Потрясение в Царском Селе
Торговец Дайкокуя Кодаю в 1783 году попал в шторм на судне «Синсе-мару» и, проведя несколько месяцев в море (корабль потерял паруса и руль, но в трюмах было достаточно риса, что позволило морякам не умереть от голода) оказался на острове Амчитка. Тогда это была русская земля, потом Алеутские острова вместе с Аляской были проданы Америке.
Кодаю и уцелевшие во время многомесячного дрейфа спутники провели в России около десяти лет. С Амчитки они попали на Камчатку, оттуда через Охотск и Якутию добрались до Иркутска. Два моряка приняли православие и остались в Иркутске (поразительно – один из них потом учил русскому языку иностранцев, путешествовавших по Сибири), сам же Кодаю отправился через Казань, Нижний Новгород и Москву в столицу, в Петербург, чтобы подать императрице Екатерине II прошение о возвращении на родину. Отчет об этом затянувшемся приключении по возвращении Кодаю в Японию составил врач Кацурагава Хосю, он называется Хокуса монряку («Краткие сведения о скитаниях в северных морях»).
Кодаю, никогда дотоле не покидавший родные края, попал в загадочный мир, поначалу казавшийся страшным, но оказавшийся (с точки зрения японца) не лишенным достоинств и приязненных сторон. Потрясения начались на Камчатке, когда потерпевшие кораблекрушение обнаружили, что белое питье, принятое ими за разведенное водой молотое зерно, в действительности берется из-под коровы и называется «мороко» - и продолжались до прощания с обретенными друзьями перед отплытием на родину.
Но одно потрясение было столь велико, что заслонило все остальные. Когда Кодаю впервые увидел императрицу в Царскосельском саду, то отказывался верить глазам: «Он говорит, что когда появляется императрица, то впереди нее следует только два человека, но такого, чтобы разгонять людей или останавливать движение, не бывает».
(так записал эту сцену бесстрастный, но, кажется, тоже не до конца поверивший рассказчику врач Кацурагава).
Российская история в изложении автора «Кратких сведений о скитаниях в северных морях» выглядит так:
„К югу от понтонного моста установлена большая глыба камня в три с лишним сажени, окруженная каменной оградой, а на камне высится статуя мудрого царя-восстановителя Петра верхом на коне. Под копытами у коня - изваяние растоптанной большой змеи. Говорят, что, когда начал строиться Петербург, в месте под названием Петергоф жила ядовитая змея, которая наносила вред людям. Если кто шел туда, обратно не возвращался. Услышав об этом, Петр вскочил на коня и отправился туда. При виде его большая змея сжалась от страха и не могла двинуться, а Петр направил на нее коня и растоптал насмерть… Многие из соседних народов, услышав о божественном могуществе Петра, стали один за другим изъявлять ему свою покорность.
Статуя отлита из бронзы, ее величина два дзё, два – три сяку, она была сделана по повелению ныне царствующей царицы Екатерины. На камне-пьедестале золотыми буквами высечено: Пэтору Пэруой Экатерина футороэ и дата: 6 августа 1782 г. (2 год Таммэй)»
Как ни пытался Кодаю выяснить, что было до «Пэтору Пэруой», ему это так и не удалось. Собеседники, в том числе ученые люди, лишь пожимали плечами. По-видимому, сами русские об этом ничего не знают, догадался в итоге Кодаю и расспросы прекратил.
Так выглядит «Медный всадник» по версии анонимного иллюстратора «Скитаний»:
