Прекрасно то, что нравится
Беседуя с немецкой коммунисткой Кларой Цеткин, вождь мирового пролетариата вдруг произнес: «Искусство принадлежит народу». Этой плакатной фразе сегодня можно улыбнуться, хотя... Налицо музейный бум, принявший в наши дни гротескные формы, да и коллекционеры держатся в тонусе. Ведь как сказал великий философ, прекрасно то, что нравится независимо от смысла...
Арсений Гулыга. «Кант»
После взятия Кенигсберга советский офицер начертал на могиле философа: «Теперь ты познал, что мир материален?» Иммануил Кант (1724-1804) не дотянул до исторического и диалектического материализма, вбиваемого в головы советским студентам, хотя он отлично разбирался в физике, астрономии и других естественных науках, обходясь без ссылок на божественное участие. Впрочем, и Бога автор «Критики чистого разума» не отвергал, особенно как арбитра при решении вопросов нравственности. К тому же считал, что «опытные данные не дают нам знания об окружающем нас мире, и то, что вещь представляет сама по себе, недоступно никакому познанию». Вот она, знаменитая «вещь в себе»! Правильнее было бы написать на его могиле: «... что мир непознаваем?». Покойный Арсений Гулыга, слывший у нас лучшим знатоком классической немецкой философии, напоминает и о политических взглядах великого философа: «Кант — решительный противник тирании. Он лишь опасается, что применение насилия в борьбе с ней приведет к еще худшей тирании». Не зря философ опасался и недаром он прожил четыре года в родном Кенигс-берге, когда во время Семилетней войны город принадлежал русским.
Сергей Григорьянц. «В преддверии судьбы. Сопротивление интеллигенции»
Первая книга автобиографической трилогии прошедшего лагеря и голодовки правозащитника и одновременно коллекционера, у которого есть все — от античной скульптуры и расписных вологодских дверей до русского авангарда. В его квартире, похожей на музей, к изумлению гостей, вдруг достается из-под дивана посредственный пейзажик несостоявшегося художника Адольфа Шикльгрубера. Конечно, в книге, вобравшей репродукции избранных хитов коллекции, этого безобразия нет. Зато есть воспоминания о Варламе Шаламове, Викторе Некрасове, Сергее Параджанове, искусствоведе Николае Харджиеве и академике Андрее Сахарове с Еленой Боннэр. Интересно и то, как создавалось собрание Григорьянца, начатое родными еще до революции. А сам он, по признанию, занимаясь этим, находил «малый глоток свежего воздуха» в СССР. В качестве такого глотка он приобрел, к примеру, диптих «Благовещение» (1414) Фра Беато Анджелико, за которым охотился американский Метрополитен-музей, смог вернуть реквизированные властью вещи из Третьяковки, Останкино и даже Чернигова и Львова. Далеко не каждый советский человек мог себе такое позволить. Ему — удалось.
Алина Никонова. «99 глупых вопросов об искусстве»
Что же там случилось у Ван Гога с Гогеном — кто кому отрезал ухо? И были ли руки у Венеры Милосской? А Феофан Грек и Эль Греко — они что, оба греки? На эти подслушанные в поездах, застольных беседах, разговорах с коллегами вопросы отвечает искусствовед. Разъясняет, почему Василий Перов искал для своих картин столь грустные сюжеты, чем гравюра отличается от офорта и куда едет загадочная «Незнакомка» Ивана Крамского. Есть тут про «Черный квадрат» Малевича, улыбку «Джоконды». И неожиданно горячая — в свете случившегося с полотном Куинджи — тема: кто и как часто ворует музейные экспонаты. Главный посыл: в музее глупых вопросов не бывает. И уж если вы вырвались из будничной суеты, спрашивайте экскурсовода обо всем, что интересно, без опаски выглядеть невеждой. Неформальная встреча с миром прекрасного отлично прочищает мозги. Начинаешь видеть то, что раньше не замечалось, и смотреть по-новому на себя и тех, кто рядом.