дары ФСБука итп
я пробрався до Горлівки, де й розпочав свою діяльність на сході України. А вже згодом ми створили мережу підпільних організацій ОУН у Костянтинівці, Краматорську, Маріуполі, Слов’янську, Красноармійську, Луганську. Ми вели пропагандистську діяльність, поширювали антинімецькі та антирадянські листівки.
в Галичині патріотизм багатьма виявлявся напоказ, можна так сказати. А у Великій Україні люди не так афішували свій патріотизм. Що мені, наприклад, подобалося на Донбасі – я два роки не мав клопоту, де переночувати. Мене всюди щиро вітали, пригощали, при цьому знаючи, що за мною шукають німці.
А в Галичині не було такого гарного ставлення до тих, хто боровся за Україну. В Галичині нам дуже помагали селяни, але українська інтелігенція у Львові, Перемишлі, Тернополі, Станіславі не була такою патріотичною, як українці на Донбасі. Коли я приїхав з Донбасу у Львів, мені було тяжко знайти, де би мене хтось прийняв переночувати. А на Донбасі я такої проблеми ніколи не мав!
Продолжаю читать интересные мемуары главы КГБ Семичастного. Очень много разных откровений. Вот интересное, думаю, эта традиция осталась и сейчас в российской армии:
«Значительная часть наших вооружений и ракет была бутафорией, а тогдашняя техника, даже если учесть возможности рассматривать нашу территорию из космоса, не позволяла определить, где настоящее оружие, а где нет.
Регулярно, примерно раз в два или три года, мы официально сообщали об освоении нового типа ракет. Вскоре после этого мы представляли их общественности во время военных парадов на Красной площади.
Ракеты вызывали огромный интерес, и каждое новое упоминание о них, а тем более самый вид заставляли вглядываться в них, затаив дыхание.
Лишь очень небольшому кругу людей бывало известно, что некоторые из новых типов ракет - всего лишь бутафория, этакое подобие «потёмкинских деревень», что они совершенно не способны взлетать».
- Только без надо?
В.П: Да, чтобы на голое тело было платье, тогда они с тобой танцуют.
- И как вы с этим боролись?
В.П: Как бороться? Мы решили: на входе, если ты идешь без этого, не пускать.
- Т.е. проводили по спине уже на входе?
В.П: Тоже девчонки стояли на вахте, комсомолки: эту не пускать, она голенькая идет, уходи.
- Как это до вас дошло? Девушки стали жаловаться?
В.П: Ну, как – один раз, второй. А потом те же самые девчата рассказывают. Туда же идет нормальные люди, на обычные танцы, и вдруг вот такое дело.
- Сами же девушки пришли жаловаться?
В.П: Да. Что же это за такое! Потом девчонки идут одетые до туалета, в туалете раздеваются и появляются в платьях.
- Все-таки желающие…
В.П: А как же.
- А смысл тогда установки этих девушек на вахте?
В.П: Не знаю, какой смысл. Но потом вопрос решили. Мы договорились с морскими училищами и оттуда ребятам дают увольнения на танцы. Ведь для курсантов это находка.
- Им было все равно, в лифчике девушка или нет.
В.П: И только танцевать с теми, которые одеты.
- Т.е. все равно по спине надо было проводить.
В.П: Да, одеты – значит, моряк с тобой танцует, нет – он с тобой не танцует. В течение месяца сбили всю эту волну. Всякие такие вот бывают. Я нигде не слышал таких, а вот выплыло где-то в 1956-57. Кто-то ведь выдумал это дело. То ли это формальные группы, то ли неформальные группы. Хотя ничего, никакой явной организации нет. Парня берешь – "а я не хочу танцевать с ней". Ну, не хочет. Ну, извини, раз не хочешь. Единственное, за ворота его выставишь, только и всего. А так всех ребят выгонишь, а девки скажут: "А мы за что деньги заплатили? Нам танцевать не с кем".