Из гастарбайтеров в террористы
Генпрокурор Таджикистана Юсуф Рахмон обнародовал потрясающие цифры. Согласно его данным 85% граждан Таджикистана, участвующих в боевых действиях за рубежами страны, – бывшие трудовые мигранты, работавшие в России, сообщает газета «Джумхурият».
Абсолютное большинство из них – боевики в террористических структурах Ближнего Востока. Сейчас в рядах запрещенной в России террористической организации ИГ в Сирии и Ираке, согласно сведениям прокурора, воюют 1094 салафитов из Таджикистана.
«Хочу отметить, что призыв к джихаду является основной идеей движения «Салафия», и большинство таджикистанцев, воюющих сейчас в Сирии и Ираке на стороне «Исламского государства», вначале были вовлечены в ряды салафитов», - заявил генпрокурор.
Таким образом, Юсуф Рахмон прямо утверждает, что салафитские общины есть ни что иное, как вербовочные структуры международных террористических организаций. Отметим, что точно такого же взгляда придерживаются муфтии, правоохранители и политические деятели Северного Кавказа, в частности Глава Чечни Рамзан Кадыров.
Возникает удивительная ситуация: граждане республики, граничащей с Афганистаном, давно превратившимся в настоящий питомник религиозного экстремизма, едут за тридевять земель, в светскую Россию, с вполне прагматичными целями – заработать, но вместо этого подвергаются вербовке, становятся религиозными фанатиками и отправляются вести "Джихад". В чем причина такого парадокса?
На самом деле, их несколько. Одна из них, заключается в том, что в большинстве регионов России салафитские структуры действуют открыто и свободно. В отличие от ряда мусульманских республик СНГ, в России их деятельность практически не ограничивается, если нет фактов подтверждающие их контакты с запрещенными структурами исламистов, отправки им помощи или завербованных боевиков.
Да что говорить, когда в некоторых местах представители соответствующих структур не в состоянии отличить сектантов-салафитов от традиционных мусульман.
Есть регионы, знающие о проблемах терроризма не понаслышке, где отношение к религиозным экстремистам не столь благодушно. Но и там для эффективного противодействия им не хватает соответствующей законодательной базы. Кроме того, в стране действует настоящее про-салафитское лобби из правозащитников и СМИ, которые выступают в защиту экстремизма, обвиняя власти в "гонениях на верующих". В силу удивительного совпадения, большая их часть финансируется фондами США и ЕС. И часто должностные лица зачастую просто бояться тронуть исламистов, опасаясь "гевалта".
То есть, относительно благоприятные условия существования салафитских общин в России облегчает им проведение их основных мероприятий – вербовку новых адептов (не обязательно боевиков, но и пропагандистов, и спонсоров), и сбор пожертвований "на джихад".
Что же касается трудовых мигрантов из Средней Азии, то это практически целевая аудитория вербовщиков. Отрыв от родных корней, семьи, от традиций и старших, а также кросс-культурный шок, который переживает среднеазиатская молодежь, оказавшаяся в России, языковые проблемы - все это делает людей особо восприимчивыми и беззащитными перед ловкими манипуляторами. Напомним, что в 90-е годы заключительный этап вербовки ваххабиты, часто осуществляли за границей, куда целенаправленно вывозили интересующие их "объекты".
Теперь этого делать не надо – мигранты сами приезжают десятками тысяч. Тяжелое правовое и экономическое положение, в котором находятся гастарбайтеры, делают их особенно восприимчивыми к демагогии салафитских проповедников, обещающих всеобщее братство, равноправие и социальную справедливость после победы "Халифата".
Иными словами складывается весьма серьезная, угрожающая ситуация. Ведь очевидно, что завербованные салафиты не обязательно будут использованы на Ближнем Востоке. Тысячи террористов могут быть пущены в дело в России, если это потребуется их хозяевам. И для этого не нужно будет решать непростой вопрос инфильтрации – они все уже здесь.