Как Жуков «разобрался» с японцами на Халхин-Голе
11 мая 1939 года началась необъявленная война на Халхин-Голе, которая по своему накалу и количеству брошенной в бой техники не уступала многим событиям Великой Отечественной войны.
Баин-Цаган
Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3-5 июля.Тогда 10-тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.
Противник был случайно обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужденно занял оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-ой армейской группой Г. К. Жуков приказал 11-ой бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.
Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но, понеся значительные потери, вынуждены были отступить. Второй день сражения свелся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход.
До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Продолжение движения японцев к переправе сулило катастрофу.
Спорным моментом Баин-Цагана до сих пор является и японское отступление. Было ли это повальное бегство или планомерный организованный отход? Советская версия рисовала разгром и гибель японских войск, не успевших осуществить переправу. Японская же сторона создает картину организованного отступления, указывая, что мост был взорван уже тогда, когда на него въехали советские танки. Каким-то чудом под артиллерийским обстрелом и ударами с воздуха японцам удалось переправиться на противоположный берег. А вот оставшийся в прикрытии полк был практически полностью уничтожен.
Баин-Цаган сложно назвать решительной тактической победой одной из сторон. А вот в стратегическом отношении — это, безусловно, победа советско-монгольских войск.
Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи — уничтожения советской переправы. Более того, на протяжении конфликта противник ни разу больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана.
Далее японским войскам оставалось лишь проводить операции против советских войск на восточном берегу Халхин-Гола, или ждать политического решения конфликта. Правда, как известно, дождался противник совсем другого.
Комбриг Яковлев
Среди советских командиров, отличившихся на Халхин-Голе, исключительное место занимает Михаил Павлович Яковлев — командир 11-й танковой бригады, которая вынесла основную тяжесть боев на Халхин-Голе.
Участвуя в боевых действиях всего 10 дней, Яковлев провел ряд операций, которые во многом предопределили перелом в ходе всего конфликта.
Потерпев поражение в сражении у Баин-Цагана, японское командование сосредоточило основные усилия на действиях против советско-монгольских войск на восточном берегу Халхин-Гола. Несколько масштабных атак было проведено на позиции 149-го стрелкового полка, а 12 июля группе из трехсот японцев с крупнокалиберными пулеметами удалось пройти к советской переправе.
Жуков поручил Яковлеву под личную ответственность ликвидировать угрозу. Исход боя решил советский химический танк, дав огненную струю в центр позиции противника. Стойко выдерживая артиллерийский обстрел, танковые и воздушные атаки, японцы всегда отступали перед огнеметными танками.
Японские солдаты пытались спастись на дне огромной котловины диаметром в несколько десятков метров, где были окружены и уничтожены. Пленных в этом бою не было. Котловина, где нашли свою смерть несколько сотен японских солдат, получила мрачное имя «могила самураев».
Однако этот бой стал последним и для комбрига Яковлева. Часто говорится, что он погиб в подбитом танке — в Центральном музее Вооруженных Сил хранятся наручные часы командира, с выбитым силой взрыва стеклом.
По другой версии, Яковлев погиб от пули японского стрелка, поднимая в атаку пехоту. Посмертно Яковлев был удостоен звания Героя Советского Союза. Имя комбрига было присвоено 11-ой бригаде, которую он возглавлял, а позднее и танковому полку армии МНР.
Могила комбрига в Чите, к сожалению, была заброшена и забыта, а при строительстве на месте старого читинского кладбища в 2009-2011 годах оздоровительно-развлекательного комплекса утрачена окончательно.
«Канны в степи»
20 августа 1939 года советские войска начали мощное наступление, ведя бои на окружение японской группировки. Основной удар планировалось нанести с севера, однако, в силу несогласованности действий, первые атаки успеха не имели.
Решив, что основной удар наносится в южном секторе, японское командование направило туда основные резервы. А тем временем сосредоточенные на северном фасе советские войска нанесли новый мощный удар, оказавшиеся для врага роковым. Кольцо вокруг японской группировки сомкнулось. Начались бои на уничтожение.
Сколько японских солдат оказались в кольце? Многим ли удалось прорваться? - этот вопрос до сих пор остается открытым. Количество окруженных и уничтоженных внутри кольца нередко оценивалось в 25-30 тыс. человек. Сами японцы весьма уклончиво обозначали свои потери. Когда им было разрешено увезти тела погибших, они не стали уточнять, сколько тел им необходимо отыскать.
Всего японцам было передано 6281 тело, а сколько солдат противника так и осталось в песках Монголии сказать уже невозможно. Официально японская сторона за все время конфликта (без учета потерь баргудов) признала потерю 8632 человек убитыми, 9087 человек ранеными. Большая часть из них приходилась на 7-ю (потеряна треть личного состава) и 23-ю дивизии (потеряно более двух третей состава).
28 августа 1939 года Жуков отправил в Москву победное донесение о полном уничтожении крупной группировки противника, к которому Ворошилов и Шапошников отнеслись весьма осторожно, указав: «Как и следовало ожидать никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен».