единственный «живой» источник воды для подсобных хозяйств, огородов и скота — ерик Бува — полностью пересох. Из-за этого и само село умирает — если раньше тут было около двухсот жителей, то сейчас — многим меньше.
«Раньше по нашей речке от Ильинки в Линейное ездили за солью на байдарках. Ходили под парусом. Через Курченко не ездили, потому что там разбойники грабили. Всегда ходили, а теперь тут что?» — рассказывает жительница села Светлана, провожая к руслу пересохшей Бувы. Cветлане 57 лет, всю жизнь она — как и все ее родственники — прожила тут, в Янго-Аскере.
"У нас в позапрошлом году было три больших пожара. Приехали пожарки — а воду негде брать. Ни в речке, ни в кране. Она же еле течет из кранов. Клуб когда старый горел — мы его ведрами проливали, потому что иначе была бы беда, — вспоминает женщина, провожая нас по пыльным улицам вниз, к речке. Следом плетется, лениво перебирая лапами, золотистая собака.
— Коровы идут, ищут воду. Люди вытаскивают жбаны, ведра, чтобы коровы никуда дальше не пошли. Дальше же ее тоже нет. А коровам же не скажешь: «Извините, у нас такая вот проблема. Воды нет». С 2015 года мы ходим, были уже на телевидении, в правительстве. И нам обещали решить проблему, но так ничего и не решили. Сейчас к нам воду перестанут подкачивать — так мы вообще без нее останемся. У нас тут ситуация почти как в Николаевке. У меня там сестра живет. Там вода идет черная из кранов. Машинки ломаются.
"Это экологическая катастрофа, — подхватывает слова Светланы подошедшая соседка. — Нет у нас будущего. Вот запрет на щуку сделали — а сколько ее летом по берегам валялось? Вся дохла. И мы, как эта рыба, скоро будем. У нас же здесь поля были везде. Мы были всесоюзным огородом. И всесоюзной рыбницей".
«В очереди за водой в XXI веке стоим»
Вскоре Янго-Аскер остается позади. Село Николаевка, о котором говорила Светлана, раскинулось всего в 24 километрах западнее Астрахани, между ильменями Сельским, Садовым и Передовым. Здесь проживает более двух тысяч человек — есть своя школа, детский сад и сельская церковь. Картина была бы почти идиллической, но воды в селе нет, как и в Янго-Аскере. Несколько месяцев назад жители Николаевки забили тревогу, и воду в их ильмени начали подкачивать. Последний раз подкачка, по словам жителей, производилась в августе, так что воды по-прежнему слишком мало. Иногда, по словам местных, из кранов идет «какая-то муть» — вода черная, с гнилым запахом и мелким ракушечником. Из-за этого некоторые из них и вовсе перекрыли трубы в домах.
— Мы покупаем воду дорого. 500 рублей один куб воды, получается. Это у кого колодцы есть. А у кого нет — берут всякие емкости и в них наливают. Если в городе вода стоит 31 рубль, то тут она уже по 50 рублей. У нас тут и многоэтажные дома есть, надо же эту воду как-то и туда занести. А там и пенсионеры, и семьи с детьми, — рассказала Елена, соседка Галины.
Воду в Николаевку привозят трижды — раз в неделю на каждую улицу. «Во вторник водовоз к нам приезжал, и моя соседка не успела воды себе набрать. И все, она теперь без воды до следующей недели. Это ненормально. Вода и хлеб — это первостепенные вещи. Во-первых, каждому человеку нужно помыться. Я уж молчу про туалет. Да и пить что-то надо. А мы в очереди за водой в XXI веке стоим», — возмущается Галина.
По поводу воды и пересыхания ильменей жители Николаевки уже не раз обращались к главе Наримановского района, но безуспешно — чиновники утверждали, что подкачка воды в деревенские ильмени идет, да и питьевая вода в село поставляется «штатно».
«Они нам сказали, что 27 миллионов выделено было на подкачку воды в наши ильмени. Да за 27 миллионов мы бы наняли водовоз, и он бы нам все ильмени области водой наполнил», — говорит Галина.
Тогда местные жители решили попытать удачи в Москве: всем селом собрали деньги на билеты и отправились в столицу — к генеральному прокурору.
— Нас приняла женщина, которая сидела в приемной. Мы отдали ей целую папку с документами, и она пообещала сразу после того, как мы уйдем, положить ее на стол генеральному прокурору, — рассказала Галина. — Но, тем не менее, прошел уже месяц с тех пор и никаких сдвигов нет.
Вечереет. Низкое солнце начинает лениво клониться к горизонту, а жители Николаевки — собираются на сход во дворе перед церковью.
Последняя их надежда — «Прямая линия» с президентом России Владимиром Путиным, которая пройдет 19 декабря.
"Владимир Владимирович, обратите на нашу Астраханскую область внимание. Это экологическая катастрофа, везде села вымирают [из-за пересыхания ильменей]. Cела, которые находятся в 60 километрах от Астрахани — уже брошенные. Наше село ещё более-менее существует, но это тоже на какое-то время, и всё. Рыба гибнет и люди тоже погибнут, ведь без воды не будет и жизни, — говорят жители. — Мы не просим, мы требуем обратить на нас внимание и присвоить статус нерестилищ".
«Убрать все дамбы и поставить брод»
Владимир Андросов (председатель общественной комиссии по экологической безопасности территории западных подстепных ильменей при комитете экологии торгово-промышленной палаты Астраханской области) занимается проблемой пересыхания ильменей уже более 20 лет. Он знает в области почти каждое озеро. Какие-то отстоять удалось, какие-то — нет.По словам Андросова, причина «засухи» кроется в том, что «проходные» ильмени, которые соединены со всеми остальными, отданы под прудовое рыбоводство и перегорожены — из-за этого вода в них практически не поступает.
«Фактически проблема в искусственных валах, которые созданы вокруг ильменей. Если нормально в них подавать воду, отрегулировать половодье так, как это было исторически — там же с середины апреля вода начинает подниматься, идет большой вал, и она растекается — то ильмени смогут взять в себя почти 11 миллиардов кубов», — объясняет Андросов.
Сейчас, по его словам, препятствий, которые мешают приходу воды, в области наберется более тридцати тысяч:
«Ничего сложного нет. Основная задача заключается только в том, чтобы убрать все дамбы и поставить естественный брод, ограничивающий обратный сток воды. То есть она должна зайти, впитаться в ильмени и задержаться выше уровня реки. Это обеспечит изобилие рыбы, а у населения будет вода».
По словам Андросова, из-за пересыхания ильменей в области сильно изменился и климат: если раньше половодье начиналось в апреле, и вода медленно заливала пойменные луга и протоки дельты, создавая идеальные нерестилища, то теперь же этот “природный механизм сломан”. Паводок стал короче на целых три недели, начинается позже — в мае, — а вода прибывает и уходит почти в два раза быстрее. «Из-за того, что воду начинают гнать малыми дозами, половодье, которое должно длиться 60-90 суток, не проходит. И вода не поднимается выше необходимых нам значений, не заполняет ильмени. И все превращается в пустыню», — пояснил он.
Как писал ТАСС со ссылкой на Волжско-Каспийский филиал Каспийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства («КаспНИРХ»), объем завершившегося в июле 2025 годы половодья составил 73 куб. км, продолжительность — 37 суток. «В целом, половодье можно считать экстремально маловодным, условия естественного воспроизводства, несмотря на усилия, сложно назвать оптимальными», — сообщили в филиале. Ученые также отметили, что из-за строительства дорог и зарегулирования волжского стока, водообеспеченность западных подстепных ильменей существенно сократилась.
— А что ильменям даст статус нерестилищ, за который вы боретесь?
— Он даст то положение, при котором там будет запрещена любая хозяйственная деятельность, препятствующая протоку воды и миграции рыб на нерест. Ведь на данный момент ни воде, ни рыбе хода нет. Это даже в экономическом плане выгодно и подкачивать в ильмени специально не придется. Если будет вода, то мы сможем выращивать кормовые культуры. Сможем скотом обеспечить всю Россию. Как, в общем, и рыбой.
А ведь еще во времена СССР Барханы были развитым аграрным поселением. Здесь работала совхозная ферма, и выращивались бахчевые культуры. Cейчас же в селе осталась лишь одна улица — Барханная. Здесь, в небольших приземистых домиках, живет всего 24 человека — держат небольшую молочную ферму. Воду — как и многие другие жители района — покупают, чтобы напоить коров. Но и переезжать не спешат — пока и некуда.
Одиноко завывает в степи холодный ветер — перекатывает золотистые волны. Летом этот же ветер поднимает песчинки высоко к небу, и село накрывает песчаными бурями. Песок стучится в окна, переваливается через заборы и доползает до крыш, оседает на них. «Без воды не будет и жизни», — тут же вспоминаются слова жителей всех соседних деревень.