«Как же мне страшно». Директора военного завода в Чите осудили на 18 лет
Казалось, что Андрей Яковлев был к этому готов, если, конечно, возможно к такому подготовиться. Он знал, что срок будет реальным.
«Конвой приехал. Я уже вещи сложил», - показывал он на две сумки.
«Обидно, печально, что не слышат. А люди приходят и говорят: «Спасибо, Андрей Геннадьевич, что работали, что трудились. Завод же работал. А сейчас...», - говорил он.
«Я показания давал 10 дней. Объяснял, как и что. Почему такие решения. Какая мотивация. Не слышат», - вздыхал он.
«Осиновские», которые убивали людей, душегубы — они, получается, мальчонки по сравнению со мной. 19 лет просит обвинение. Организатор преступной группы. Вот моё боевое крыло — инвалиды, пенсионеры», - показывает рукой на двух пожилых мужчин Виталия Лоскутникова и Павла Морозова, которые проходят с ним по одному делу.
Они пришли на заседание с аптечкой. Делятся друг с другом таблетками пустырника.
Кажется, что Андрей Яковлев держится уверенно. А потом вполголоса, глядя в глаза: «Как же мне страшно, вы не представляете».
Согласился говорить на камеру.
«Я знаю, что сегодня вынесут строгий приговор — заключение под стражу. Я рассчитывал только на оправдание. Тем не менее, я этого не боюсь. Сегодня вынесут несправедливый приговор. Меня осудят сегодня за то, что я сохранил завод, давал рабочие места, за то, что бился за завод. После моего ухода через два года завод начали банкротить. Вы сами можете посмотреть, что творится с заводом. Они добились своего», - сказал Яковлев.
Сразу же после этого в зал зашли трое молодых судей. Они начали зачитывать вторую часть приговора. Заключительную. Все стояли более двух часов. Утомительно. Порой невнятно. И очень запутанно.
Дело Яковлева насчитывало 150 томов. Основное обвинение - срыв выполнения государственного контракта, многомиллионные хищения, причинение убытков заводу. Его обвинили в организации преступной группы, в которую входили Лоскутников и Морозов, в создании фиктивных юридических фирм.
По делу Яковлева было возбуждено несколько уголовных дел. Он 500 дней просидел в СИЗО.
Во время заседания суда Яковлев делал какие-то пометки в большой тетради. Иногда хмурил брови, вздыхал, улыбался с досадой. Когда судья начал зачитывать ту часть приговора, где Яковлева все, кто только мог, характеризуют с положительной стороны, а ещё у него на воспитании несовершеннолетний ребёнок, и он никогда до этого не привлекался к уголовной ответственности, вдруг показалось, что, наверное, срок будет условным.
Нет.
18 лет заключения с отбыванием наказания в колонии строгого режима, штраф в 3 миллиона рублей и лишение воинского звания подполковника запаса.
«Я прошу пригласить конвой для взятия под стражу», - сказал судья.
Андрею Яковлеву надели наручники. Затем зачитали приговор для двух других членов этой «опасной ОПГ». Им назначили условные сроки и штрафы.
Завод жил
Яковлев пришёл на завод ещё в 1998 году. Сначала он был начальником цеха по ремонту легковых автомобилей, позже — начальником производственного цеха. В 2006 году вступил в должность директора 88-го Центрального авторемонтного завода. В 2016 году в газете «Читинское обозрение» Яковлев рассказывал, что, когда приступил к работе на новой должности, завод был худшим по стране и стоял вопрос о его ликвидации.
«За период с 2006 по 2008 годы мне удалось стабилизировать положение, и в 2009 году ОАО «88 ЦАРЗ» занимало уже шестую позицию среди 13 заводов в стране. Мы сами искали заказы по загрузке предприятия», - говорил Яковлев.
В 2010 году завод взялся за проект создания первого в Забайкальском крае автомобиля «Гуран». Проект был удачным и перспективным. Машины начали выпускать на потоке. Гордились «Гураном» все. И губернатор, и министерство экономического развития региона, «Единая Россия» называла проект по сборке этих машин партийным. «Гуранов» отправляли в Крым и презентовали их в качестве машин скорой помощи.
«По моей инициативе в 2012 году была разработана программа освоения ремонта техники МТЛБ (многоцелевой тягач лёгкий бронированный). Программу утвердили начальник генерального штаба министерства обороны России, генеральный директор ОАО «КАМАЗ», генеральный директор ОАО «Спецремонт», начальник главного автобронетанкового управления министерства обороны России. Освоение ремонта техники МТЛБ позволило бы уже в 2015 году получить заказ общим объёмом на 300-350 миллионов рублей. Был восстановлен цех №1, ранее не использовавшийся в производстве, смонтировано грузоподъёмное оборудование, монтировалось другое специальное оборудование. Сдача первого образца – декабрь 2014 года. Образец был подан на производство. Но в июне 2014 года у меня отозвали доверенность на руководство заводом – пришла новая команда топ-менеджеров», - рассказывал в интервью «ЧО» Яковлев.
Он устроился на работу на другой военный завод в Чите. В ноябре 2015-го на 88-м заводе прошли обыски и Яковлева арестовали по подозрению в нецелевом расходовании средств.
Яковлев очень долго добивался, чтобы на время следствия ему изменили меру пресечения на домашний арест. В ситуацию даже включалась уполномоченный по правам защиты предпринимателей Виктория Бессонова. Его выпустили под домашний арест только через полтора года - в марте 2017 года. Ещё через полтора, в сентябре 2018-го, его осудили - по мере наказания как жестокого убийцу и насильника.
«Это конкретный заказ. Через сито просеяли всю хозяйственную деятельность завода. Можно по-разному трактовать одни и те же сделки. Я не отказывался ни от одной своей подписи. На каждом документе я обосновывал каждую свою подпись. Обосновывал с точки зрения экономики, с точки зрения интересов предприятия - 88-го завода. Интерпретировать можно по-разному. Но суть и правда остаётся одна», - говорил он 13 сентября во время перерыва, когда зачитывали приговор.
Яковлева осудили по части третьей статьи 210 УК РФ «Организация преступного сообщества в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений». Там же — использование своего служебного положения.
Андрея Яковлев обещал выложить все материалы дела и свои комментарии на своём сайте, который создали коллеги по работе в его поддержку.
Из зала суда он выходил молча. Был готов.