Стахановскими темпами

Список Иоаннидиса Прежде всего надо знать, кто такой Джон Иоаннидис, главный автор нового исследования: этот ученый-медик, статистик и даже немного научный активист в 2005 году выступил со знаменитой статьей о том, что большинство научных результатов, опубликованных в литературе, не верны. С тех пор Иоаннидис занимается тем, что ищет проблемы в качестве и методологии научных исследований — часто с помощью остроумных экспериментов. N + 1 уже писал об одной из его популярных работ, посвященной поиску научных статей, устанавливающих связь между онкологическими заболеваниями и 50 случайными ингредиентами из поваренной книги (такие исследования нашлись для 40 ингредиентов, но в трех из четырех из них статистическая значимость была низкой или вовсе отсутствовала). В этот раз команда Иоаннидиса нашла в агрегаторе научных публикаций Scopus авторов, в 2000-2016 годах опубликовавших за один календарный год более 72 статей — по одной статье каждые пять дней. Авторы старались учитывать только «настоящие» научные публикации — не письма в редакцию или патенты, а полноценные научные статьи. В Scopus нашлось более 9 тысяч активно пишущих авторов, и Иоаннидис со товарищи начали систематически сужать их круг. Для начала они исключили 7888 человек (86 процентов от общего числа), работающих в области физики высоких энергий и элементарных частиц: там в научных работах принято указывать в качестве соавторов сразу всех участников большой коллаборации — например, на адронном коллайдере их может быть более тысячи человек, и очевидно, что никакую статью не редактировали «втысячером». Тем не менее, это считается общепринятой практикой, и для таких списков авторов есть даже устоявшееся шуточное название — братская могила. Помимо физиков, исключить пришлось ученых с китайскими и корейскими именами: дело в том, что Scopus плохо их «переваривает», и не исключено, что под одной записью в базе данных скрываются сразу несколько человек. В 2016 году ситуация с китайскими и корейскими именами улучшилась — и в Китае все-таки нашлось 20 гиперпродуктивных ученых. Отмечая, что это может быть связано с тем, что в Китае публикационная активность поощряется финансово, авторы исследования все же исключили эти имена из общей выборки для сопоставимости результатов. Без повторов, ошибок в классификации статей (например, когда журналистский материал в Scopus записан как научная статья) и других подобных мелких огрехов, в списке Иоаннидиса осталось 265 человек. С 2001 по 2014 годы количество сверхпродуктивных ученых выросло примерно в 20 раз, а затем стабилизировалось. Общее количество ученых в Scopus за это время выросло в 2,5 раза. Стоит отметить, что, называя объекты своего интереса гиперпродуктивными учеными, Иоаннидис и его коллеги не лукавят и не иронизируют: они прямым текстом говорят, что у них нет никаких свидетельств неподобающего поведения этих ученых. Своей задачей авторы видят не обличение кого бы то ни было, а анализ самого понятия авторства и подходов к его определению в различных областях науки. Итак, авторы исследования написали электронные письма всем 265 гиперпродуктивным ученым — и получили 81 ответ, с которыми можно ознакомиться в приложении к исследованию. В числе факторов высокой продуктивности чаще всего назывались: напряженная работа и любовь к научным исследованиям; менторская работа с большим количеством молодых ученых; руководство одной или несколькими исследовательскими группами; активная совместная работа с коллегами; работа в нескольких областях; доступность большого количества ресурсов и данных; завершение больших проектов; личные ценности — щедрость и склонность делиться; детский и подростковый опыт; сон в течение всего нескольких часов в день. Примерно половина сверхпродуктивных ученых (138 человек) работают в медицине и науках о живом, а без учета выступлений на конференциях их доля была еще выше — 86 из 131 человека. Больше всего таких авторов в США — там их 50, на втором и третьем месте Германия (28) и Япония (27). Авторы отмечают, что доля американцев в выборке примерно соответствует позициям страны в мировой науке, а вот Германия и Япония представлены непропорционально — но все же не так непропорционально, как Малайзия (13 авторов) и Саудовская Аравия (семь человек). При этом кластеры сверхпродуктивных ученых формируются, например, вокруг крупных многолетних эпидемиологических исследований — такие есть в Роттердамском университете Эразма (девять человек) и Гарварде (пять). Из 265 ученых 154 (58 процентов) соответствовали критерию сверхпродуктивности (напомним, одна статья каждые пять дней) в течение двух и более лет; 64 человека (24 процента) были сверхпродуктивны не менее четырех лет. Абсолютным рекордсменом стал материаловед Акихиса Иноуэ, бывший президент японского университета Тохоку: сверхпродуктивным он был 12 лет, а всего с 1976 года у него вышло 2566 статей в Scopus — в среднем 64 статьи в год. Медианное количество статей на одного автора в 2000-2016 годах составило 677 штук, а медианное количество цитирований в этот же период — 19805. В 42,5 процента статей сверхпродуктивный автор был последним в списке (так обычно указывают главу научной группы), в 7,1 процента — первым (а так указывают ведущего автора конкретного исследования; часто эту позицию отводят аспирантам или молодым ученым). В одиночестве было написано всего 1,4 процента статей. Некоторые сверхпродуктивные авторы активно публиковались в одном и том же журнале: например, трое авторов опубликовали по 600 статей каждый в журнале Acta Crystallographica Section E: Structure Reports Online, а другая троица — по 400 статей в Zeitschrift fur Kristallographie New Crystal Structures. Некоторые научные организации прямо определяют, что дает и не дает ученому право называть себя соавтором статьи. Национальные институты здоровья (NIH) в США считают, что для авторства необходимо активно управлять ходом эксперимента, разрабатывать и проводить его, а также собирать и анализировать данные и работать над черновиком статьи. Привлечение финансирования на работу или общее, а не предметное руководство «не считаются». Есть и более формальное определение авторства, известное как ванкуверские критерии Международного комитета редакторов медицинских журналов, принятые в 1988 году. Согласно этим критериям, на авторство дает право одновременное выполнение четырех условий: нужно сыграть роль в разработке или проведении эксперимента и обработке результатов, помочь писать или редактировать статью и брать на себя ответственность за ее содержание. Поиск финансирования, менторство и общее научное руководство права на соавторство, по мнению комитета, не дают. Как бы намекая на одну из причин, по которым ученые становятся сверхпродуктивными, авторы исследования пишут, что часто это происходит с людьми после того, как они получают должность профессора или становятся заведующими кафедрой — а за уходом с этих позиций ожидаемо следует и снижение продуктивности. Интересно, что сами ученые (авторы статьи разослали каждому из 81 откликнувшегося анкету, им ответили 27 человек) признают, что по крайней мере каждая четвертая их статья не соответствует как минимум одному ванкуверскому критерию. «В целом в числе сверхпродуктивных авторов могут быть самые энергичные и превосходные ученые. Однако такой подход к публикационной активности может отражать и, мягко говоря, специфические нормы конкретных областей науки. Недостаточно жесткое определение авторства и неприятная тенденция считать научные статьи для определения научных результатов вмешиваются в процесс признания научных заслуг», — заключают авторы исследования, отмечая, впрочем, что статьи недостаточно только посчитать — их нужно прочесть. В интервью журналу Science Иоаннидис отметил, что сверхпродуктивность опасна для самого понятия авторства научной работы. «С точки зрения признания авторства при такой размытой, идиосинкратической и лишенной стандартов системе мы как будто оказываемся в стране, где в ходу 500 различных видов монет и нет обменного курса. А с точки зрения ответственности за содержание работы возникают вопросы по ее качеству и воспроизводимости. Если у статьи очень много авторов, есть ли среди них кто-то, кто может принять на себя ответственность за всю проделанную работу? Знают ли все они, что произошло в исследовании?», — говорит Иоаннидис. Ученый подчеркнул, что проблема не в отдельных сверхпродуктивных авторах, которые часто даже признают, что что-то пошло не так, а в системе научных публикаций в целом и в особенности в культуре «публикуйся или пропадай» (publish or perish). Список N + 1 Чтобы оценить масштабы продуктивности российских ученых, N + 1 решил обратиться к онлайн-библиотеке eLibrary. Возможности поиска в ней несколько ограничены по сравнению со Scopus, но, тем не менее, позволяют понять, сколько статей опубликовал ученый в конкретный год. Чтобы добавить поиску системности, мы отсортировали ученых по общему количеству публикаций в журналах приемлемого качества (так называемого ядра РИНЦ) и посмотрели на их публикационную активность в 2001-2016 годах, используя тот же критерий, что и группа Иоаннидиса. Кстати, шнобелевский лауреат Стручков, умерший в 1995 году, до сих пор входит в топ-3 российских ученых по количеству публикаций, причем в eLibrary есть несколько десятков статей с его именем, вышедших через несколько лет после его смерти (трудно сказать, действительно ли это именно его зачем-то добавляли в число авторов, или речь идет о полном тезке Стручкова, и тоже химике). Вот так выглядят топ-100 сверхпродуктивных ученых России по версии РИНЦ и eLibrary. Похоже, что eLibrary часто неправильно распознает распространенные имена и фамилии ученых и объединяет несколько человек в одну запись; по возможности мы старались это отслеживать, но, кажется, не во всех случаях справились. Более половины из них — физики (68 человек), а в топ-10 по максимальному количеству статей физиков сразу семеро. Четверо в первой десятке руководят научными подразделениями. Если исключить физиков, то из десяти сверхпродуктивных «долгожителей» (лидеров по числу лет, на протяжении которых они публиковали большое количество работ) пятеро — руководители научных подразделений. Абсолютный чемпион по продуктивности и по числу лет, и по количеству публикаций за год — кардиохирург и директор Национального медицинского исследовательского центра сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева Минздрава РФ Лео Бокерия: в среднем за 16 лет у него выходило более 200 публикаций в год, или по одной публикации каждые полтора дня. Следующая по среднему показателю — астроном из МГУ Ираида Ким с 71 публикацией в год (по этому критерию она уже не попадает в «группу Иоаннидиса»). У 16 человек максимальное количество публикаций в отдельно взятый год превышает 100 — это одна публикация каждые три дня. Заместитель директора Института проблем передачи информации РАН и один из основателей Диссернета Михаил Гельфанд поясняет, что начальники в российской практике традиционно «вписываются» во все научные публикации. Вторая категория массовых авторов — «человек у прибора»: людей, выполняющих рутинную работу на установке, вписывают средним (то есть не первым и не последним) автором в публикации, сделанные с использованием этого прибора. N + 1 написал письма лидерам рейтинга по максимальному количеству статей в отдельно взятый год с вопросами о том, как им удается добиться такой продуктивности. Математик из ВШЭ Андрей Левин, которому eLibrary приписала 108 публикаций в 2016 году, заверил нас, что это «заведомо» не он и что, скорее всего, такой показатель — результат слияния нескольких Андреев Михайловичей Левиных. При этом Левин не уточнил, сколько у него на самом деле было публикаций в 2016 году. Сергей Калинин (в eLibrary он указан как сотрудник МГУ, но на деле работает в национальной лаборатории Оук-Ридж) написал, что его группа публикует по 40-50 статей в год с учетом коллабораций, но 175 публикаций — столько eLibrary приписал ему в 2012 году — это «несколько экстремально». Калинин также усомнился в том, что публикации учтены корректно. Научный руководитель Иркутского института химии имени А.Е. Фаворского СО РАН Борис Трофимов, попавший на второе место по количеству сверхпродуктивных лет, отметил, что руководит большой лабораторией с более чем 50 сотрудниками и все они работают по задачам и планам, которые он формулирует и впоследствии согласовывает с ними. «Естественно, коллективно готовим и публикации, которые я активно, часто и принципиально редактирую и перестраиваю. Поэтому естественно, что я являюсь одним из соавторов (а часто главным автором) в этих статьях», — сказал Трофимов. Он также отметил, что, по данным Web of Science, в 2015 году, о котором мы его спросили, у него вышло 64 публикации в соавторстве с сотрудниками, а показатель eLibrary (92 статьи), скорее всего, включает английские версии статей, опубликованных в российских журналах, и статьи в низкорейтинговых изданиях. Эта заметка будет дополняться по мере поступления ответов от других российских ученых.