"И серебряный месяц ярко над серебряным веком стыл..."
А.Ахматова
Атмосферу богемного Петербурга начала 20 века определяли яркие, блестящие, неординарные женщины Серебряного века. Художественно-литературные салоны в начале 20 века отличались от салонов середины 19 века, если в 19 веке хозяйка салона- это богатая светская дама, обладающая несомненно какими-то талантами, а ее окружение - это выходцы из богатых сословий, то в начале 20 века роль хозяйки салона принадлежит творческой личности, не только ценящей, хорошо разбирающейся в произведениях искусства, но и самой создающей такие произведения, а участники салона - это представители абсолютно разных социальных групп, писатели, поэты, художники, артисты. Какими же надо обладать качествами, чтобы собрать вокруг себя практически всю творческую элиту своего времени? Одна из них
"Красная баронесса" Варвара Ивановна Икскуль фон Гильденбрандт.
Вот так с легким взмахом кисти художника Ильи Репина Варвара Ивановна Икскуль фон Гильденбрандт, урожденная Лутковская, вошла в историю как "красная баронесса" или "женщина в красном платье"( хотя красная здесь только блуза). По воспоминаниям современников это была женщина необычайной красоты, тонкого ума, неуемной энергии и большой силы воли. Ходили слухи, что ее красота пленила даже короля Италии Умберто I, когда она с мужем, послом России в Италии, была в Риме.
Варвара Ивановна была дважды замужем, от первого мужа, будучи очень строптивой, она сбежала, от этого брака у нее родились два сына; второй муж умер, оставив неплохое состояние. Баронесса обосновалась в Петербурге, купила себе прекрасный трехэтажный дом на Екатерининском канале в месте, известном сейчас под названием Коломна. На рубеже 19 и 20 веко это был своего рода богемный район артистов, композиторов, художников. С того момента, как Варвара Ивановна поселяется в этом доме, ее гостиная тут же становится местом, где устраиваются журфиксы, собираются деятели разных областей искусства: чета поэтов Мережковских, философ Владимир Соловьев, писатель Лев Толстой, художественный критик Владимир Стасов, художники Илья Репин, Михаил Нестеров, Александр Бенуа и многие другие. Часто во время таких встреч Варвара Ивановна подсовывала Репину блокнот и просила делать зарисовки гостей, в итоге получилась значительная коллекция образов. Так сложилось, что в этой по всем параметрам "светской" гостиной, среди персидских ковров, венецианских кресел с бархатными драпировками, резных рам с постаревшим золотом прекрасно уживались гости из совершенно разных слоев, и представители высших кругов, и известные писатели, художники, и студенты, и, представить только, революционно настроенная молодежь. Только благодаря широте взглядов баронессы это было возможно. Ее дом как будто был неприкосновенным, там не проводились обыски, и никто бы подумать не мог, что в ее гостиной ставилась запрещенная пьеса Мережковского "Павел I". Будучи на короткой ноге с высшим светом, она в то же время прятала у себя большевиков, и трижды вызволяла Горького из тюрьмы.
Помимо всего прочего, Варвара Ивановна была очень деятельной особой, она активно участвовала в борьбе за право женщины на высшее образование, при ее участии были созданы первые высшие медицинские курсы для женщин, она организовала Кауфманскую общину сестер милосердия, которая за 18 лет своего существования участвовала в трех войнах, оказывая помощь раненым.
С именем баронессы фон Гильденбрандт связано еще одно здание в Петербурге, где она также организовала художественно-литературный салон, это особняк Кавоса на Кирочной, 18. Это было последнее место в Петербурге, где баронесса еще блистала и собирала вокруг себя ярких представителей искусства, потому что после революции 1917 года Варвару Ивановну вместе с сыновьями выселили из этого дома, а имущество разграбили; за несколько лет ей пришлось пережить много ужасов как матери белогвардейца (обыски, аресты, потерю сына). На какое-то время М. Горький приютил бывшую королеву салона в Доме Искусств, а затем она эмигрировала за границу, причем очень необычным способом: будучи в возрасте 71 года она пересекла Финский залив по льду и сбежала в Финляндию в сопровождении только одного проводника. Вот уж действительно энергичная дама.
"Декадентская мадонна" Зинаида Гиппиус
Она встречала гостей, лежа на ковре возле камина, с выбеленным лицом и румянами на щеках, со словами: "Ну и что декадентского Вы сделали сегодня?" От кого-нибудь другого это могло звучать пошло, пафосно, глупо, но только не от нее. И вот почему. Да, Гиппиус любила эпатировать публику, чудачить, дразнить, но все это внешнее, напускное терялось в сравнении с глубиной ее личности, ее исключительным умом, талантом. Для меня Гиппиус это вообще женщина-парадокс, я давно восхищаюсь ее творчеством, и была рада на лекции вновь встретиться с ней, и хоть образно посетить ее салон. Зинаида Гиппиус была необразованной женщиной, в смысле она нигде не училась и не получила никакого систематического образования, при этом ее начитанности и глубине познаний мог бы позавидовать любой профессор. Она была необыкновенно, дьявольски красива, завораживала своей красотой мужчин, при этом сама считала себя бесполой, и чувственные отношения с мужчинами не интересовали ее. Она была язвительна, очень часто могла обидеть собеседника, при этом она же очень тонко чувствовала людей.
Салон, где "белая дьяволица"
(так Гиппиус прозвали за ее любовь к белым одеждам) встречала своих гостей, располагался в доме Мурузи, это место стало знаковым для Серебряного века. Бывать у Гиппиус и Мережковского в литературном салоне было очень престижно, и если ты был там принят, то путь в круги художественно-литературной богемы тебе был открыт. Многие боялись Гиппиус как литературного критика (она издавала "Литературный дневник" под псевдонимом Антон Крайний), ее мнение очень ценилось. Темы, которые поднимались на встречах у Мережковских, были очень серьезные, философские, религиозные; то, что происходило в стране в начале 20 века очень остро переживалось в гостиной с окнами на Преображенский собор. Тема религии заняла особую нишу в деятельности Гиппиус и ее мужа Дмитрия Мережковского, с 1903 они организовывали религиозно-философские собрания, идеи, которые выдвигались на собраниях были очень радикальными, например, после событий 1905, они выступили от лица собрания перед духовенством с предложением перестать упоминать царя в молитвах во всех церквях.
Октябрьскую революцию чета Мережковских не приняла и эмигрировала в Париж, там они продолжили традицию литературного салона среди русских эмигрантов, кружок даже имел свое на-звание "Зеленая лампа".
"Диотима" Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал
Мы привыкли связывать творческие среды на "Башне" с именем Вячеславова Иванова, и забыли, а может и не знали, что душой, Психеей, как выразился Н. Бердяев, этих вечеров была жена поэта Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал, и кто знает, вошел бы в историю этот литературный салон, если бы не его хозяйка. Древнегреческой жрицей, гетерой в античной тунике с подведенными черной краской глазами представала она перед гостями, и это не было позерством, Лидия Дмитриевна и ее муж страстно увлекались античной историей, верили, что возврат к культу Диониса поможет людям вновь обрести потерянное чувство сопричастности природе и космическому разуму. В то сложное время рубежа веков они пытались выстроить свою систему отношений с окружающей действительностью, где главным связующим фактором должна была выступить любовь. Лидия Дмитриевна определяла любовь не как эгоистическое отношение принадлежности другому, а возможность делится этим чувством с другими (ее роман "Тридцать три урода"). Кроме общих встреч, где собирались известные художники, поэты, писатели, хозяева устраивали закрытые мужские и женские вечера. Мужские - "вечера Гафиза", женские - "вечера Фиас". Во встречах "Фиас", например, участвовала жена Блока, ее имя в кружке было "Беатриче". Лидия Дмитриевна во всех своих начинаниях всегда имела благородный мотив, она стремилась помочь тому, кому нужна была ее помощь, этот кружок не исключение, его цель была помочь женщине раскрыться, найти себя, развить свой потенциал. Свой потенциал Лидии Дмитриевне развить удалось, она стала не только музой для своего мужа, но и реализовалась как творческая личность, занявшая дос-тойное место в драматургии Серебряного века.
Паллада Олимповна БОГДАНОВА-БЕЛЬСКАЯ
Русская поэтесса, хозяйка литературного салона, «светская львица» Серебряного века. Окончила драматическую студию Н. Н. Евреинова в 1911 г., была завсегдатаем петербургского кабаре «Бродячая собака» и всеобщей знакомой петербургских литераторов этого круга. Это ей посвящены строки Северянина:
«Мужчина каждый делался остер,
Почуяв изощренную Палладу».
Родилась Паллада Олимпиевна 1 (13) января 1887 г. в семье военного инженера генерала О. Старынкевича. Во время учебы на высших курсах будущая царица богемы сблизилась с эсерами, стала любовницей одного из них, Е. Сазонова, но сбежала из дома и обвенчалась с другим, вскоре казненным С. Богдановым. От Сазонова у Паллады родились близнецы Эраст и Орест. В 1911 г. Богданова, взявшая себе в качестве сценического псевдонима вторую фамилию — Бельская, закончила театральную студию Н. Евреинова.
Квартира Богдановой-Бельской на Фонтанке была своеобразным салоном, где собирался весь богемный и около цвет Петербурга. Свои поэтические опыты Паллада опубликовала в изящно оформленном сборнике «Амулеты» (1915), вызвавшем весьма резкую критику в отношении как стихотворных размеров, так и тем ее стихов. В журнале «Аргус» Богданова-Бельская вела рубрику «горячих советов о красоте дамам и джентльменам».
Все это было… Было до революции…
А после, еще не оправившись от попытки отравиться из-за несчастной любви, больная и нищая Паллада пробирается в Крым. В 1918 г. она вновь пытается вернуть утраченное, стать прежней, «роковой» Палладой, в стенах ялтинского «Кафе поэтов». Но ненадолго… В 1920-1930-х годах жила в бывшем Царском Селе, затем перебралась в Ленинград. В этом городе, с которым ее столько связывало, она и умерла 19 июля 1968 г.
Оказавшись в эмиграции, Георгий Иванов, грустя об ушедших временах, не забыл и ту, о которой часто, хотя и с иронией, вспоминал в своих мемуарах, написав:
Январский день. На берегу Невы
Несется ветер, разрушеньем вея.
Где Олечка Судейкина, увы,
Ахматова, Паллада, Саломея?
Все, кто блистал в тринадцатом году —
Лишь призраки на петербургском льду.
Саломея Николаевна Андроникова (Андроникашвили)
В 1982 г. Лондонская "Таймс" и русские зарубежные газеты сообщили, что 8 мая в Лондоне на 94-м году жизни скончалась Саломея Николаевна Андроникова, "последняя из самых блистательных женщин, которым довелось быть современницами расцвета Серебряного века русской поэзии... Саломея Андроникова была одной из самых известных красавиц той эпохи. Она славилась умом, обаятельностью и остроумием. В числе ее друзей были знаменитые русские поэты и художники того времени".
Она была из древнейшего рода кахетинских князей. Она родилась в октябре 1888 г. в Тифлисе. По совету матери Саломея вместе с двоюродной сестрой уехала на учебу в Петербург.
В Петербурге Саломея вышла замуж за крупного российского чаевладельца Павла Андреева. У них родилась дочь Ирина. Однако семейная жизнь не сложилась. С помощью своего друга адвоката Луарсаба Андроникова (отца Ираклия Андроникова) Саломея разошлась с мужем.
В Петербурге же Саломея подружилась с поэтами и художниками, создала свой литературный салон, пользовавшийся большим успехом. В своих мемуарных записках Тэффи (1913) написала:
"Украшением ... вечеров, как всегда, была Саломея Андреева (Андронникова) -не писательница, не поэтесса, не актриса, не балерина и не певица-сплошное не.Но она была признана самой интересной женщиной нашего круга... "
У Саломеи была высокая и очень тонкая фигура. Такая же тоненькая была и Анна Ахматова. Они обе могли, скрестив руки на спине, охватить ими талию так, чтобы концы пальцев обеих рук сходились под грудью.
В Петербурге Саломея общалась и дружила с Ахматовой, Мандельштамом, Радловым. Анна Ахматова подарила ей сборник "Четки" с надписью "В надежде на дружбу", а также сборник "Белая стая" со словами любви и дружбы:
Всегда нарядней всех, всех розовей и выше,
Зачем всплываешь ты со дна погибших лет?
И память хищная передо мной колышет
Прозрачный профиль твой за стеклами карет.
Как спорили тогда – ты ангел или птица,
Соломинкой тебя назвал поэт,
Равно на всех сквозь черные ресницы
Дарьяльских глаз струился нежный свет.
О тень! прости меня,
Но ясная погода, Флобер, бессонница и поздняя сирень
Тебя, красавицу тринадцатого года,
И твой безоблачный и равнодушный день
Напомнили, а мне такого рода
Воспоминанья не к лицу. О тень!
(А. Ахматова «Тень»)
Впоследствии княжна, литературная дама, любимица и душа общества, оказалась в эмиграции, вдали от родины. Прожив несколько лет в Париже, Саломея эмигрировала в Америку. Была дружна с Аристотелем Онассисом.
После США обосновалась в Англии, где выпустила кулинарную книгу. Весь Лондон готовил сациви по ее рецепту... Уже в преклонном возрасте, но все такая же бодрая, обаятельная, не утратившая удивительной жизнерадостности, с тонким чувством юмора, несмотря на череду утрат и "вульгарное время", Саломея оставалась легендой.
В 1978 г. к своему 90-летию она получила поздравления из России, Грузии, Америки, Аргентины, Австралии, Франции, Швейцарии.
Аделаида Казимировна Герцык
Русская поэтесса, прозаик, переводчица.
Родилась в 1874 году в семье инженера-путейца, потомка обедневшего дворянского рода, в котором переплелись польско-литовские и германо-шведские корни. Отец был инженером-путейцем, начальником участка строящейся Московско-Ярославской железной дороги и по роду его деятельности семья часто переезжала с места на место. Аделаида рано лишилась матери и росла под руководством воспитателей, получила отличное домашнее образование, хорошо знала пять иностранных языков, включая итальянский и польский. Образование Аделаиды завершилось гимназией в Москве и пополнилось в дальнейшем самостоятельным изучением философии, истории искусства и литературы.
Начала публиковаться в 1899 как переводчица и автор небольших литературно-критических и мемуарных эссе, в частности, о Дж. Рёскине; перевод его книги «Прогулки по Флоренции: Заметки о христианском искусстве» Герцык опубликовала в 1901. Известна также своими переводами (совместно с сестрой) трудов Ф. Ницше: « Сумерки богов» (1900), «Несвоевременные мысли» (1905) и его стихотворений. Аделаида Герцык выступила в печати в качестве переводчицы и автора литературно-критических очерков: с 1904 года она сотрудничала с символистским журналом Валерия Брюсова «Весы», публикует литературные обзоры и рецензии на новые книги. В 1907 году в символистском альманахе «Цветник Ор. Кошница первая» состоялась первая публикация стихов Герцык. Впоследствии эти стихи были перепечатаны в единственном прижизненном сборнике «Стихотворения», вышедшем в 1910 г. На поэзию Герцык оказали влияние труды философов-мистиков (особенно Франциска Ассизского), идея «Вечной Женственности» В. Соловьева, эстетика Метерлинка, а также идея соборности, сближающая поэтессу с Вяч. Ивановым.
В 1908 году Аделаида Герцык вышла замуж за Дмитрия Евгеньевича Жуковского, ученого, издателя, переводчика философской литературы. С 1905 года Дмитрий Жуковский издавал в Петербурге журнал "Вопросы Жизни" в редакции которого сотрудничали: Н.Бердяев, С.Булгаков, Дм. Мережковский, Вяч. Иванов, А, Блок, А Белый, Ф. Сологуб. Аделаида Казимировна помогала ему, деятельно и много: переводами, правкой корректур, подбором материала. А их дом в Москве, в Кречетниковском переулке, стал знаменитым в начале 1910 - х литературно - философским салоном. В квартире Герцык собирались многие литераторы и философы, близкими друзьями Герцык были С. Булгаков, М. Волошин, Вяч. Иванов, М. Цветаева.
Революцию Аделаида Герцык встретила в Судаке, где пережила не только голод и нищету, но и тюремное заключение, описанное ей впоследствии в цикле «Подвальные очерки».
25 июня 1925 года Аделаида Герцык умерла в Судаке. Похоронена была там же, однако могила поэтессы не сохранилась. В 1925 году Сергей Николавич Булгаков, узнав о смерти Аделаиды Казимировны, написал ее сестре Евгении из парижского изгнания следующие строки: "У меня давно - давно, еще в Москве было о ней чувство, что она не знает греха, стоит не выше его, но как - то вне. И в этом была ее сила, мудрость, очарование, незлобивость, вдохновенность. Где я найду слова, чтобы возблагодарить ее за все, что она мне давала в эти долгие годы - сочувствие, понимание, вдохновение и не только мне, но всем, с кем соприкасалась?! Не знаю даже, не могу себе представить, что были слепцы, ее не заметившие, а заметить ее, это значило ее полюбить, осияться ее светом.. "
Лиля Юрьевна Брик
— российский литератор, любимая женщина и муза Владимира Маяковского, старшая сестра французской писательницы Эльзы Триоле.
«Эта одна из самых замечательных женщин, которых я знаю»
Валентин Катаев
Лиля Брик прославилась как «Муза русского авангарда» и, по словам ее многочисленных недоброжелателей, как «злой гений русской поэзии». Ею восхищались, ее ненавидели, ей завидовали и стремились подражать. Она была красива, незаурядна, общительна. Она не кинозвезда, не поэтесса Серебряного века, не фотомодель. Ее вообще трудно назвать фотогеничной. А в нее влюблялись самые замечательные мужчины века. Маяковский, Леже, Ив Сен-Лоран. Даже в старости она была окружена влюбленными. Ей поклонялись Жерар Филипп и Сергей Параджанов. Говорят, она несла в себе некую порочность, поскольку открыто жила с двумя мужчинами. Но это не она, это они не могли уйти от нее, мужчины ее друг у друга вырывали.
Лиля Юрьевна Брик, урожденная Лиля Уриевна Каган, родилась 11 ноября 1891 года в Москве, в семье юриста. Лиля блестяще окончила гимназию, в 1909 году поступила на математические курсы Гернье. С 1911 года училась лепке в Мюнхене на студии Швегреле. С юности одной из важнейших составляющих её существования стали яркие любовные романы. Их череда не прервалась и в 1912 году, когда московский раввин Мазе обвенчал Лилю с юристом Осипом Бриком. Она была и способной, и одаренной. Да еще обладающей безошибочным чутьем на действительно талантливое и прекрасное. С юности жизнь Лили Юрьевны оказалась связанной с литературой. Она дружила с выдающимися литераторами XX века, со многими художниками, музыкантами, кинематографистами.
Заочное знакомство Лили Брик с Владимиром Маяковским началось еще в 1913 году: оба были много друг о друге наслышаны, ведь Владимир на тот момент ухаживал за младшей сестрой Лили – Эльзой. В конце июля 1915 года Эльза познакомила сестру с Маяковским. По мнению биографов, чрезвычайно впечатлительный, легкоранимый, постоянно подвергавшийся нападкам прессы, только у матери и сестер находивший приют и ласку, Маяковский с распахнутой душой откликнулся на сочувствие и внимание, проявленные к нему Бриками. Будучи человеком по-рыцарски благородным, он, несмотря ни на какие личные обстоятельства, до конца жизни сохранял в душе теплые чувства к тем, кто когда-то помог ему, а в предсмертном письме назвал Л. Ю. Брик среди членов своей семьи.
Поэт снял жилье неподалеку от Бриков и все свободное время проводил у них, а с лета 1918 Маяковский и Брики жили совместно. 
Отношения Маяковского с Лилей Брик складывались неординарно с самого начала. По свидетельству Лили Юрьевны, она только через три года «могла с уверенностью сказать» О. М. Брику о том, что они с Маяковским любят друг друга.
С 1915 года квартира Бриков-Маяковского регулярно посещается известными литераторами, а по совместительству друзьями Маяковского: Велемиром Хлебниковым, Давидом Бурлюком, Василием Каменским, Николаем Асеевым, позже - Сергеем Есениным, Всеволодом Мейерхольдом, Максимом Горьким, Борисом Пастернаком, а также зампредом ОГПУ Я.С. Аграновым. Душа и естественный центр "салона" - сама хозяйка, Лиля Брик.
Лиля тщательно культивировала свое женское начало. Говорили, что она и в 80 лет легко пленяла кавалеров, искусно меняя голос и выражение лица так, что каждому мужчине казалось — он главный в ее жизни. Биограф Маяковского Василий Катанян писал о ней: «У нее был «талант жить». В это понятие входили и уютный, красивый дом, радушное гостеприимство, умение угостить, собрать вокруг интересных людей, вести беседу так, чтобы собеседники опять и опять захотели ее увидеть». Женщина с талантом жить — такое определение подходило Лиле Брик как нельзя лучше!
14 апреля 1930 года Маяковский покончил с собой. Лиля Брик тяжело переживала трагедию, добилась посмертного широкого признания поэта, написав письмо Сталину, организовала музей Маяковского. Она еще дважды побывала замужем, но о великом поэте помнила до конца дней. В 86 лет она упала и сломала шейку бедра, чем обрекла себя на неподвижность.
4 августа 1978 года Лиля Юрьевна покончила с собой на даче в Переделкино, приняв смертельную дозу снотворного. Согласно ее завещанию пепел был развеян в подмосковном поле... «Я завещаю после смерти меня не хоронить, а прах развеять по ветру, – при жизни говаривала Лиля Юрьевна знакомым - Знаете, почему? Обязательно найдутся желающие меня и после смерти обидеть, осквернить мою могилу…». Воля была исполнена. Лилю Брик кремировали и развеяли пепел в живописных окрестностях Звенигорода. Места там – одни из самых красивейших в Подмосковье. На поляне водрузили большой камень, выбив на нем буквы «Л.Ю.Б.».
Литературные салоны Серебряного века открыли для русской поэзии таких авторов, как Брюсов, Блок, Есенин, Ахматова, Цветаева , Маяковский и др.
