Музей – дар
К 651-му дню рождения Калуга добавила еще одну жемчужину к своему ожерелью культурных достопримечательностей. К 85-летию заслуженного художника, заслуженного деятеля искусств России Владислава Собинкова в Гостином дворе открылся его музей. Там художник и его бессменная муза, соратница и жена, рассказали нам о том, как судьба высвечивается в искусстве.
— Владислав Михайлович, Нина Антоновна, пять лет назад в интервью нашей газете вы рассказали, что музей вот-вот откроется. Поздравляю вас с тем, что это наконец произошло.
— Да, путь был долгий, Анатолий Артамонов, еще будучи губернатором, планировал открыть музей подаренных мною городу работ в 2015 году.
— Вы поднесли городу 261 произведение. Этакое меценатство наоборот. К сожалению, небольшой зал не позволил их разместить.
— Планируется с помощью перегородок создать прямо здесь дополнительную экспозиционную площадь.
— И света, видимо, прибавят, пока довольно сумрачно. И вентиляцию, конечно, установят, не вижу гигрометра на стене, но здесь очень влажно, возможно, подвал плохо изолирован.
— Для холстов и листов это может быть губительно. Жаль также, что негде присесть, рассмотреть многофигурные работы без спешки.
— Сейчас была свидетелем того, как мимо прошли две частные экскурсии и сетовали, что в Гостином дворе посмотреть нечего. Действительно, среди лета музей открыт лишь три раза в неделю вопреки объявлению. И указателей нет на улице Ленина, на площадке внутри Гостиных рядов, а вывеска у двери неприметная. Но все это, конечно, поправят работники Калужского объединенного музея-заповедника, к которому относится ваш музей. Главное – он есть!
Вы часто изображаете Калугу, показывая в ее красоте самое характерное…
— Очарования и своеобразия Калуги нет без деревянного ампира, без рядовых, неприметных жилых домов, где нижний этаж каменный, а верхний – деревянный. Как мало их осталось!
— Почему вы не изображаете новостройки?
— Они непластичны, скучны и не связаны со средой. Особенно поражает в этом смысле перекресток улиц Гагарина и Пушкина…
— Некоторые сравнивают ваши работы с фантазиями Марка Шагала…
— У кого только люди не летают! У Босха, например. И у него на картине множество рассказов, а не единый роман. Мои персонажи движутся сквозь время – вот на одном холсте сменяют друг друга утро, день, вечер. Илларион Голицын сказал: «Слава, у тебя люди живут на небе так же уютно, как на земле»…
— Что было видно из вашего первого окошка, в детстве?
— Река Свирь. Первое воспоминание – желтые цветы, белые храмы. Началась война, и отец нас вывозил на полуторке в Вологду мимо Кирилло-Белозерского монастыря.
— Какие у вас были игрушки?
— Я сам их делал. Пароходик самоходный в семь лет смастерил, он работал, плыл на сухом спирте. В шестнадцать лет сделал лодку, друзья немного помогали. Как в песне: «Знаю, как из дуба борт высокий гнуть».
— Животные очень органично вписаны в ваше художественное пространство, они – равноправные персонажи работ.
— Самые дорогие — кошка Муська, которая прожила у нас восемнадцать лет, и русская лайка Тим, он был с нами двадцать один год. Кошка даже предчувствовала приступы болезни, плакала перед ними.
За всю жизнь она родила только двух котят – крупного рыжего бандита и четырехцветную кошечку. Она любила в форточке сидеть на первом этаже дома, и ее украли. Говорят, ее окраска – к счастью.
Собака перед смертью утыкалась в колени, плакала. Попросил врача дать Тиму обезболивающее. Все боли его отпустили, гулял довольный по саду… Других животных после них я не заводил. Они есть почти на всех работах.
— Почему вы, горожанин, так часто изображаете деревню?
— Был горожанин, а потом попал в сад друга, художника Епишина. Поразился красотой, обилием плодов. И решил, что у меня будет земля! Сегодня последнюю созревшую алычу собрал в своем саду. Жаль, что рядом заброшенный сад, и из него распространяется плодовая гниль. Люблю заниматься виноградом, только сейчас понял, как с ним надо обращаться.
— Это ваш сад цветет на полотне?
— Да. Об этом я написал:
И опять стою я, очарован,
как уходит в сумрак белый сад,
и, печалью тихою взволнован,
принимаю праздничный парад…
— А на этом полотне – знакомые лица.
— Художника создают не только образование и труд, но и среда. Без нее не может быть развития. Здесь — мой учитель Григорий Шах, мои друзья-художники Иван Бруни, Май Митурич, Никита Лавинский, сын Маяковского, Илларион Голицын, Григорий Табаков, Владимир Куликов, Валя Волкова, наша дочь, тоже художник…
— Чего вы пожелаете калужанам в День их города?
— Любви к земле и людям, которые на ней живут, любви к прошлому, настоящему, будущему. И из этой любви должно родиться желание видеть нечто лучшее, чем сегодняшний день.
Сенатор Российской Федерации Анатолий Артамонов в правительственной телеграмме горячо поздравил художника с 85-летием. «Признанный мастер, художник с ярким самобытным талантом, Вы по праву завоевали искреннюю любовь и интерес ценителей искусства.
Ваши неповторимые произведения занимают достойное место в музеях и частных коллекциях нашей страны и за границей, а многочисленные выставки стали заметным событием в культурной жизни регионов России», — написал Анатолий Дмитриевич. Это признание не только таланта, но и истинной любви художника к Родине.
Теперь от меры искренности любви к истории и культуре Отчизны, от патриотизма зависит, встретит ли Калуга следующий свой день рождения с реализацией новой мечты Владислава Собинкова — музеем изразцов. Изразцовых мастерских в городе было шестнадцать. Даже для дворца Екатерины везли их продукцию, сделанную по эскизам Растрелли в Петербург.
Вам хочется песен? Их есть у нас! Вот еше один бренд Калуги, ловите!
Фото автора.