Знамёна моей журналистики
В седьмом классе я проснулся в холодном поту и понял, что хочу выпускать школьную газету. Что конкретно мне снилось, не запомнил, но, вероятно, я видел себя взрослым, в собственном особняке на берегу моря Гумбольдта, сидящим на золотом унитазе. Иначе зачем вообще идти в журналистику?
В то же утро я пристал к завучу по воспитательной работе со своим бизнеспланом, а через месяц вышел в свет первый номер газеты «Апечатка». С тех пор меня не тревожил один важный вопрос: «На кого пойти учиться?», в отличие от «Кем я стану, когда вырасту?», ответа на который, кстати, не нашел до сих пор.
В институте на журфаке тоже была газета – «Ветер перемен», но эту я только верстал. Еще писал туда и фотографировал немного. На втором курсе один из преподавателей заслал меня и еще несколько студентов в Дом печати – попробовать свои силы. Так я оказался сначала в приложении для молодежи «Zнамя.RU», а потом и в основном издании. Помню, как получил диплом о высшем образовании и принес его главному редактору – устраиваться на полный рабочий день. Он посмотрел на него и сказал: «Ага. Завтра в Хвастовичи едешь, не забыл?».
Здесь пригодились задания преподавателя Аллы Владимировны Марачевой, которые в вузе были не очень понятны. Зачем каждый раз писать про осень в Калуге? Заметка, зарисовка, очерк, репортаж и прочее во всех возможных формах: текст, аудио, видео. А затем, что ежегодный сельхозфорум «День калужского поля» проходит уже 17 лет и не планирует закрываться. Нам как журналистам нужно регулярно освещать его и подобные мероприятия, искать что-то интересное, прежде всего для себя. «Осень в Калуге» отлично к этому подготовила.
На бесконечных застольях с директорами «совхозов» региона было не обойтись без наставничества Евгении Михайловны Миленушкиной, ветерана калужской журналистики. Она лихо толкала меня локтем в бок во время речи тостующего и громко шептала: «Чего сидишь? Жри давай! Они языками чесать вечность могут. Все равно, пока трезвые, ничего интересного не скажут». Без наглости в журналистике вообще делать нечего.
Виктория Алексеева. Именно она нас приняла тогда на втором курсе. Ей предстояла самая тяжелая работа – не позволить разбиться выдуманным представлениям о профессии, о реалиях жизни. А затем не дать никому разбить нас самих. Однажды я уволил губернатора Калужской области Анатолия Артамонова. По СМИ разослали пресс-релиз с уткой, и я на него клюнул. Повезло, что несколько других изданий — тоже, иначе газете было бы вообще несдобровать. Она тогда прикрыла мою… да всего меня, иначе бы живого места не осталось.
Я садился писать про издание. Про то, как приходил на второй этаж Дома печати после пар, как делал полноценный сайт с новостями в 2008-м, как развозил газеты по школам вечерами на своей первой «шестерке», как заколупал до смерти калужский минтранс чтобы они построили мост через овраг к единственному дому на отшибе в селе Сашкино Ферзиковского района, в котором жила старенькая бабушка (построили). Но для меня газета «Знамя» – это не бумага с буквами и фотографиями. «Знамя» — это люди. Уберешь одного, и все изменится. Не развалится, ведь «Знамя» живее всех живых, но таким уже не будет. Каждый из них принял участие в том, какое «Знамя» сегодня и какой я сегодня.