Дети уходят
Забавно было наблюдать, как люди, ещё в пятницу 20-го сентября, во время всемирной климатической забастовки, что называется, не следившие даже за новостями, ко вторнику 24-го, после речи на Генассамблее ООН Греты Тунберг, превратились в записных специалистов и по климату, и по молодёжным движениям, и даже по детской и подростковой психиатрии. Один радио-политолог договорился до того, что из шведской старшеклассницы надо изгонять бесов.
Что ж, оставлю подобных специалистов в компании воображаемых бесов, а сам расскажу по-простому.
Так вышло, что несколько раз в году я оказываюсь в гостях у знакомой немецкой пары, родом с cевера, и у их сына-подростка. Когда мои визиты приходятся на конец осени, я обычно заранее потираю руки: именно к этому моменту особая северогерманская капуста, прихваченная первым морозцем, становится съедобной, её тушат и подают на стол с особыми северогерманскими сосисками да колбасками: объедение! В этом году кое-что изменилось: друзья сообщили мне, что стали вегетарианцами. Вот уж за кем не заподозрил бы.
Но всё объяснялось просто, четырьмя словами: Грета Тунберг и школьная забастовка. Оказалось, уже с осени 2018-го мой знакомый немецкий парень лет тринадцати, любитель погонять на велосипеде и попинать мяч, присоединился к одноклассникам, готовившим школьные забастовки по пятницам. «Они что теперь, прямо каждую пятницу бастуют?» — спросил я у друзей (у самого мальчика спросить было нельзя, он раз за разом оказывался то на собрании, то на демонстрации). «Да, каждую пятницу». — «И что, получается, пятница стала свободным днём?»
— «Ну как это свободным? С утра до вечера на ногах, после демонстрации собрание, так выматываемся, что приходит домой и прямо мимо стола — в кровать!»
Когда сын прошлой осенью завёл разговор с родителями об ответственном потреблении, разговор вышел долгим и серьёзным: договорились не только до опоры на местные продукты при составлении домашнего меню, но и до разбития собственного огорода на даче и даже до перехода всей семьёй к вегетарианству. К вегетарианству — это потому, что огромные стада домашнего скота, выращиваемого на убой, производят неимоверные объёмы парниковых газов, а ещё для их выпаса вырубают тропические леса — и всё это серьёзно и негативно влияет на климат.
Как-то я засиделся у друзей допоздна, сын их всё не приходил. «Да он и не придёт, — сказала мать семейства, — остался ночевать у одноклассницы». Видимо, мои глаза немного расширились при вести о таком щедром родительском либерализме, и подруга уточнила:
«Нет, не в этом смысле, он там не один остался. У них собрание: скоро же очередная всемирная акция за климат».
На следующий день, проходя мимо обычной немецкой школы в спальном районе, я заметил в фойе целый самодельный «иконостас» имени Греты Тунберг: стенгазеты, плакаты из ватмана, самодельные тряпичные транспаранты, ленты, цветы... Стало ясно: и здесь тоже готовятся ко всемирной акции. А вечером внезапно приехала потусить моя взрослая подруга из пригорода, никогда её не вытащишь из деревни — дочь-подросток со сложным характером вечно капризничала, то её надо было накормить, то приласкать, то уложить... «А как же твоя?» — спрашиваю. «Моя в руках школьного самоуправления, постелили маты в спортзале и ночуют там, обсуждают забастовку».
Грета Тунберг, шведская девочка «как ты и я», за год с небольшим стала для своих европейских сверстников примером для подражания: многие из них посерьёзнели, стали читать что-то помимо программы, стали задумываться об общественных проблемах (климат — не единственное, что их волнует), стали устраивать забастовки и выходить на демонстрации, втянули в орбиту обсуждения родителей, учителей, соседей, местные сообщества.
Всё это совсем не напоминает блажь, очередное модное поветрие или детскую психиатрию. Всё это напоминает взросление.
Что же до пагубных изменений климата, то знакомые русские учёные из Социально-экологического союза говорили мне ещё в 93-м: понимаешь, это потепление, оно проявляться будет как разбалансировка, как нарастающая цепь катастроф. Ураганы начнутся, скачки температуры начнутся с амплитудой в десятки градусов. И лето будет не лето, и зима — не зима. «А скоро?» — спросил я тогда недоверчиво. «Скоро. И тридцати лет не пройдёт». И действительно ведь, не прошло и тридцати лет, как мы оказались внутри климатической катастрофы. Чтобы почувствовать это, не надо следить за сводками Гидрометцентра. Достаточно выйти на улицу.
публицист