Про Советский Союз. Горбачёв и его время. Продолжение
Время Горбачёва я вспоминаю как хорошее и как весёлое. Это было время сбывающихся надежд. Отменили цензуру, и стали выходить книги, которые мы всегда мечтали прочесть. Журнал «Огонёк» в советское время был глянцевым журналом, рекламирующим советскую систему и советский образ жизни. При Горбачёве редактором «Огонька» стал Виталий Коротич, и журнал стал публиковать проблемные статьи на актуальные темы, и стал любимым журналом. У меня с журналом «Огонёк» возникли личные отношения, правда, несколько позже, но я всё-таки расскажу об этом сейчас. Буквально через пару месяцев после того, как я начала вести блог, ко мне пришёл журналист из «Огонька» и взял у меня интервью, как у самого старого блогера (старого по возрасту, а не по блогерскому стажу). А потом пришла фотокорреспондент «Огонька» Варя Лазенко, чтобы сделать фотографию для журнала. Она меня мучила целый день, открыла мой шкаф и надевала на меня разные платья и костюмы, вывела меня на улицу, фотографировала на фоне храма, на фоне клумбы и т.п. Я говорила: «Варя, тебе нужна всего лишь фотография для «Огонька», а ты работаешь так, как будто тебе нужен портрет для персональной выставки». Портрет в «Огоньке» поместили, но он мне не понравился.
В советское время все газеты писали одно и то же, и мы знали, что это враньё. Правда, мы научились и в этих газетах между строк вычитывать какую-то достоверную информацию. В поисках достоверной информации мы слушали «вражеские голоса», «Голос Америки» и «Би-би-си», их глушили, но мы ухитрялись всё-таки что-то услышать. А при Горбачёве газеты стали интересными, разными, я ежедневно покупала несколько газет, а выписывала только «Литературную газету».
Заседания первого Верховного Совета, избранного демократическим путём, показывали по телевизору, и весь народ сидел у экранов. У нас было полное ощущение, что мы присутствуем на заседаниях Верховного Совета. Мы видели лица депутатов Верховного Совета, их глаза и мимику, слышали их голоса, интонации, а глаза, мимика и интонации иногда говорят больше, чем слова. Тогда все узнали Собчака, и если возникали какие-нибудь юридические вопросы, все смотрели на Собчака, ждали, что он скажет. Депутатом Верховного Совета стал академик Сахаров, недавно вернувшийся из ссылки. Правда, он оказался человеком слишком свободолюбивым даже для горбачёвского времени. Горбачёву не нравились его выступления, его «захлопывали». У каждого были свои любимые депутаты.
При Горбачёве произошло множество событий, которые объединяются общим определением «перестройка»: гласность, свобода слова и печати, демократические выборы, вывод войск из Афганистана, отказ от преследования инакомыслящих. Горбачёв был первым и последним Президентом Советского Союза, при нём Советский Союз стал трещать по швам. Конечно, не по его вине, а просто время пришло. Горбачёв очень хотел сохранить Союз как страну социалистическую. Говорил про «социалистический выбор». В республиках Советского Союза началось движение за отделение. Это движение было очень сильным в Литве, вы все, наверное, помните, одну из лидеров этого движения Казимиру Прунскене, первого премьер-министра после провозглашения независимости. В стране была сильная армия, и можно было для борьбы с сепаратистами применить военную силу. Но Горбачёв на это не пошёл, хотя эпизоды были. Я имею в виду штурм телецентра в Вильнюсе. Его показывали по телевизору, я видела, что там было много москвичей, они приехали поддержать литовцев, которые боролись за независимость. Я видела огромный плакат, на котором было написано «За вашу и нашу свободу», и подпись – «Москвичи». При штурме погибло 15 человек. Я видела по телевизору тяжело раненого, который говорил: «Пуля попала в сердце, наверное, я убит», и говорил он это по-русски. Также при Горбачёве произошёл разгон оппозиционного митинга у Дома правительства в Тбилиси. Огнестрельное оружие там не применялось, но применялись сапёрные лопатки, которые в умелых руках страшное оружие. Ещё в это время произошли трагические события в Баку, когда погибло более 130 человек, народ протестовал против азербайджанского правительства.
19 августа 1991 года, когда Горбачёв с семьёй отдыхал на Форосе, в его отсутствие в Москве противники Перестройки – ряд высокопоставленных должностных лиц Советского правительства - образовали ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению) и совершили государственный переворот. В ГКЧП вошли: вице-президент СССР Янаев, первый зампред Совета обороны СССР Бакланов, председатель КГБ СССР Крючков, премьер-министр СССР Павлов, министр внутренних дел СССР Пуго, председатель Крестьянского союза СССР Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Тизяков, министр обороны СССР Язов. Я помню этот день. Я встала утром, и моя дочь Лена сказала мне: «Мама, я тебе приготовила ванну, но я думаю, тебе будет не до неё». Я очень удивилась – что такое могло случиться, что помешает мне принять ванну? Тут Лена рассказала мне про ГКЧП, и мне действительно стало не до ванны. Я включила телевизор, по телевизору целый день показывали «Лебединое озеро». Горбачёв с семьёй был изолирован на Форосе. Достоверную информацию мы узнавали из передач радиостанции «Эхо Москвы», которая выступила против ГКЧП.
Я видела по телевизору Горбачёва, вернувшегося с Фороса и оказавшегося перед новой реальностью. Он был растерян. Членов ГКЧП он считал своими соратниками и не ожидал от них предательства. Попытки Горбачёва сохранить Советский Союз оказались тщетными. Новый Союзный договор согласились подписать только 9 из 15 республик.
Я хорошо отношусь к Горбачёву, и как к человеку, и как к мужчине, на великую любовь, какая была у него, не каждый способен, и как к государственному и общественному деятелю. Последний раз я видела его по телевизору года два назад, а может, три, а может, больше, со временем у меня сложные отношения. Там собралась небольшая компания, несколько человек, и было застолье. Горбачёв пришёл с плетёной корзиночкой, в ней было что-то к общему столу, и были пять крутых яиц. У него спросили, зачем яйца, он сказал, что приготовит из них вкусное блюдо. Вот умеет приготовить вкусное блюдо из обыкновенных крутых яиц. Конечно, ничего особенного, просто обыкновенный хороший человек. Но это и отличает его от представителей советской и партийной элиты. Они не считали себя обыкновенными людьми и не хотели жить, как все. Они считали себя небожителями, и жить, как все, им было западло.