Максимально старая женщина.
— Должен тебя предупредить, дорогая моя бабушка, что, возможно, некоторые люди скажут обо мне неправду, — заявил Баюн, завалившись в избушку через окно.
— Возможно? — усмехнулась Баба-Яга. — А от чего зависит? Если найдут избушку, то скажут, а если нет, то нет?
— Совершенно верно.
— И какую именно неправду мне скажут?
— Будто бы я церковный склад ограбил и съел все запасы хранящихся там продуктов. Но знаешь, если бы это и было правдой, то это всё равно никому не навредило. Сами они те продукты не едят, на сухарях и воде сидят.
— Постятся, — подсказала Яга.
— Вот-вот, — закивал Баюн. — А ещё могут сказать, будто бы я попа сожрал. Хотя нет, не могут. Слушай, а ведь получается, что никто никакой неправды и не скажет.
— Потому что поп был единственным, кто тебя видел, а раз ты его сожрал, то и рассказать о тебе некому.
Баюн на секунду задумался и кивнул:
— Ты так умна, бабушка.
— И тебе бы стоило, — вздохнула Яга. — Хватятся ведь, искать начнут. Как он тебя заметил там вообще? Погоди, угадаю: ты обожрался и шуметь начал, потому что мозги желудком придавило.
— Не угадала! — ухмыльнулся Баюн. — Я когда туда забрался, он там уже сидел и копчёную рульку жрал. А ты ведь меня знаешь — я не терплю конкуренции.
— Сам виноват.
— И всё? А как же пригрозить свернуть меня в клубок или нарастить хвост на лбу в наказание?
— Не хочется.
— Ты здорова ли, бабушка? — забеспокоился Баюн. — Даже полотенцем меня не шлёпнешь? Не то, чтобы мне очень хотелось, просто интересуюсь.
— Настроения нет, — отмахнулась Яга.
— Кто испортил? Назови мне имя этого негодяя!
— Алёша.
— Алёша? Богатырь Алёша? Тот самый?
— Другой, — ответила Яга. — Этот тоже Богатырь. Заговорённый. Никакое колдовство его не берёт.
— И чем он тебе испортил настроение?
— Назвал максимально старой женщиной.
— Это он зря! — фыркнул Баюн. — Какая же ты максимально старая? Минимально ещё!
Яга нахмурилась. Баюн поёжился.
— Я имею в виду, что ты вообще не старая ни капельки. Представить не могу, с чего он это взял. Обидеть хотел, наверное. Преврати его в мышь, а я его съем.
— Колдовство-то не действует на него, — напомнила Яга.
— И что же ты тогда будешь делать? Как ответишь?
— Никак. Что мне, зелья для силы выпить и побить его? Слишком просто, да и синяки быстро заживут. Эх, не был бы он заговорённым, я бы ему устроила сладкую жизнь!
Яга села в кресло и отвернулась к окну. Баюн подумал, глядя на грустную бабушку, запрыгнул на шкаф, взял небольшую книгу и забрался с нею за печь.
***
— Баюн! — позвала Яга. — Ты просыпаться собираешься сегодня? Всю жизнь так проспишь!
— Не вижу в этом ничего плохого, — пробормотал в ответ Баюн. — Это что, пирогом пахнет?
— Пирогом. С рыбой.
Баюн выглянул из-за печи.
— Настроение хорошее?
— Хорошее, — кивнула Яга. — Алёша ночью таких дел наворотил — зубов не хватит за всё расплатиться.
— Как интересно, — зевнул Баюн. — Что же он сделал?
— Сначала домой пришёл и жене своей заявил, что она толстая и у неё все подружки красивее, чем она. Потом пошёл к Царю, объявил ему войну и потребовал корону. Велел собираться и проваливать из замка к его возвращению. После чего прошёлся по всем Богатырям, каждого оскорбил, сказал гадость про родственников и вызвал на дуэль. Посреди ночи заявился в трактир, обозвал всех тараканами и плюнул в бочку.
— Пьяный был, наверное.
— Нет, трезвый был. Самое интересное во всём этом то, что Алёша вчера утром в соседнее Королевство уехал. А тут вернулся, накуролесил и вновь уехал. Как опять вернётся, ему такой тёплый приём устроят — закачается.
— Это его проблемы, — отмахнулся Баюн. — Что там с пирогом?
— Сейчас будем обедать, — ответила Яга. — Книгу пока на место убери, чего на печи бросил.
Баюн запрыгнул на печь, закрыл книгу «Краткое руководство по превращению в любое существо» и вернул её на полку.