Почему бремя доказывания в ЕСПЧ по делам об исчезновениях при проведении спецоперации переходит на государство ?

Работая над обзервациями Правительства по делу Дзейтова против России (дело в котором жил-был человек, однажды вышел на работу и пропал), столкнулась с аргументом правительства, что мол заявитель не доказал ответственность государства за исчезновение. Одним из аргументов, который использует Правительство, что спецоперация в Чечне закончилась в апреле 2009, а человек пропал в июле 2009 г. Теория доказывания (кто и что должен доказать, и когда смещается бремя доказывания) является для меня самым интересным процессуальным институтом. Поэтому пока я работаю над текстом самих обзерваций, решила запостить этот отрывок из решения Махаури против России (58701/00), в котором суд объясняет, почему в случае проведения спецоперации в регионе, бремя доказывания, что исчезновение произошло не по вине государственных служащих, смещается на государство. 122. In addition, the Court has long held that where the events in issue lie wholly, or to a large extent, within the exclusive knowledge of the authorities – as in the case of persons in custody under those authorities' control – strong presumptions of fact will arise in respect of injuries and deaths occurring during such detention. Thus, it has found that where an individual is taken into custody in good health but is found to be injured at the time of release, it is incumbent on the State to provide a plausible explanation of how those injuries were caused, failing which an issue will arise under Article 3 of the Convention (see Tomasi v. France, judgment of 27 August 1992, Series A no. 241-A, pp. 40-41, §§ 108-111; Ribitsch v. Austria, judgment of 4 December 1995, Series A no. 336, pp. 25-26, § 34; and Selmouni v. France [GC], no.25803/94, § 87, ECHR 1999-V). Indeed, in such situations the burden of proof may be regarded as resting on the authorities (see, inter alia, Salman v. Turkey [GC], no.21986/93, § 100, ECHR 2000-VII). 123. The Court has a