«Под чехлом для телефона - бумажка с номерами редакции». Журналисты «Комсомолки» вспоминают 9 августа 2020 года

Журналисты «Комсомолки» вспоминают, каким было 9 августа в день выборов

<p><strong>«Тогда подумалось про самое простое: как завтра все будет-то?»</strong></p>

<p>- 9 августа как день выборов был обычным и необычным одновременно. Съездить на участки проголосовать, потом сделать какие-то домашние дела - тут все стандартно, - вспоминает главный редактор Сергей Трефилов, год назад Сергей был редактором отдела культуры и образования. - Необычными были коронавирусные ограничения: сколько человек может в один момент войти на участок, а сколько подождет пару минут, сколько людей в масках. А еще ощущалась атмосфера наэлектризованности. Не у всех и каждого. Но такие люди сразу были заметны по скепсису и недоверию во взглядах. Ощущалось это и по разговорам: кто и как голосовал, фотографировал ли бюллетень, висела ли шторка на кабинке...</p>

<p>Я в этот день не вызывался работать в городе - тем образования и культуры не предвиделось, а мой отдел занимался именно ими. Но и без культуры в тот день не обошлось. Вечер дома посвятили просмотру мультфильма «Трио из Бельвилля». Нет-нет, никаких ассоциаций или параллелей. Это был единственный мультфильм, который нашелся в домашнем архиве на DVD-диске - так привыкли все смотреть онлайн. «Трио...» и включили детям ненадолго (завтра же в сад) на ноутбуке. А интернета не было, как я помню, примерно с 20.00.</p>

<p>Сергей вспоминает, что интернет отключался постепенно.</p>

<p>- Вот на мобильном пропала часть белорусских информационных сайтов, но худо-бедно тянула другая. Потом то же самое случилось на ноутбуке, - вспоминает он. - Дальше белорусские ресурсы замирали и можно было что-то прочесть на российских. Бывало, после долгого обновления проклевывались онлайн-трансляции с митингов в городе. Открывалась легкая титульная страница агентства БелаПАН, правда, для общего доступа там лишь заголовки новостей.</p>

<p>Было тревожно, поскольку незнакомо. Да, в 2010-м, к примеру, во время декабрьских послевыборных событий тоже были какие-то ограничения интернета, но масштаб - куда меньше. Тут же с какого-то момента не открывалось ничего - ноль информации (да, никакой VPN не ставил). А еще тревожнее стало, когда пошли первые фотографии. И тогда подумалось, признаюсь, не про то, в какой стране мы проснемся, а про самое простое - а завтра же детям в сад, на работу, выпускать номер. Как это все будет-то? Но это уже было 10-го августа.</p>

<p><strong>«Комиссия вместе с бюллетенями уехала на одном из автобусов»</strong></p>

<p>- В этот день я сходил вместе с родителями на участок в Уручье, в школу, которую заканчивал - просто поддержать учителей в комиссии, - рассказывает замредактора Сергей Малиновский, тогда редактор регионального отдела и светской хроники. - По дороге видел немало незнакомых людей с белыми браслетами, которые улыбались, заметив браслеты друг у друга. Во внутреннем дворе школы было вроде четверо наблюдателей, которые через окна подсчитывали людей, заходивших на участки. Внутрь, как я понимаю, <a href="https://www.kp.by/daily/217166.5/4266561/" target="_blank">их не пускали</a>.</p>

<p>После этого Сергей Малиновский поехал на свой участок - проголосовать.</p>

<p>- Там ближе к вечеру выстроилась огромная очередь - даже две на разные участки. Люди из очередей переживали, что не успеют отдать свой голос до закрытия участков, хотя оставалось еще два часа. Голосование прошло спокойно, я пошутил по поводу кабинок для голосования, которые были оформлены в траурные цвета. Директор школы, услышав, сказала: «Почему же, это праздничное оформление».</p>

<p>К закрытию участка Сергей вернулся, чтобы посмотреть, какими будут результаты голосования.</p>

<p>- К этому времени у ворот школы собралось приличное количество народу. Неподалеку припарковали 7-8 автобусов с занавешенными окнами. Народ стоял, кто-то принес колонку и поставил «Перемен» Цоя. Когда стемнело, возле школы выстроилась цепь ОМОНа в черной одежде. На глазах у всех комиссия вместе с бюллетенями уехала на одном из автобусов.</p>

<p>Было совершенно непонятно, как обстоят дела на других участках, интернет едва проклевывался, и потому я обошел еще четыре школы в округе. Там ситуация была как под копирку.</p>

<p><strong>«Под чехлом для телефона - бумажка с номерами телефонов, которые нужно набирать при звонке с таксофона»</strong></p>

<p>- То воскресенье для меня началось как будто сразу с середины дня, когда я пришла на свой избирательный участок, - рассказывает журналистка Алеся Добыш. - По пути зачем-то захотелось сфотографироваться, чтобы запомнить свое настроение - приподнятое, но тревожное. Уже было известно, что на въездах в Минск стоят блокпосты, выборочно проверяют въезжающие автомобили. В городе группировалась спецтехника.</p>

<p>Примерно в 16 часов я была на своем избирательном участке, а в 18 - в редакции, в первый раз пришла туда в воскресенье. Домой вернусь только глубокой ночью 10 августа.</p>

<p>На репортаж о том, что происходит в городе, мы поехали втроем с коллегами. По дороге достала из рюкзака удостоверение на ярком шнурке, жилет с надписью «Пресса». На дне сумки остались привычные для коронавирусных времен маски, которые тем вечером защитили не от вируса, как потом выяснилось, а от перцового газа.</p>

<p>Под чехлом для телефона - бумажка с номерами телефонов редакции, коллег и номер, который нужно набирать при звонке с таксофона. Ведь тогда ощущалось, что интернет в городе будет отключен, с мобильной связью тоже могли быть проблемы.</p>

<p>Научиться пользоваться таксофоном так и не пришлось, но хватило другого, увиденного и осознанного впервые. Как выглядят резиновые пули, насколько громко взрывается светошумовая граната, как людей может окатить водомет, какой эффект создает лязганье щитов, как быстро толпа людей может соорудить баррикады из мусорных баков. Видео с того дня сложно смотреть даже на среднем уровне громкости.</p>

<p>За тем, что происходит у стелы, какое-то время мы наблюдали с противоположной стороны, стоя у гостиницы. Пока у музея фейерверками взрывались светошумовые гранаты, здесь на летней террасе кто-то пил кофе. Тем временем у обочин, прорываясь через перекрытые дороги, останавливались по две-три «скорые», забирая первых раненых. Редактор умудрялся дозваниваться каждые 20 минут.</p>

<p>В редакцию возвращались во втором часу ночи пешком по притихшему городу. Силовики со щитами живыми цепями все еще перекрывали некоторые улицы, прохожие спрашивали друг у друга, как добраться домой, что происходит в других частях города - интернет тогда все еще не работал.</p>

<p><strong>«О том, что происходило в других точках города, я узнал на утро 10 августа, когда увидел снимки коллег»</strong></p>

<p>- С утра 9 августа я фотографировал на нескольких избирательных участках. Позже это был участок, где голосовала Светлана Тихановская (мой коллега фотографировал участок, на котором голосовал Александр Лукашенко), но с самого утра это были рандомные участки в спальном районе, чтобы картинка получилась объективной, - рассказывает фотокорреспондент Святослав Зоркий. - Сейчас сложно восстановить в памяти тот день, но точно помню независимых наблюдателей, которых не пускали на участки.</p>

<p>После избирательных участков были съемки в городе у стелы вечером.</p>

<p>- Была информация, что после закрытия участков люди будут собираться у стелы и ТЦ "Рига". Мы с коллегой поехали к стеле. Там я увидел командира ОМОНа Дмитрия Балабу.</p>

<p>В это время интернета уже не было и никто не знал, что происходит в других точках города.</p>

<p>- Мне казалось, что те, кто находятся в редакции, знают больше, чем мы на месте, у них была более общая картина происходящего, - рассуждает Святослав. - В тот вечер появился слух о том, что автозак сбил человека, была информация о серьезных стычках в Жодино и Лиде. Но никто вокруг не понимал, что из этого правда и, увидев, слово "Пресса" на бейджах и жилетках, подходили узнать, а правда ли это.</p>

<p>О том, что происходило в других точках города, я узнал только на утро 10 августа, когда увидел снимки своих коллег.</p>

<p><strong>«Наказание по брестскому делу получили уже более 30 человек»</strong></p>

<p>Тогда работавшая корреспондентом в Бресте Оксана Бровач 9 августа дежурила на сайте, но вспоминать именно тот день она не любит.</p>

<p>- В Бресте даже спустя год после выборов и последовавших за ними уличных акций продолжаются суды по «протестным» уголовным делам. Из-за этого Брестская область по количеству осужденных и признанных политзаключенными выбивается в лидеры. Здесь проходят самые массовые суды по делам о массовых беспорядках по статье 293 УК РБ за акции 9-10 августа в Бресте и Пинске. Наказание по брестскому делу получили уже более 30 человек - для несовершеннолетних это от 3 лет воспитательной колонии, для остальных - 3-5 лет колонии общего или усиленного режима. Суд над еще двумя «десятками» продолжается. По пинскому делу осуждены более 20 человек - многих приговорили к колонии усиленного режима на 5,5-6 лет.</p>

<p>Также десятки людей в Бресте проходят по статье 342 УК РБ (Организация или активное участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок). Это дело в народе называют хороводным из-за того, что во время акции 13 сентября 2020 года участники танцевали и водили хоровод. Тогда в Бресте впервые применили водомет. По этому делу осуждены уже 67 человек, и рассмотрение дела в суде, равно как и следствие, продолжаются. Обвинение предъявляют не только участникам хоровода, а всем, кто оказался рядом, стоял на проезжей части и попал на фото или видео. Их призывают к ответу за то, что перекрыли дорогу и помешали работе транспорта.</p>

<p>По «хороводному» делу наименьшее наказание - домашняя «химия» сроком на 1-2 года. Осужденные из седьмой «десятки» 4 августа получили 2-3 года «химии» с направлением или без направления в исправительное учреждение. Следствие по этому делу тоже еще не окончено, но точное количество подозреваемых не известно.</p>