самосозерцание и северные широты
Дёблин пишет так:
Ich bin durcheinander glücklich, wenn du da bist, und gar nicht vorhanden. Ich brauche manchmal Stunden, ehe ich über die Ichqual hinwegkomme, und dann dauert es nicht lange und du mußt gehen.
Я оторопело счастлив при тебе, совсем меня нет. Иногда на то, чтобы прекратить мучиться собой, мне требуется несколько часов, а потом времени не остаётся, и тебе нужно уходить.
Гугл же нашёл ещё только одно употребление такого "самострадательства", а именно в "Журнале книголюбов" (Zeitschrift für Bücherfreunde, 10 номер, первая половина) за 1918 год, в рецензии на первый роман (после многих драм) Ганса Йоста (Hanns Johst), известного среди любителей фразой "когда я слышу слово "культура", я снимаю браунинг с предохранителя". Там даже две рецензии на этот его роман с плакативным названием "Начало", одна – самого издателя, именитого литературоведа Георга Витковского (умеренно хвалебная, с указанием на "ошибки, которые можно удалить без ущерба для произведения"), и одна – за подписью "C. Mck.", которая, вероятно, обозначает Курта Морека / Конрада Хеммерлинга (я не нашёл расшифровки подписей в журнале). Вот эта последняя интереснее, (потому что?) она довольно ругательная (хотя и хвалит присутствующего в редакции Йоста как состоявшегося поэта-драматурга). Це-Эмцека пишет, что переживания протагониста бильдунгсромана "Начало", не будучи осмыслены в общечеловеческих понятиях, не имеют никакого интереса для читателя и остаются его личным опытом:
Über die enge Zone schmerzlich durchlebter Ichqual hinausschreitend müßte der Künstler endlich zu den Polen vordringen, daß in höheren Breitengraden die tropische Temperatur der Selbstbespiegelung sich kühle zu objektiver Weltbetrachtung.
"Писателю," – пишет Конрад-Курт Морек-Хеммерлинг, – "надлежит перешагнуть узкое пространство болезненно пережитой муки внутренних страданий и устремиться, в конце концов, к полюсам, чтобы в северных широтах тропический градус самосозерцания снизился до прохладных температур объективного миропознавания."
Кто теперь так пишет? Сейчас незадачливый критик в тексте, коряво переведённом с родного, просто пожурил бы автора за navel-gazing. А тут такое... если б я действовал в антифашистском бурлеске перед тем, как за это стали строго наказывать браунингами, я бы предположил, что Йост в ярости неправильно понял фразу "zu den Polen vordringen", ха-ха.
Через пятнадцать лет он присягнул Гитлеру, получил несколько высших наград от руководителей, написал пьесу "Шлагетер" с крылатой фразой, стал главой поэтической Академии и ещё несколькими главами и т. д. В то время как мюнхенское издательство "Дельфин", в котором вышло йостово "Начало", оказалось еврейским и было закрыто нацистами. Наверно, таки не очень хорошей была книжка.
Вообще, при виде гигантского для литературного журнала списка рецензируемых "Книголюбами" авторов, чувствуешь себя демоном Максвелла. Кажется, буйно цвела несчастная литература на исходе Большой Войны в Германии, и все поименованные здесь устремились к разным полюсам.
Так вот рецензии самого Йоста в 1918-м году даже интереснее, чем рецензии на Йоста.
Он открывает отдел рецензий на "новые книги и картины" заметкой о публикации Шолома Алейхема "С Ближнего Востока" ("Если нам нужно благодарить актуальные политические реалии за эту книгу, то спасибо, политика!"). От Шолома Алейхема Йост в совершенном восторге; с его точки зрения, "в нём больше красоты, чем во всех сочинениях Майринка и Генриха Манна!" Не знаю, насколько интересен с демонической высоты 21-го века тот факт, что, несмотря на "Голема" и на то, что Йост позже уселся на место Генриха Манна в Прусской академии наук, оба указанных литератора были чистокровными арийцами. В отличие от них, пишет Йост, Шолома Алейхема нужно "деятельно внедрять издательским путём" ("verlegerisch tüchtig propagieren"). Даже про Роберта Вальзера, чей сборник рассказов он здесь тоже рецензирует, он не пишет с таким энтузиазмом. Вообще ни с каким энтузиазмом о нём не пишет.
Впоследствии младший брат этого самого Генриха Манна, тоже известный писатель, с любовью заметил о Йосте, что его карьера в СС спасла его от судебного преследования по статьям о педофилии, а Готтфрид Бенн, любезно сообщает русская википедия, сказал, что Йост, несмотря ни на что, остался "порядочным человеком", не указывая, что Бенн тоже был подписантом известной Присяги. Впрочем, эти суждения тоже для демонов. Говорят, что Отто Флаке, например, которого ценили диссиденты-экспатриаты Тухольский и Цвейг, и который тоже присутствует здесь среди книголюбов, присягал, чтобы спасти своего издателя Самуэля Фишера, а Дёблин и Манн-джуниор ничего об этом не знали, и осудили.
В общем, после войны Йост отсидел в колонии три с половиной года, а потом под псевдонимом Одемар Одерих писал стихи в издание супермаркета "Эдека" под названием "Умная домохозяйка". Супермаркет "Эдека" процветает и теперь, хотя никто не помнит, что "Э-Де-Ка" обозначает "Закупочное товарищество по торговле колониальными товарами", пока не посмотрит в википедии. Про "Умную домохозяйку" я ничего больше не знаю, и стихов О. Одериха не читал. В одной из рецензий в "Книголюбах" в 18-м году его прототип пишет: "Dieses praktische Handbuch der Liebe zeigt, wie der Mann bestenfalls das Werk weiblicher Willkür wird" ("это практическое руководство по любви показывает, как из мужчины в лучшем случае получается творение женского произвола"). Надо думать, что от этого и отталкиваются его стихи в "Домохозяйке".
Возвращаясь к моему барану, для слова Ichqual в применении к молодым и чувствительным литераторам мне приходит на ум соответствующее русское выражение, но оно не влезает ни в литературно-критический регистр, ни здесь на поля.
А "Летняя любовь" Дёблина напомнила мне любимый рассказ Олеши с похожим названием, написанный несколькими годами раньше, но это, возможно, просто потому, что весной многое напоминает об этом рассказе, который, однажды начавши, трудно кончить: "...сосок ее, розовый, с нежными, как пенка на молоке, морщинами", "идите покушайте синих груш", "...и хамелеон."