Люба

Прошли полтора года службы и наши дембеля готовились уехать домой. Они подобрели и начали со всеми заигрывать. Никому из них не хотелось уехать домой лысым и без бровей. Когда ко мне подошёл сержант Миров я писал письмо:

- Девчонке пишешь?

- Нет, маме.

- А девчонка есть?

- Уже нет. Бросила.

- Вот сука!

- Наверно.

- Я тут одну разведёнку навещаю, и она попросила меня познакомить тебя с ней.

- Зачем?

- За этим!

- Но ведь это твоя женщина?

- Была, а я скоро уеду. Ей замена нужна.

- А почему я?

- Она к тебе в штабе пригляделась.

- Она в части живёт?

- Нет в посёлке.

- А как я к ней ходить буду?

- Ногами. Завтра тропу покажу.

Пока рота в очередной раз смотрела фильм про революцию, мы с Мировым вышли через аварийный выход и через подкоп выбрались за территорию части. Я узнал знакомую Мирова, она часто мелькала в штабе. Во время чаепития я отвечал на вопросы, а Миров посматривал на часы. Вдруг он сказал: «Уходим! На побыть здесь у тебя сорок минут. Запомни!» Около кинотеатра Миров протёр сапоги и заставил меня это сделать: «Я так разок запалился. У тех кто смотрел кино сапоги чистые, а у меня как с полигона. Поэтому носи с собой тряпочку». 

И вот наступил выходной. Миров выхлопотал у ротного увольнительную для меня, и я пошёл в гости к Любе. Едва я нажал кнопку звонка как за спиной раздался мужской голос:

- Привет Буер! Самоход?

- Увольнительная, - ответил я и повернулся.

Это был бензиновый король Прапорщик Ковалёв. Я у него несколько раз чинил электрохлам.

- Ты к кому?

- Попросили люстру починить.

- А кто?

- Хозяйка дома.

- Кто такая?

- Люба из финчасти.

- Знаю такую. Надо хоть поздороваться.

Едва Люба открыла дверь, Ковалёв затараторил:

- Здравствуйте, Любочка! А я и не знал, что Вы тут живёте! Сколько раз проходил мимо и не знал. А что с люстрой случилось? Обратились бы ко мне - я бы и починил! Обижаете! Буер, ну чего встал? Пришёл – заходи! – закончил Ковалёв и прошёл мимо удивлённой Любы.

- Проходи Артур, - вспомнила про меня Люба.

Пока я возился с люстрой Ковалёв успел рассказать Любе, что его жена с дочерью уехали к тёще, а он который день ест опостылевшую яичницу с тушёнкой. А ему так хочется поесть блюдо приготовленное руками такой красивой женщины как Люба. Потом он что-то сказал понизив голос и ушёл. Я быстро собрал люстру и подошёл к Любе:

- Люстра работает, можно я тебя обниму?

- Нет, Ковалёв сейчас вернётся. Он за шампанским ушёл.

Стол был накрыт забавно: с торца где сидели Ковалёв и Люба стояло шампанское и открытая коробка шоколадных конфет, а на другом торце сидел я, передо мной стояла тарелка борща, тарелка с картошкой и котлетой, кружка компота и хлеб. Сервировал Ковалёв, несмотря на возражения Любы. 

Когда Ковалёв заметил, что я перестал есть он спросил:

- Наелся?

- Да.

- Тогда иди и прогуляйся в часть, а то лишний вес наберёшь! Завтра зайди ко мне на ГСМ, получишь банку сгущёнки.

- За что?

- За то, что с Любушкой меня познакомил!

- Да мы с Вами в штабе встречались, - смутилась Люба.

- Помню, но подойти не решался.

- Почему? – кокетливо спросила Люба.

- Уж больно ты красивая! – ответил Ковалёв и заржал.

Я попрощался и ушёл. В казарме Миров меня спросил:

- Ну как прошло? Подружились?

- Кусок помешал, - ответил я и рассказал, что произошло.

- Вот сука! – констатировал Миров.

- Кто?

- И он, и она. Могла куска выгнать! Любаня, Любаня!

Дежуря помдежем я встретил Любу. Она тихо прошептала: «Приходи завтра ночью. Буду ждать». Так мы с Ковалёвым стали свояками. Встречались по ночам, даже сигнализацию придумали: включенная лампа на чердаке сарая. Если горит – путь свободен! Но однажды Ковалёв затащил Любу на чердак и включил свет. А я позвонив в дверь стал звать Любу. Вышел Ковалёв, отобрал у меня пилотку и снова пригласил прийти к нему завтра на ГСМ.

Переговоры прошли лаконично: «Буер, тебе через полгода домой - Любе расстройство. А у нас с ней всё серьёзно. Может разведусь с женой и уйду к Любушке. Давай по – хорошему! Забирай свою пилотку и найди себе другую. Парень ты видный!» Я забрал пилотку и больше не приходил к Любе. При встрече в штабе она вежливо здоровалась и не более.

Когда я получал в финчасти выходное пособие – Люба тихо сказала: «А мог бы и меня домой увезти, мы ведь ровесники»…