«Чёрт» в плену
Военные заслуги Эриха Хартманна (а воевал он исключительно на Восточном фронте) выглядят фантастически: 1400 боевых вылетов, более 800 воздушных боёв, 352 уничтоженных самолёта противника, из которых 347 советских…
Число его побед по-прежнему вызывает сомнения, некоторые исследователи считают, что немалая их часть не подтверждена, но с одним спорить трудно — это был удачливый и высококвалифицированный лётчик. Чувство машины (Хартманн летал на «Густавах», как называли немцы многофункциональный истребитель «Мессершмитт Bf.109G»), умение быстро оценивать обстановку, отличное зрение и выдающиеся снайперские качества — этого у «Чёрта», как называли Хартманна по обе стороны фронта, было не отнять. Сказывалось на результатах и его вполне очевидное стремление не связываться с опытными противниками и выискивать пилотов-новичков, которых в Красной армии было немало…
Хартманн был в плену дважды. Первый раз это продлилось пару часов: сбитый 19 августа 1943 года в небе над Донецкой областью обломками уничтоженного им советского самолёта, он совершил вынужденную посадку и был захвачен советскими солдатами. Притворившись раненым, а затем воспользовавшись тем, что конвоир отвлёкся, он сумел бежать и перейти линию фронта.
Второй плен продолжался десять с половиной лет.
Одержав в последний день войны свою последнюю победу, Хартманн вернулся на аэродром, уже находившийся в зоне обстрела советской артиллерии, уничтожил самолёт и вместе с другими лётчиками двинулся в сторону американцев. Однако в соответствии с ялтинскими соглашениями немцев, воевавших против Красной армии, союзники вскоре передали советской стороне.
«Политическое отношение управляет одеждой, работами и общими условиями содержания каждого конкретного заключённого. Уже по внешнему виду можно догадаться о политических симпатиях заключённых. Я был потрясён, когда увидел это. Германский офицерский корпус буквально спустил штаны… Полковники воровали, превращались в предателей, сдавали своих товарищей и становились информаторами НКВД. Я могу сказать тебе, что научился разглядывать людей через сильное увеличительное стекло, чтобы разглядеть, не кроется ли у них что-то за парадным фасадом».
Хартманн — жене, октябрь 1947 года
За время плена Хартманн сменил десяток лагерей. Сначала были торфоразработки под Кировым, где условия жизни и труда были таковы, что, по воспоминаниям одного из пленных, первую зиму пережили только 200 человек из полутора тысяч. Хартманну повезло, и через шесть недель его перевели в привилегированный лагерь для старших офицеров в Грязовце Вологодской области. Там жили в бараках, а не в землянках, был госпиталь, кафе (!), речка, в которой разрешалось купаться, и даже футбольное поле. Кормили сносно, лучше, чем питались в голодном 46-м большинство советских граждан, — 600 граммов хлеба, кусочек масла, сахар, овсянка, суп. В кафе за рубль можно было купить чашку кофе.
Многие коллеги Хартманна вступали в антифашистский «Союз германских офицеров». Хартманн же, несмотря на постоянные предложения, категорически отказывался. Что им двигало, идейность ли воспитанника гитлерюгенда, верность присяге, представления о чести, юношеская фанаберия, — неизвестно.
Ему было предложено вступить в ВВС только что образованной ГДР, но он отказался. Если лётчика-легенду нельзя было использовать для одних пропагандистских целей, значит, надо было использовать его для других в назидание колеблющимся. Хартманна решено было судить как военного преступника. В 1949 году его обвинили в нарушении только что подписанной Женевской конвенции о защите гражданского населения (уничтожение пекарни под Смоленском — объекта мирной инфраструктуры, и расстреле с воздуха 700 жителей в деревне под Брянском), а также в порче советского военного имущества — тех самых почти 352 самолётов.
Доказать первые два эпизода не удалось даже Особому совещанию: Хартманн никогда не сражался в небе над Смоленском и Брянском, боевой путь его эскадры проходил заметно южнее. Но уничтожение самолётов Хартманн не оспаривал, поэтому Особое совещание приговорило его 27 декабря 1949 года за «злостное уничтожение социалистической собственности». Ему дали 25 лет. Через год поверх добавили ещё 25 — за подстрекательство жителей города Шахты к мятежу против советской власти (пленные в лагере, где он сидел, взбунтовались, когда его бросили в карцер за отказ выходить на работы, а некоторые местные жители выразили им сочувствие). Из них он отбыл шесть — в лагерях и тюрьмах. В 1955 году его вернули в Германию в числе 14 тысяч военнопленных по личной просьбе канцлера Аденауэра.
— Как вы можете не испытывать ненависти к русским, после того, чего вы натерпелись от них?
— Одна вещь, которой я научился, это: никогда не позволяйте себе ненавидеть народ из-за действий нескольких людей. Ненависть и фанатизм погубили мой народ, и миллионы погибли. Я надеюсь, что большинство людей не испытывают ненависти к немцам из-за нацистов или к американцам из-за рабства. Не надо ненавидеть, ненависть пожирает вас живьём.
Из интервью Эриха Хартманна историку Колину Хитону незадолго до смерти, 1993 год
Те, кто считает, что советские лётчики воевали в Великую Отечественную войну с неумелыми врагами и слабаками, — люди либо необразованные, либо картонные дурилки.