Историки выходят из окопов
О том, что в России проблемы с преподаванием истории, говорят десятилетиями. На фоне последних событий – всё громче. Высказывается мысль, что общество оказалось в полной мере не готово к испытанию на прочность. Что история (и в школах, и в вузах) преподаётся в недостаточном объёме, что приоритеты в программе не те. В этой связи важна позиция руководителя главного профильного вуза страны – Московского педагогического государственного университета.
– Алексей Владимирович, можно ли говорить, что историческое самосознание нашего общества находится в кризисе?
– Действительно, начиная с горбачёвской перестройки историческое самосознание нашего народа было сознательно погружено «в период разброда и шатаний». С одной стороны, началось повальное очернение всей советской истории, в том числе таких её столпов, как Великая Отечественная война и её герои. Достаточно вспомнить, что писали уже тогда, да и потом, вплоть до последнего времени, о наших выдающихся полководцах, называя их мясниками, о героях-панфиловцах, «которых не было», «умалишённой» Зое Космодемьянской или «уголовнике» Александре Матросове. А с другой стороны, нам стали грубо навязывать «общечеловеческие ценности» с псевдолиберальным душком. Почти всё, что шло от Запада, та же «гендерная история», объявлялось священной коровой всего гуманитарного знания, прежде всего исторического. К счастью, сейчас ситуация стала меняться. Внесены важные изменения в Конституцию, разработан и со следующего учебного года начнёт внедряться новый стандарт исторического образования не только для профильных факультетов, но и для всех вузов страны, есть подвижки в вопросе единого учебника истории для школы. Но этого, на мой взгляд, недостаточно. И здесь не стоит уповать лишь на мощь государства, здесь надо самим активно действовать. К сожалению, сообщество наших историков долгие годы сидело в окопах, оно либо вообще не реагировало на всяких резунов и прочих фальсификаторов, либо лениво отбивалось от них. Однако сейчас и в этом плане ситуация стала меняться. Например, историки нашего вуза, в том числе профессора В. Цветков, Г. Артамонов, Н. Таньшина, В. Захаров, Г. Талина, доценты В. Горский, А. Синелобов, В. Шаповалов и многие другие активно участвуют в историческом просвещении масс на многих центральных каналах, общероссийских радиостанциях, в газетах, на различных интернет-площадках, в том числе на ютьюбе, ВКонтакте, на дзене и других. И их стали не просто слушать и смотреть, а даже узнавать, ждать и приглашать на встречи. Наконец, у нашего МПГУ есть свой ютьюб-канал, где почти 200 000 подписчиков. Он уже стал настоящей просвещенческой площадкой на полях информационной войны.
– Самая распространённая претензия к системе – недостаточное внимание к истории Великой Отечественной войны. Понять, в каком объёме преподаётся школьникам этот важнейший период истории, невозможно. Звучат оценки, что на Великую Отечественную в программе отведена пара недель. Так ли это?
– Действительно, эта тема, что называется навязла в зубах. Но здесь тоже много спекуляций. Например, часто поминают очень неудачный учебник Александра Кредера. Но, во-первых, он был написан давным-давно, больше четверти века назад и его автора давно нет в живых, а во-вторых, это был учебник не по истории России, а по новой и новейшей истории стран Запада и Востока. А это совершенно иной школьный курс. Но даже в тех учебниках, которые были посвящены истории нашего Отечества, действительно содержались такие перлы по истории войны, которые у любого нормального человека вызывали возмущение и даже чувство брезгливости. Сейчас ситуация стала тоже поправляться. Например, несколько лет назад под эгидой РВИО вышел очень добротный учебник по военной истории России для кадетских классов и училищ, в написании которого принимал участие доцент нашего Института истории и политики Юрий Никифоров. В самом популярном учебнике «История России», по которому учатся многие ученики 10-го класса, Великой Отечественной войне посвящён отдельный раздел. Здесь 6 параграфов – с 20-го по 25-й, причём довольно больших. И в зависимости от профиля класса, то есть углублённости изучения истории, эти параграфы могут изучаться по-разному, от 8 до 16 часов. При этом многие учителя ориентируются на задания ЕГЭ. А так как сейчас в общем объёме заданий ЕГЭ Великой Отечественной войне посвящено порядка 20% вопросов, то понятно, что и сам учитель будет «нажимать» на изучение её истории.
– До сих пор не прекращаются споры о едином учебнике истории. Есть ли для них основания?
– Безусловно, такая проблема была и есть, и я боюсь, что всё ещё будет. Написание единого учебника для школы – вещь очень непростая. Я напомню, что в том же СССР ею занимались с 1934 по 1939 год, была масса авторских коллективов, конкурсов, дискуссий и прочих элементов этой работы. И только незадолго до войны вышел первый учебник для двух начальных классов средней школы под названием «Краткий курс истории СССР», который выиграл последний конкурс. Кстати, его авторский коллектив возглавлял профессор нашего университета, тогда МГПИ, Андрей Васильевич Шестаков.
Конечно, в настоящее время та ситуация со школьными учебниками истории, которая была в 1990–2010-х годах, ушла в небытие. Так, после поручения президента в 2015 году был принят историко-культурный стандарт и этому был положен конец. Но сопротивление было мощным, и оно ещё остаётся. Сейчас историю России в средней и старшей школе продолжают изучать по нескольким учебно-методическим комплексам, которые охватывают 5–10-е (или 11-е) классы. Причём здесь есть базовый уровень, то есть для всех детей, а есть углублённый уровень для 10–11-х классов. То есть проблема ещё существует, и её рано или поздно придётся решать.
– Очевидно, что преподавание истории не может быть ограничено рамками собственно уроков истории. Что важная составляющая исторических знаний – литература. Как это обстоятельство отражается в школьных программах?
– Вы абсолютно правы. Общность гуманитарного знания всегда была сильной стороной нашей средней и высшей школы. Достаточно сказать, что в нашем университете в имперский и большую часть советского периода существовал единый историко-филологический факультет. Кроме того, в советской школе было грамотно синхронизировано (насколько это возможно) изучение курсов истории и литературы. Например, лермонтовскую «Песню о купце Калашникове» или пушкинскую «Капитанскую дочку» изучали в тех же классах, в которых параллельно изучались эпохи Ивана Грозного или Екатерины Великой. То же касалось и ХХ века – горьковская «Мать» изучалась параллельно с историей Первой русской революции, а бондаревский «Горячий снег» – с историей Великой Отечественной войны. В нашем университете мы, естественно, учитываем этот опыт, но проблема состоит в недостатке количества часов и загруженности самих студентов. Что касается школьной программы, то здесь эта синхронизация серьёзно страдает по разным причинам, в том числе и потому, что нет единого учебника по литературе и опять же катастрофически не хватает часов. Кроме того, казалось бы, наконец-то определились с «золотым стандартом» из 100 имён классиков нашей литературы для средней школы. Но до сих пор ломаются копья относительно того, какие же произведения классиков включать в школьную программу. И потом ещё одна важнейшая
проблема – дети разучились читать, не любят это дело, не хотят, да и не могут задумываться над прочитанным. А это уже наша общая проблема, не только, и не столько школы…
– «Литературная газета» годами пишет о том, что в обязательную программу по литературе нужно вернуть «Молодую гвардию» Фадеева. Меняются министры, программы, но дело не сдвигается. Непробиваемая стена какая-то. В чём проблема такой косности?
– Вопрос касается не только «Молодой гвардии». Это более объёмная проблема всей советской литературы. Как говорят многие учителя и преподаватели вузов, сейчас советская литература стала «белым пятном» всего гуманитарного знания, её практически не знают не только ученики, студенты, но даже многие учителя. И связано это прежде всего с чисто политической, идейной стороной дела. Никого не интересуют художественные достоинства произведений А. Фадеева, Б. Полевого, Н. Островского или К. Симонова. «Молодую гвардию» или «Как закалялась сталь» расценивают через лупу идеологического клише, даже называют эти книги «чёрным наследием» тоталитарного режима. Кроме того, курс всей советской литературы «галопом по Европам» проходят только в 11-м классе, когда сами ученики и учителя заточены на подготовку к ЕГЭ. Поэтому, как вы понимаете, им не до Фадеева, Островского или Шолохова, их де-факто никто не читает, а уж тем более не изучает. Даже у нас студенты-магистранты истфака сознательно выбирают спецкурс по советской литературе, чувствуя свои огромные пробелы в этой теме. Но ведь одними энтузиастами дело не поправишь, это вопрос общегосударственный, вопрос патриотического воспитания будущих граждан нашей страны.
– Вы работаете ректором МПГУ с конца 2016 года. Можно ли говорить, что сегодня профессия учителя стала престижной – и в финансовом смысле, и с точки зрения общественного восприятия?
– Я всю жизнь проработал в системе высшего педагогического образования и независимо от занимаемой должности всегда анализировал процессы, происходящие в студенческой среде. Если кратко резюмировать мои последние наблюдения по этой теме, могу точно сказать, что, во-первых, в наш головной педвуз страны пошёл значительно более мотивированный студент и, во-вторых, конкурс на многие специальности существенно вырос, качество студентов пусть ненамного, но подросло, и это очень радует. Ведь, согласитесь, нашим профессорам и доцентам, многие из которых продолжают лучшие традиции знаменитых научных школ МПГУ, не безразлично, кого и чему они учат. Что касается престижа, тут ситуация очень непростая, в крупных городах авторитет учителя, увы, не так высок, здесь слишком много дутых «авторитетов» и начальства, а в сельской местности, особенно в глубинке, ситуация получше. И это вовсе не связано с достатком учителя, это общая атмосфера в обществе. Что касается зарплаты учителей, то здесь просто недопустимая разница – в Москве и ряде крупных городов их зарплаты на очень достойном уровне, но в большинстве регионов ситуация остаётся сложной – средний заработок учителя за ставку составляет 15–25 тыс. рублей, и, чтобы вести достойный образ жизни, многие учителя вынуждены брать по 1,5–2,5 ставки. А это в прямом смысле работа на износ. И это проблема отнюдь не сегодняшнего дня. Ещё в 1960-х годах Василий Сухомлинский говорил, что «выгорание» учителя, когда он, по сути, перестаёт нести «разумное доброе, вечное», является одним из самых опасных. Ведь, согласитесь, брак в его работе может стать пагубным наследием.
Беседу вёл
Олег Пухнавцев
«ЛГ»-досье
Московский педагогический государственный университет ведёт свою историю от Московских высших женских курсов (МВЖК), открытых 150 лет назад, 1 ноября 1872 года, и положивших начало высшему женскому образованию в России. В дальнейшем МВЖК были преобразованы во 2-й Московский государственный университет, затем в Московский государственный педагогический институт, которому распоряжением председателя СНК СССР И.В. Сталина в начале мая 1941 года было присвоено имя В.И. Ленина. 1 августа 1990 года МГПИ был переименован в Московский педагогический государственный университет им. В.И. Ленина, став первым в стране педагогическим университетом.
В университете преподавал цвет педагогической и научной мысли страны – академики и членкоры Императорской академии наук, Академии наук СССР, Российской академии наук, лауреаты Нобелевской, Ленинской, Сталинской и Государственных премий СССР и РФ, авторы многих учебников для средней и высшей школы, в том числе В.И. Вернадский, В.О. Ключевский, С.А. Чаплыгин, И.Е. Тамм, А.Ф. Лосев, И.И. Минц, В.П. Максаковский, А.Л. Нарочницкий, А.Г. Кузьмин, Н.И. Павленко и многие другие. Среди выпускников МПГИ-МПГУ немало известных учёных, политиков и государственных деятелей, а также знаменитые деятели культуры и искусства нашей страны.
Сегодня МПГУ – это крупнейший педагогический вуз на всём постсоветском пространстве, в 16 институтах и факультетах которого учатся 27 000 студентов по самому широкому спектру педагогических, гуманитарных и естественно-научных направлений и дисциплин.
