«Вишнёвый сад» Козьмы Солдатёнкова

Карта Москвы хранит память о многих почти утраченных богатствах старого города. Помнит она и о расположенной на территории района Филёвский Парк некогда знаменитой, а ныне заброшенной усадьбе Кунцево. Находится она посреди парка, который сто лет назад носил имя купца и мецената Козьмы Терентьевича Солдатёнкова. Меценат меценату рознь Выходец из крестьян-старообрядцев, предприниматель пореформенной поры и представитель […]

Сообщение «Вишнёвый сад» Козьмы Солдатёнкова появились сначала на МОЙ РАЙON.

Карта Москвы хранит память о многих почти утраченных богатствах старого города. Помнит она и о расположенной на территории района Филёвский Парк некогда знаменитой, а ныне заброшенной усадьбе Кунцево. Находится она посреди парка, который сто лет назад носил имя купца и мецената Козьмы Терентьевича Солдатёнкова.

Меценат меценату рознь

Выходец из крестьян-старообрядцев, предприниматель пореформенной поры и представитель старшего поколения русских благотворителей Козьма Солдатёнков, в отличие от более молодых и известных Третьякова, Морозовых, Мамонтовых, Рябушинских, «еле обучен был русской грамоте и всю юность провёл в „мальчиках“ за прилавком своего богатого отца». От публики он получил не то восторженное, не то ехидное прозвище Козьма Медичи. Этот «широкий, с некрасивым, но умным выразительным лицом» человек сделал себя сам: много читал и много смотрел, умел выбирать советчиков и зарабатывать деньги. Пайщик целого ряда крупнейших текстильных мануфактур (включая Кренгольмскую и товарищество Гюбнера), банков и страховых обществ — он знал, как и во что вкладывать, и знал, на что тратить. Только при жизни на благотворительные цели ушло более половины состояния Солдатёнкова — свыше 4 миллионов рублей.

 

«Говоря об Огарёве, Герцене, о французской революции, своеобразно произнося название французского журнала «Le peuple», Козьма Терентьевич переходил от Фихте и Гегеля к историческим событиям, обнаруживая своё саморазвитие, так как его учил только дьячок на медные деньги по славянской книге. — Почему вы знаете обо всём? — спрашивала мама. — Да я же читал, мой друг!». Серафима Рахманова, 1890-е гг.

Первым, ещё до Павла Третьякова, он стал собирать живопись, главным образом русскую. Поначалу делал это сам, но в поездке по Италии не знавший иностранных языков Солдатёнков нашёл грамотного помощника. Художник Александр Иванов — автор знаменитого «Явления Христа народу», который усердно работал в Италии над делом всей своей жизни, принял ответственную миссию на себя. Неспешно, но уверенно он подбирал для коллекции Солдатёнкова лучшие полотна русских художников–стипендиатов Академии художеств. Всё началось с брюлловской «Вирсавии», за ней последовали федотовские «Завтрак аристократа» и «Вдовушка», работы Шишкина, Айвазовского, Сорокина, Тропинина, Левитана, Маковского, коллекция акварелей Николая Бестужева с портретами сосланных в Сибирь декабристов. На паях с Митрофаном Щепкиным Солдатёнков организует издательство с читальным залом и магазином. Он публикует самую разную художественную и научную литературу — современную и старую, часто малотиражную, и совсем не безопасные сочинения Белинского и Огарёва. Книги партнёры продавали за копейки, а приобретая работы художников, Козьма Терентьевич нередко переплачивал, сознательно делая широкий благотворительный жест, который станет чужд меценатам младших поколений. Вокруг Солдатёнкова кипела бурная жизнь. Многие его любили, а многие и просто пользовались: образ неотёсанного, наивного и безотказного филантропа частенько вводил в заблуждение «прогрессивную общественность». Революционер Александр Герцен, жаждавший «взять с Солдатёнкова денег» (то на помощь беглому Бакунину, то на газету «Общее вече»), их не получил и в письмах Тургеневу звал Козьму кретином. А «поэт и гражданин» Николай Некрасов, взяв гонорар за книжку стихов, попросту отдал эти стихи в другое издательство. «Всё это, может быть, ничуть не удивительно и очень обыкновенно в высших поэтических сферах, но я неуч и потому не могу не удивляться таким, невозможным в нашей невежественной сфере поступкам», — писал ему Козьма Солдатёнков, требуя деньги всё-таки вернуть.

«Продан вишнёвый сад? Продан. Кто купил? Я купил.»

После Великой реформы «дворянские гнёзда» часто шли на продажу — на их содержание не было средств. В 1865 году подмосковное имение Нарышкиных с усадьбами Кунцево и Фили распродаётся по частям. Большую часть Кунцева покупает Козьма Солдатёнков. 

Поколения прежних владельцев взлелеяли в Кунцеве оранжереи и парки: верхний регулярный (справа от усадебного дома), верхний пейзажный (слева от усадебного дома) и нижний пейзажный (ближе к Москве-реке). Нижний парк пересекали дорожки, здесь были пруды и скульптуры, через овраг вёл Чёртов мост. Кунцево и соседнюю усадьбу Фили ещё в XVII веке разделила липовая роща. Солдатёнков устраивает в имении дачи — Кунцево расцветает как дачная местность. Под загородные дома шли надстроенные или перестроенные флигели усадебных построек. Дачи появились в верхнем пейзажном парке — от этого он, конечно, стал утрачивать единство, но, по отзывам современников, обрёл новое очарование. Липы называли Чайной рощей — здесь устраивали чаепития, гулянья и знаменитые солдатёнковские «лукулловские» обеды. Козьма Солдатёнков перестроил усадебный дом, сохранив при этом формы начала XIX века, он ухаживал за прудами, обновлял оранжереи, разбивал клумбы и заботился о парке — теперь парк звался Солдатёнковским и получил славу живописного, романтического и даже конспиративного места. На кунцевских дачах бывал весь цвет тогдашнего общества: и Лев Толстой, посвятивший Кунцеву строки в своей повести «Юность», и Иван Тургенев, попутно ругавший хозяина в переписке с Герценом, и Антон Чехов, ехидно писавший в дневнике о собрании московского Медичи: «много хороших картин, но почти все они дурно повешены».

В 1870 году рядом с усадьбой прошла железная дорога, к концу века вокруг появились промышленные предприятия. После смерти Козьмы Солдатёнкова к 1910-м годам парк и усадьба оказались заброшены. Единственный (внебрачный) сын «московского Медичи» совсем ненадолго пережил отца.

 

Козимо Медичи (1389–1464) — банкир, меценат эпохи Возрождения. Жертвовал деньги учёным, поэтам, архитекторам, художникам. Восстановил церковь Сан-Лоренцо и Доминиканский монастырь Сан-Марко во Флоренции. За раздачу хлеба в голодный год был прозван Отцом отечества.

Он ушёл, а мы остались

По завещанию Козьмы Солдатёнкова его коллекция живописи и обширная библиотека перешли к Румянцевскому музею. Он оставил деньги для «недостаточных студентов» (на стипендии и оплату лекций), на премии за лучшие сочинения на русском языке и в переводе. Нераспроданные издания безвозмездно передали в библиотеки. Более 2 млн рублей пошли на строительство бесплатной больницы для бедных «без различия званий, сословий и религий» — сегодня мы знаем её как Боткинскую, но до 1920 года больница носила имя мецената. Едва ли хватит места, чтобы перечислить все филантропические распоряжения Козьмы Солдатёнкова, как и все организации, в попечительские советы которых он входил. В 1930-е годы на бывшей территории усадьбы открылся городской парк «Фили-Кунцево». После войны солдатёнковская часть парка получила название Суворовского — оно дошло и до наших дней. В 2018 году усадьбу планировали реставрировать, но на сегодняшний день она по-прежнему в запустении.

Сообщение «Вишнёвый сад» Козьмы Солдатёнкова появились сначала на МОЙ РАЙON.