“Bütün çekiş gruppası ağladı”: “1944” qırımtatarlarnıñ sürgünligi aqqında yañı film
Müellifler fimni nasıl yaptı? “1944” fiilmi nasıl ikâyelerni beyan ete? Onıñ aktualligi nede ve auditoriyası kimler? Qırım.Aqiqat Radiosı efirinde alıp barıcı Katerina Nekreçaya bu suallerge cevapnı film rejissörı Fatima Osmannen ve Haber Siyaseti Naziriniñ birinci muavini Emine Cepparnen qıdıra.
- Film yapıcılarğa ne maqsatlar qoya ediñiz, Emine?
Bu cemiyetniñ faciası yalıñız Ğolodomor degil, sürgünlik de
Emine Ceppar
Ceppar: Biz onı duyğulı yapmaq istedik, amma vesiqalı filmlerde bunıñ yapması qıyındır. Oña raqamlar, statistika, vesiqalar malümatı qoşulğan, bularnıñ episinden duyğu yaratmaq - büyük sanattır. Menim içün Fatima Osman ve film üzerinde çalışqan taqım - qaramanlardır. Biz baqqan er film tesir etmek kerek. Mıtlaqa da sürgünlik aqqında aytqanda, “rus dünyası”nı körmeyip de, qırımtatarlarğa “satqın”, “duşman”, “separatist” kibi lağaplarnıñ boş yerde taqılğanını yıllarnen añlatmağa tırışqanda. Bütün bu ikâyeler ukrainlerge köstermeli: qırımtatarlarnıñ aynı tarihi bar. Bu cemiyetniñ faciası yalıñız Ğolodomor degil, sürgünlik de.
- Onıñ içün siz mahsus qırımtatar ve ukrain mütehassıslarınen işbirlik yaptıñızmı?
Нам очень важно было сделать коллаборацию украинского продакшена и крымскотатарских режиссеров
Эмине Джеппар
Джеппар: Нам очень важно было сделать коллаборацию украинского продакшена и крымскотатарских режиссеров. Это в любом случае обмен знаниями и опытом, и мы пошли на то, чтобы этот фильм имел фестивальную историю. Это будут фестивали наивысшей категории, у него очень хорошие перспективы. При том, что он документальный, мы вынуждены были соблюдать некоторые условия, чтобы мы могли его подавать на фестивали. Наша задача, чтобы его увидели не только в Украине, но и во всем мире. Бюджет – около полутора миллионов гривен. Это относительно небольшая сумма, учитывая, что были элементы реконструкции, анимации, что очень большая группа людей работала над этим фильмом. Съемки проходили в том числе в Крыму, что тоже усложняло процесс. Мы хотели показать период до депортации, саму депортацию и период после нее.
– Фатима, как вы искали героев? Среди них нет актеров, ведь так?
В каждой крымскотатарской семье, у кого еще остались живые бабушки и дедушки, есть подобные истории депортации
Фатима Осман
Осман: Естественно, это реальные люди. Мне кажется, те эмоции, которые они выдают, сыграть просто невозможно. В каждой крымскотатарской семье, у кого еще остались живые бабушки и дедушки, есть подобные истории депортации. Так что искать героев особо не доводилось. Но нам повезло найти одного героя – Садыха Аджи-Селимова. Это наш главный герой. Ему было 12 лет, когда его депортировали, и уже начиная с 15-летнего возраста, он начал зарисовывать все свои воспоминания об этом. По сути, это единственная документально сохранившаяся визуализация дней депортации, самый уникальный материал фильма. Параллельно с этим проектом мы делали выставку, собирали воспоминания очевидцев, и когда мы отслушали часть материала, то выбрали наиболее ярких героев, которые и вошли в этот фильм.
Джеппар: Садых Аджи-Селимов очень переживал, что его картины уничтожат в советские времена. Он прятал их. Когда ему говорили, что придут с обыском, он прятал свои картины в курятнике, некоторые из них он замазал зубным порошком. У него нет специального образования, но есть фотографическая память. Он рисовал Крым до депортации – свое село Ускут, потом саму депортацию и жизнь в местах спецпоселения, голод. Ему в школе запрещали рисовать Крым, так что он в буквальном смысле трясся над своими картинами. Создание артбука из его картин – это уже навсегда, это даст вечную жизнь его работам.
– Чем актуален этот фильм для вас помимо того, что это урок истории?
Когда к тебе с обыском приходят в 5 утра – это абсолютная аналогия с 1944 годом
Эмине Джеппар
Джеппар: Посмотрите российские СМИ сейчас: они соревнуются в том, чтобы показывать, как активно выстраивается инфраструктура в Крыму, как хорошо там живется, начиная с садиков и школ, где педагоги рассказывают, как было плохо с Украиной и как теперь хорошо с Россией. Происходит создание большого пузыря иллюзий. Действительно, строят и дороги, и мост через Керченский пролив. Но, пробыв в Крыму неделю, человек не прочувствует, что за политическую позицию, по религиозным взглядам его могут посадить в тюрьму, или обвинив его в том, что он шпион. Страх витает в воздухе. Когда к тебе с обыском приходят в 5 утра – это абсолютная аналогия с 1944 годом, ведь депортация тоже начиналась в 5 утра. НКВД стучался к еще спящим людям, вырывал их из кроватей. То, что происходит в современном Крыму, – это гибридная депортация. На такие очевидные акты геноцида никто не решится, ведь Путин и его система претендуют на иллюзию демократии. Но та система, которая на самом деле царит в Крыму, когда ты не можешь ничего сказать, когда нет свободы, стимулирует активных людей покидать Крым.
Осман: Для меня этот фильм – очень важное высказывание, поскольку я очень давно потеряла своих бабушек и дедушек и не все успела у них спросить. После того как 8 лет назад я потеряла своего дедушку 18 мая, для меня это стало таким звонком, что я должна просто сохранить как можно больше информации. В итоге мы узнали множество трагичных историй, мы ревели всей группой, потому что невозможно без слез это воспринимать. Моя личная трагедия в том, что я не успела записать своих бабушек и дедушек, собрать целостную историю своей семьи. В итоге это вылилось в такое мое высказывание.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)