Андрей Рудалёв // "Facebook", 25 апреля 2019 года

Дмитрий Быков всегда хотел быть Гарри Поттером. Мальчиком, который выжил. Не уверен, что он бы стал ломать и выкидывать бузинную палочку. Не исключено, что пошел бы с ней осчастливливать бренный мир и делать его лучше по собственному разумению, исправлять «идиотизм».

У него особые отношения с вечностью, райские кущи которой манят писателя больше всего на свете. Он всегда хотел заглянуть туда, заселфиться с вечностью. Но заглянув, возможно, увидел все ту же темную и пустую баню с пауками…

Все дело в том, что на пути в вечность встает погранзастава России. Ее никак не обойти, не перескочить, но можно попытаться отменить, перечеркнуть, хотя бы для себя. Пока же писатель Дмитрий Быков мается в юдоли скорби и печали. Россия для него — смерть, которую он страшится и ненавидит, потому как взыскует бессмертия, понятно, что через собственные тексты. Современная Россия для него — обреченность на финал и на то, что личные претензии на вечность, скажем так, тут не будут завизированы. Таможня не даст на них добро.

Вот поэтому, очнувшись, Быков тут же сделал свой шаг — он отменил. Стал обличать «ничтожность», «идейную нищету» и компилятивность русской идеи. Выпятил себя нигилистом российского настоящего и яростно проклинать его «как пример подлости и постыдного идиотизма».

Подлость… подлость. Ну да, видимо, мир, в котором он по недоразумению живет, не соответствует быковскому масштабу. Как не вознегодовать?..

Возникает закономерный вопрос: почему, собственно, так, за что проклятия? Вспоминается недавняя спецоперация по спасению… Но нет - никакой благодарности. Все подлое, а он над этим, но за пророка тут не держат. Беда! Отсюда гнев, отсюда ярость, вот и до Бродского невзначай мостик проложил, его тоже до поры не сильно ценили, даже Архангельскую область ссылали.

Он будет биться, он берет копье и метает гневные стрелы. Он саму «смерть» вызывает на бой, он вызывает на бой Россию, которую ради вечности необходимо отменить. Развеять «гипноз страшного слова «родина»», от которого Быков чувствует замогильный холод. Но… мальчик на палочке верхом, который воображает себя гарцующим на лошади.

Также он воображает и отечественную цивилизацию, мягко говоря, своеобразно. Будто через калейдоскоп на нее смотрит. Реальной картинки никакой, а только на свету хаотично перемещаются разноцветные стеклышки и вместе с отражениями создают какой-никакой узор. Вот тот же его аллерген — русская идея - она ведь не формула, не список источников и не искусственное дыхание. Не фэнтези.

Можно определить все это и как горе от ума. Когда огромный объем информации и таланты после определенной планки давно уже не переходят в качество, а, наоборот, в силу личных претензий в декаданс. Дмитрий Быков не идет с открытым сердцем к миру, а будто сознательно отгораживается от него, создавая различные мыслительные конструкции-франкенштейны — его «быкования». Он даже в скандале был утомлен, опустошен, без горящих глазок, будто сам и вполне сознательно забирался в кому подальше от повсеместного идиотизма. Уже и его «Июнь» был книгой уставшего, жутко разочаровавшегося во всем человека, но жаждущего поколотить везде посуду. Ох уж эта невыносимая гнусность бытия…

Выйдя из медикаментозного сна, Дмитрий Быков не только не вложил свой меч в ножны, но и заговорил интонацией пророка и гуру, которую всем прочим надлежит воспринимать с глубоким почтением. Интонация эта всегда у него была, но в разряде контрабандного товара - радикально-черный цвет. Теперь же он вроде как заслужил ее. Переродился, но не преобразился. В Страстную седмицу заявился пощечиной общественному вкусу, мол, кидайте теперь в меня камни. Распните меня!

Что его «быкования» о Великой войне, о русской идее, о Родине?! Он хочет, чтобы мир его проклял, забросал камнями. Чтобы увидел в нем проклятого поэта, пророка и написал об этом на скрижалях вечности.

Но нет… перед нами только тень. Массивная, грузная, но тень, пытающаяся имитировать шаги пророка по собственному надуманному лабиринту. Внутренне он страшится, что уже где-то за углом его ждет Минотавр, и этот разрастающийся патологический страх диктует желание, чтобы все вокруг рухнуло в тартарары.

Многое о чем говорит Дмитрий Быков, давно уже не стоит воспринимать за чистую монету. Никто же не верит в реальность фэнтези. Это его глубоко личное, его интимный разговор и не надо мешать писателю быть наедине с собой. Вы же видите, что все прочее его раздражает. Оставьте уже Быкова в покое. Пусть будет своей идиллической пустоте, здесь все вопли и тошнота - человеку плохо. Не мешайте ему видеть сны, да хоть и кошмары, ему нравится. Пусть себе на земляном полу в свое темной бане чертит иероглифы лабиринта и идет по ним шагами пророка. Оставьте писателя наедине с собой, ведь даже взглянув в вечность, он ничего там не понял и не увидел кроме собственного страха.