Баян, но смешно
Поэт Александр Прокофьев вспоминал: «Умер Горький. Вызвали меня из Ленинграда и прямо в Колонный. Стою в почетном карауле. Напротив Погодин, рядом Федин. Слезы туманят глаза. Вижу:
Федин слезу смахивает, Погодин печально голову понурил, насупился. Вдруг появляется Сталин. Мы все встрепенулись и… зааплодировали».
Исаак Бабель напоминал мудрого и доброго сома: толстая, плохо поворачивающаяся шея, большие веки… Он очень хотел встретиться со Сталиным и попросил об этом Горького.
Тот однажды позвал писателя к себе в дом у Никитских ворот. Бабель оказался за столом с Горьким, Сталиным и Ягодой. Пили чай. По собственному признанию Бабеля, он очень хотел понравиться Сталину.
— Вы же знаете, я хороший рассказчик, а тут я еще очень старался. Вспомнил встречу с Шаляпиным в Италии. Шаляпин после выступления вытирал с огромного, прекрасного и уже постаревшего лица грим. Я у него спросил: «Не хотите ли вернуться в Россию?» А он мне ответил: «Большевики отняли у меня дом и автомобиль. Что мне делать в России?»
Сталин слушал молча, а тут начал громко размешивать сахар в стакане, ложечка так и зазвенела о стекло. И сказал Сталин:
— Мы, большевики, строим дома, наш автозавод начал выпускать автомобили. А Шаляпин всё равно гордость и голос народа.
И я понял, что не прошёл. Тогда я стал стараться ещё больше и рассказал о моей поездке в Сибирь, на Енисей. Очень красочно расписал сибирскую ширь реки — Европе и не снились такие просторы и такая несказанная красота…
Слышу, ложечка опять недовольно заходила по стакану и Сталин сказал:
— В Сибири реки не в ту сторону текут.
Смущенно покашливая, Горький встал из-за стола, вышел в другую комнату и, откашлявшись там, вернулся. А Ягода уставился на меня сорочьими глазами и долго не мигая смотрел. И я понял, что провалился.
Эдуард Багрицкий в начале 30-х годов говорил критику Александру Лейтесу: «Я с большим уважением смотрю на мою руку: её вчера пожал Сталин».
В июне 1920 года Осип Брик поступил на работу в ЧК и стал уполномоченным 7-го отделения секретного отдела. Как он попал в ЧК – неизвестно, но ведь туда случайных людей не брали.
Борис Пастернак говорил, что было страшно слышать, как Лиля обыденным тоном говорит:
«Подождите, скоро будем ужинать, как только Ося придёт из ЧеКа».
Очень скоро на входной двери квартиры Бриков появилась эпиграмма:
«Вы думаете, здесь живёт Брик,
Исследователь языка?
Здесь живёт шпик
И следователь ЧК».
Некоторые считают, что эту эпиграмму сочинил Сергей Есенин.