Один день и четыре года: Вспоминая Крымский референдум
Один день и четыре года: Вспоминая Крымский референдум
16 марта 2014 года в Крыму состоялся референдум о статусе полуострова, а уже через два дня в Кремле были подписаны документы о вхождении в состав Российской Федерации двух новых субъектов – Республики Крым и города федерального значения Севастополя
Я хорошо помню день референдума, поскольку был в это время в Крыму. Когда украинская пропаганда говорит, дескать, он «проходил под дулами автоматов» — это абсолютнейшая чушь. Наоборот, большинством крымчан референдум воспринимался как спасение от последствий кровавого переворота в Киеве и возможной резни, которой разъярённые «активисты Майдана» грозили всем несогласным, рассылая набитые боевиками автобусы и «поезда дружбы» на восток и юг страны.
Конечно, была надежда на скорое воссоединение с Россией, но референдум казался скорее неким способом высказать позицию населения накануне переговоров. В то, что буквально через пару дней полуостров официально окажется в составе РФ, не верилось. По сути, референдум это был коллективный крик о спасении.
В те дни в Крыму стояла дивная тёплая погода. Люди шли на голосование, как на праздник: надевали парадные костюмы и нарядные платья, делали в парикмахерской прически и брали с собой детей, шла голосовать, объятая энтузиазмом, молодёжь и ковыляли древние старухи. На улицах внезапно даже стало людно, а на избирательных участках в честь торжества (именно торжества, а не голосования) играла музыка. Я верю в цифры референдума (в Крыму явка 83,1%, «за» — 96,77%), потому что лично был свидетелем тех событий.
И вот прошло четыре года. Энтузиазма — вернее, истовой веры в чудо — поубавилось. Крымчане давно обзавелись российскими паспортами, а виды Севастополя даже украсили собой двухсотрублевые денежные купюры. Россия стала привычной, будничной, со своими достижениями и недостатками. Может, процесс притирки региона и пошёл бы сложнее, болезненнее, но Украина сама сделала всё возможное, чтобы её, нынешнюю, здесь воспринимали за кошмар. Причём никакой особой пропаганды для того не понадобилась — всё сама: то железнодорожные пути разберёт, то воду перекроет, то электричество отключит.
Я помню зиму 2015-16 годов, проведённую без электричества: города в полной темноте, месяцами неработающие лифты высокоэтажных зданий, миллионы людей, живущих по графику коротких включений света, всеобщая ненависть к украинскому режиму и людям, организовавшим этот кошмар. Подчёркиваю, ненависть не к украинскому народу: на полуострове ежегодно отдыхают несколько сотен тысяч граждан Украины (в 2017 году порядка 800 тысяч) и пятьдесят тысяч живёт на постоянной основе. Ненависть и брезгливость по отношению к укрепившемуся в Киеве режиму, который самим фактом своего никчемного существования, ежедневно и ежечасно подтверждает правильность выбора крымчан. Ни одна пропагандистская кампания не могла бы сделать большего.
Конечно, существуют реальные трудности адаптации в ином государстве. К ним, прежде всего, относятся коренные инфраструктурные изменения: вопрос транспортной доступности, восстановление нормального электрообеспечения, водоснабжения (то есть ликвидация последствий украинских блокад); реконструкция очень запущенного хозяйства полуострова — очистных сооружений, расползшихся дорог, разваливающегося ЖКХ. Для их решения из Центра выделяются десятки миллиардов рублей ежегодно. Дело доходит до того, что местные чиновники просто не успевают осваивать выделяемые федеральным центром деньги — освоение 60% выделенных средств стало едва ли не нормой.
И здесь мы видим вторую проблему — настрой самих крымчан. Жители курортного полуострова, где отродясь не было ни одного мегаполиса-миллионника, просто не поспевают за заданным темпом преобразований. Не хватает квалификации, самоотдачи, понимания масштабности задач. Местное чиновничество десятилетиями жило с земельных схем, когда можно обогащаться, не работая, и теперь пребывает в шоке от объема новых задач и требований. Отсюда кадровая чехарда, кумовство, взяточничество. Этот чихающий мотор, пожалуй, позаковыристей отсутствия электричества будет.
Центр направляет на полуостров опытных управленцев, которые немедленно сталкиваются с местными реалиями, в виде спаянной клановой системы. В противоборстве этих двух ветвей чиновничества теряется много продуктивной энергии, которую надо бы направлять на возрождение полуострова. А тем временем рядовые крымчане как могут тянутся ввысь: улучшилось качество обслуживания, расширился предлагаемый ассортимент товаров, стало больше чистоты. Но до идеала, разумеется, ещё очень далеко.
Пока главными драйверами развития Крыма выступают большие федеральные проекты, именно они тянут за собой хозяйство всего полуострова: Крымский мост, трасса «Таврида», новый терминал Симферопольского аэропорта, Симферопольская и Севастопольская электростанции, модернизация «Артека», начинается реконструкция Балаклавы, аэропорта «Бельбек», реализуются и другие проекты, объёмом поменьше.
Плюс специализированные программы — расширение площади виноградников, переоснащение учреждений образования и здравоохранения, модернизация городской инфраструктуры. Самое главное — нет войны и принудительной дерусификации, а уровень жизни постепенно растёт, подтягиваясь к общероссийским показателям. Средняя зарплата в Крыму в 2017 году составила 26 312 рублей на человека минус 4-5 тысяч рублей квартплаты (с отоплением) за стандартную двухкомнатную квартиру.
Накануне памятной даты полуостров посетил Владимир Путин. И поручил запустить до начала курортного сезона важнейшие проекты — Крымский мост, новый терминал аэропорта, первые очереди двух электростанций. Только Севастополь в ближайшие два года получит более 100 миллиардов рублей на развитие, но дело даже не в деньгах. В Крыму царит атмосфера созидания — и это главный результат.