Последняя попытка — часть II

К началу июля 41-го оставалось всего два боеспособных мехкорпуса, их и решено было бросить в контрнаступлениеВ последние годы в публикациях на военно-историческую тему стала весьма модной дурная игра «Обругай генерала». Вышла в свет даже целая книжка под названием «Если бы не генералы».Продолжение. Начало читайте в предыдущем номере.В последние годы в публикациях на военно-историческую тему стала весьма модной дурная игра «Обругай генерала». Вышла в свет даже целая книжка под названием «Если бы не генералы».Правила игры простые: ЛЮБОЕ решение, принятое высшим командованием КА летом 41-го года, надо назвать «безумным», «безответственным», «самоубийственным» и пр. Решили наступать? «Тупые генералы погнали солдат на убой!». Приказано занять оборону? «Трусливое и безынициативное решение погубило армию!». Скажем прямо, в логике «игрокам» не откажешь – надо же как-то объяснять публике, по какой причине в обстановке «беспримерного в истории массового героизма Красной армии» немцы осенью 41-го дошли до Москвы, Таганрога и Тихвина; выбирая между давно ушедшими из жизни генералами и Главным Советским Мифом, решено было пожертвовать первыми для спасения второго...Замысел контрудараИсториография Лепельской операции не стала исключением. По мнению ряда авторов, надо было не «гнать мехкорпуса в самоубийственное наступление», а оставить их восточнее линии Витебск, Орша с задачей «подпереть оборону стрелковых дивизий». Так ли это? Прежде всего следует напомнить, что всякую вещь желательно использовать по ее прямому назначению. Микроскоп – даже не самый современный и мощный – лучше использовать для подсчета лейкоцитов в крови, а не подпирать им дверь в лабораторию. Крупные бронетанковые соединения (дивизии и мехкорпуса) создавались как инструмент глубокой наступательной операции, а не для «подпирания» собственной пехоты.“ Главная группировка противника, во фланг которой предполагалось нанести удар, не услышала даже отдаленной канонады ”Исходный замысел Лепельской операции – нанести удар по танковым соединениям противника прежде, чем к ним подтянется от Минска немецкая пехота, вполне соответствовал базовым принципам военного искусства: бить врага по частям. К общему добавлялось частное: конкретный опыт первых двух недель войны не давал оснований для радужных надежд на то, что «цепочка» стрелковых дивизий сможет остановить или по меньшей мере надолго задержать и обескровить немецкий танковый «таран»; разумнее было нанести упреждающий удар и выбить танки противника прежде, чем они «раскатают» четыре стрелковые дивизии, занявшие оборону в «Смоленских воротах».Фактически же обстановка на момент начала операции сложилась даже лучше, чем предполагали в штабе Западного фронта. Как было уже отмечено выше, главные силы 3-й ТГр вермахта наносили удар не на восток, а на северо-восток, форсируя р. Западная Двина на участке Дисна, Полоцк, Улла. Непосредственно в полосе запланированного удара мехкорпусов (междуречье Двины, Днепра и Уллы) находились всего две немецкие дивизии (7 и 17-я танковые), и это существенно меняло соотношение сил в пользу Красной армии.Поздним вечером 4 июля Военный совет Западного фронта (Тимошенко, Маландин, Мехлис) утвердил Директиву № 16. В ней, в частности, ставилась задача: «Подготовить контрудар 7 и 5-м мехкорпусами во взаимодействии с авиацией в направлениях Островно (н. п. у шоссе в 22 километрах западнее Витебска) и Сенно. Успех развивать 7-м мехкорпусом в направлении Камень, Кубличи и 5-м мехкорпусом – на Лепель». При этом подписанная часом раньше разведсводка № 18 штаба ЗФ предполагала, что «основная группировка (противника) на лепельском направлении, где сосредоточенно до двух танковых и одной-двух моторизованных дивизий». Такая же (ошибочная) оценка была отправлена в Ставку ГК вечером 5 июля: «Основная группировка противника до двух танковых и двух мотодивизий в районе Лепель, откуда она развивает действие в витебском направлении... Вспомогательные действия противник ведет на полоцком и оршанском направлениях».Адекватная оценка группировки и планов противника появляется лишь в ночь с 5 на 6 июля в приказе командующего 20-й армией: «Противник, прикрываясь против 20-й армии, главный удар танковыми и моторизованными соединениями наносит через р. Западная Двина в полоцком направлении. 20-я армия в 5.00 6 июля 41 г. своими механизированными корпусами наносит удар во фланг и тыл (подчеркнуто мной. – М.С.) полоцкой группировке противника». Таким образом, вместо удара «в лоб» главной танковой группировки врага (именно такое, чреватое тяжелыми потерями развитие событий предполагала Директива Военного совета ЗФ) фактически предстояло нанести удар во фланг относительно малочисленных сил противника.Соотношение сил сторонНемецкая 7 PzD (здесь и далее будем использовать латинские аббревиатуры, дабы читатель не путался между советскими и немецкими дивизиями с одинаковыми номерами) имела достаточно редкую структуру (в ее составе было четыре танковых батальона) и рекордное среди всех дивизий на Восточном фронте число танков – 265 единиц (правда, если вычесть «вооруженные» макетом пушки командирские машины, то получится ровно 250). Так много их было утром 22 июня, и если бы доклады штабов соединений Красной армии, которые успела разгромить и отбросить на восток 7 PzD, были хотя бы наполовину правдой, то от немецкой дивизии к 6 июля должны были остаться номер и куча сгоревших танков.Коллаж Андрея СедыхДивизия, однако же, была еще вполне жива; к началу июля безвозвратные потери составили всего 25 танков. Количество временно неисправных танков, как правило, превышает «безвозврат», соответственно цифру 200 можно считать верхней границей оценки численности боеготовых танков 7 PzD (классическое советское военно-историческое исследование Лепельской операции называет цифру 150). Кроме того, при наступлении на Витебск дивизии был придан 101-й батальон огнеметных танков (машина на базе легкого танка Pz-II); из своих 65 танков этот батальон к 30 июня безвозвратно потерял четыре машины. В сумме опять же набирается 250 единиц, то есть ровно в два раза меньше, чем в 7 МК.Оценив количество, не забудем и о качестве. Основу танкового парка 7 PzD составляли чешские танки «Шкода» образца 38-го года, получившие в вермахте обозначение Pz-38(t). Это легкий танк с противопульным бронированием, 37-мм пушкой, маломощным (125 л/с) бензиновым двигателем и корпусом, собранным на болтах и заклепках (головки которых при попадании вражеского снаряда отрывались и калечили экипаж). Но даже и такого «чуда техники» на всех не хватало, и в танковых дивизиях вермахта в качестве линейного танка использовался легкий Pz-II, вооруженный 20-мм пушкой (примечательно, что в советских документах 41-го года эту машину вполне справедливо называют «танкеткой с крупнокалиберным пулеметом»); в 7 PzD изначально числилось 53 таких танка. 34 танка КВ и 29 Т-34, стоявших на вооружении 7 МК, в чистой «дуэльной» ситуации могли перестрелять весь этот «танковый зверинец», оставаясь в относительной (Т-34) и даже полной (КВ) безопасности.Танки в танковой дивизии – это «наконечник копья», вещь необходимая, но отнюдь не единственная; нужно еще и «древко», то есть артиллерия и пехота. Артиллерийский полк 7 PzD изначально имел на вооружении 24 гаубицы калибра 105 мм, 8 гаубиц калибра 150 мм и 4 пушки калибра 105 мм, итого – 36 стволов. Даже в предположении (скорее всего ошибочном) о нулевых потерях за первые две недели войны это меньше, чем ДВА полностью укомплектованных (по 12 гаубиц 122-мм и 12 гаубиц 152-мм) полка в двух танковых дивизиях 7 МК. Но на рубеже река Черногостница, н. п. Тепляки (а именно там началось и закончилось наступление 7 МК) стояла в обороне свежая 153-я стрелковая дивизия, а это еще два артполка (всего 44 гаубицы и 12 пушек 76-мм) и три полка пехоты по три батальона в каждом в дополнение к шести мотострелковым батальонам в двух танковых дивизиях. В сумме набирается 15 пехотных батальонов против четырех в немецкой танковой дивизии.Если в полосе предполагаемого наступления 7 МК численное превосходство советской стороны в танках и артиллерии было «всего лишь» двухкратным, то в полосе наступления 5 МК оно было просто подавляющим. 17 PzD в предшествующих боях (у Барановичей, Минска и Борисова) понесла серьезные потери: порядка 80 танков из 202, числившихся в дивизии к началу «восточного похода», вышли из строя (полный «безвозврат» и ремонт). Таким образом, даже по максимальной оценке (в исследовании Антонова приводится цифра 90) в 17 PzD было порядка 120 танков, то есть в семь-восемь раз меньше, чем в соединениях 5-го мехкорпуса.Качество боевой техники было немногим лучше, чем в 7 PzD. Как линейные танки использовались 44 Pz-II и даже 12 учебно-боевых танкеток Pz-I, вооруженных пулеметами винтовочного калибра. Основу танкового парка составляли, казалось бы, средние танки (106 единиц Pz-III), но при чуть более внимательном рассмотрении выясняется, что без единого исключения это были «тройки» первых модификаций, то есть с 37-мм пушкой и 30-мм броней, которую снаряды советских танков БТ, Т-26, бронеавтомобилей БА-10 и пехотных «сорокапяток» уверенно пробивали на реальной дистанции прицельной стрельбы (500–700 метров).Структура 5 МК тоже имела свою уникальность – корпусу из резерва Западного фронта было придано два отдельных артполка (467 и 587-й). Это так называемые корпусные артполки, и стоящие на их вооружении тяжелые 122-мм пушки и 152-мм пушки-гаубицы делают бессмысленным простое сравнение числа стволов с артполком немецкой танковой дивизии – их наличие создавало не только кратное численное превосходство, но и другое качество (дальность стрельбы и поражающее действие снаряда) в сравнении с легкими 105-мм гаубицами немецкого артполка.Так и это еще не все. Уходя от Борисова, немецкая танковая дивизия оставила там для обороны стратегически важной переправы через Березину два (из четырех) мотопехотных батальона, один (из трех) танковый батальон и что чрезвычайно важно в преддверии встречи с лавиной танков 5 МК – противотанковый дивизион. Эти подразделения начали прибывать к месту сражения юго-западнее Сенно лишь во второй половине дня 7 июля, после чего превосходство 5 МК по пехоте стало «всего лишь» двухкратным (8 батальонов, с учетом «отряда 109-й мд», против 4 в 17 PzD).Впрочем, и это было учтено в упомянутом выше приказе командующего 20-й армией от 6 июля: «Вслед за наступающими мехкорпусами стрелковые дивизии выделяют отдельные стрелковые части с артиллерией с целью закрепления захваченного пространства и содействия механизированным корпусам». Четыре стрелковые дивизии 20-й армии до 10 июля фактически бездействовали, так что выполнить этот приказ было возможно; с другой стороны, обнаружить в документах следы этих «отдельных стрелковых частей с артиллерией» не удается, но делу «закрепления захваченного пространства» это никак не помешало – закреплять было нечего.Краткий курс пораженияЛепельская операция – это сложное сочетание действий четырех дивизий, теоретически объединенных единым замыслом и командованием и фактически разнесенных во времени и пространстве. Для облегчения участи читателя, который захочет во всем этом разобраться, опишем сначала ход операции «по шагам», в хронологическом порядке по дням и географически с севера на юг.5 июля. К исходу дня части 14-й тд и управление 7-го мехкорпуса, совершив 40-километровый марш, сосредоточились в исходном для наступления районе (Гнездиловичи, Светогоры, Островно) в 6–11 километрах восточнее р. Черногостница. 18-я тд с выходом опоздала и закончила сосредоточение в районе Тепляки, Кругляны, Стриги (по обеим сторонам р. Оболянка) к полудню 6 июля. Соединения 5-го мехкорпуса в течение дня продолжали сосредоточение в районе с-з Орши, «приводили материальную часть в боевую готовность, пополнялись ГСМ и боеприпасами».6 июля. Два боевых отряда 14-й тд (батальон мотопехоты и рота танков в каждом) предприняли попытку форсировать р. Черногостница и закрепиться на ее западном берегу, одному из отрядов к вечеру удалось захватить небольшой плацдарм у н. п. Дуброво (в районе впадения реки в озеро Сарро).18-я тд действовала двумя боевыми группами. 36-й тп имел задачу переправиться через р. Березка у Шотени и затем через Запрудье обойти озеро Сенно с северо-запада. За день эта группа прошла 20 километров и утром 7 июля в 4 километрах восточнее Шотени вступила в бой с противником (скорее всего это был разведбат 7 PzD ). Главные силы 18-й тд (35-й тп, 18-й ап, 18-й мсп) по Богушевскому шоссе вышли к восточной окраине Сенно, где вступили в бой с противником (это был передовой отряд 17 PzD в составе разведбата дивизии и одного усиленного батальона мотопехоты). К вечеру дивизия выбила противника из Сенно и перешла к обороне. Сразу же отметим, что это был первый и единственный успех в ходе всей операции двух мехкорпусов.Соединения 5-го мехкорпуса, практически не имея встреч с противником, совершили марш на 30 километров, переправились через р. Оболянка и вышли на линию ст. Серкуты, Рясно, Обольцы.7 июля. Части 14-й тд по подготовленным за ночь переправам выдвинулись на западный берег р. Черногостница и перешли в наступление. Продвинувшись на три-четыре километра, они вступили в ожесточенный встречный бой с главными силами 7 PzD. Понеся тяжелые потери, 14-я тд во второй половине дня вернулась на восточный берег р. Черногостница и далее «отошла в исходное положение (Гнездиловичи, Светогоры, Островно), приводя себя в порядок и эвакуируя материальную часть».36-й танковый полк 18-й тд весь день безуспешно пытался сбить разведбат 7 PzD с переправ у н. п. Шотени. Главные силы 18-й тд в районе Сенно отбивали атаки противника, наступавшего с севера (это были одна танковая рота и подразделения мотоциклетного батальона 7 PzD) и с юго-запада (передовой отряд немецкой 17 PzD). До конца дня захватить Сенно немцам не удалось.Соединения 5-го мехкорпуса почти весь день простояли на месте («в течение ночи с 6 на 7 и до 18.00 7 июля произвели пополнение горючим, подтянули тылы и приводили матчасть в порядок»). Вечером передовые отряды 13 и 17-й танковых дивизий у дороги Толпино, Липовичи врезались в марширующие к Сенно части немецкой 17 PzD. Действующий на левом фланге корпуса «отряд 109-й мд», не имея соприкосновения с противником, к исходу дня дошел до Волосово (н. п. в 6 километрах ю-з Ридомль).8 июля. 14-я тд до полудня бездействовала, затем в 14.00 начала движение в южном направлении к Сенно, но к вечеру остановилась на рубеже оз. Липно, Тепляки и «до выяснения обстановки перешла к обороне».36-й тп 18-й тд до 18.00 продолжал безуспешные попытки продвинуться в направлении Шотени. Главные силы 18-й тд в районе Сенно до полудня отбивали атаки значительно возросших сил противника (воспользовавшись отходом 14-й тд с рубежа р. Черногостница, немцы перебросили к Сенно до двух танковых батальонов 7 PzD с артиллерией и мотопехотой). Во второй половине дня части 18-й тд оставили Сенно и отошли в направлении н. п. Ковали (14 километров восточнее Сенно).Соединения 5-го мехкорпуса весь день с раннего утра вели ожесточенный бой с главными силами 17 PzD в районе Толпино, Липовичи, Овсище, Белица (15–20 километров ю-з Сенно). Колонну немецкой дивизии удалось разорвать на несколько отдельных узлов обороны, при этом ее тыловые подразделения беспорядочно отошли к Чарея; ближе к вечеру контратакой танкового полка 17 PzD немцам удалось восстановить связь между частями дивизии.9 июля. Части 14 и 18-й тд отошли на восточный берег р. Оболянка и до вечера занимали оборону на этом рубеже.Части 5-го мехкорпуса «приводили матчасть в порядок и вели боевую разведку». 17 PzD к 17.00 вошла в Сенно. С запада на дорогу Липовичи, Сенно вышли передовые подразделения 12 PzD.10–11 июля. 7 PzD снова сосредоточилась в районе шоссе Бешенковичи, Витебск и, отбрасывая на восток остатки 14-й тд и 153-й сд, перешла в наступление. Части 7 МК с рубежа р. Оболянка начали отход к шоссе Орша, Витебск и далее к ст. Крынки, Лиозно (то есть в район первоначального сосредоточения корпуса ю-в Витебска).17 PzD в ночь с 9 на 10 июля начала выдвижение из Сенно на юго-восток, к главной автомагистрали Борисов, Орша, Смоленск. Утром 10 июля передовой отряд дивизии занял Обольцы, к полудню, пройдя более 40 километров, немцы вышли на автомагистраль в районе Коханово (н. п. и ж/д станция в 30 километрах западнее Орши). Появление механизированных колонн противника восточнее расположения частей корпуса было оценено командованием 5 МК как «окружение», после чего было принято решение «вывести корпус из окружения в ночь с 10 на 11 июля в прежний район сосредоточения».К вечеру 11 июля остатки 13 и 17-й тд, в ряде случаев имея боестолкновения с противником, вышли в указанный район севернее Орши; «отряд 109-й мд» сосредоточился в районе сбора вечером 12 июля, «пройдя без единого выстрела все рубежи возможного столкновения с противником». Реально окруженные юго-западнее Сенно подразделения мотострелкового полка 17-й тд в течение нескольких дней, двигаясь кружными путями в северо-восточном направлении, вышли к своим.Огонь с небаИтак, ни одна задача, поставленная перед мехкорпусами, не выполнена, ни одна дивизия не прошла и половины расстояния до Лепеля, главная (полоцкая) группировка противника, во фланг которой предполагалось нанести удар, не услышала даже отдаленного гула канонады. При этом за три-четыре дня боев потеряно порядка 60–70 процентов боевой матчасти, утратившие боеспособность остатки бывших танковых дивизий откатились на восток и в дальнейшем, стремительно теряя людей и технику, растаяли в новом, смоленском «котле». Что это было? Прежде, чем начать искать ответ на этот вопрос, отметим (отметем) то, чего заведомо не было.«6-го велась разведка боем, которая обошлась нам очень дорого, и все же 7-го вы должны были проиграть сражение, но ваша авиация мешала и разбила нас. 7-го наша дивизия была разбита, ваша авиация разбила ее; я едва остался жив...» Яков Джугашвили, который 18 июля давал такие показания в немецком плену, никогда уже не узнал, что примерно в таких же выражениях летом 41-го будут составлены сотни отчетов и донесений штабов Красной армии, а затем и тысячи страниц сочинений советских историков. В итоге подготовленный двумя поколениями писателей читатель даже и вопроса-то никакого не видит, ему и так все понятно: источник всех бед – вездесущая и всесокрушающая немецкая авиация, с утра и до ночи «Юнкерсы» с ужасающим воем все пикируют, пикируют и пикируют, бомбы с них валятся без остановки и каждая бомба – в цель.Да, так все и происходит – в самых примитивных компьютерных «леталках-стрелялках». В жизни сложнее. Каждый вылет боевого самолета – дорогой, дефицитный ресурс, его приходится делить, и не все запросы выполняются; что касается пикирующих Ju-87, то их на всем Восточном фронте от Балтики до Одессы к началу июля было менее 300. Открываем доклад командира немецкой 17 PzD и читаем: «7 июля. Самолеты-разведчики постоянно докладывают о большом скоплении войск противника вокруг Сенно. Заявка на выделение пикирующих бомбардировщиков для уничтожения противника при нахождении его в исходном районе не удовлетворена».Кстати, двумя строками выше такая запись: «Вражеская артиллерия усиливает огонь по позициям боевой группы Лихта одновременно с бомбардировками авиации противника с бреющего полета». Вероятно, упомянуты новейшие на тот момент Ил-2 из состава 430-го штурмового авиаполка; эта авиачасть «особого назначения» была укомплектована летчиками высшей квалификации из НИИ ВВС; в составе 23-й авиадивизии, приданной мехкорпусам в Лепельской операции, был и еще один такой «особый» полк – 401-й истребительный под командованием знаменитого летчика-испытателя Константина Коккинаки. Так что не только немецкие самолеты завывали в воздухе...Вернемся, однако, к немцам. Пикировщик Ju-87 мог поднять всего 5 (пять) бомб. Четыре легкие 50-килограммовые под крыльями и одна тяжелая (250 или 500 кг) на специальном рычаге-качалке под фюзеляжем. Испытания, проведенные в НИИ авиационного вооружения, показали, что советская ФАБ-50 способна поразить легкий (!) танк с броней 15–20 миллиметров лишь при взрыве на расстоянии один – три метра, немецкие бомбы за счет худшего качества ВВ требовали на 50–70 процентов меньшего расстояния; проще говоря, нужно было прямое попадание бомбы в танк. Возможно ли его достигнуть?Полигонные испытания показали, что советский пикировщик Пе-2 с использованием созданного в конце войны полуавтоматического прицела ПБП-4 способен был уложить бомбы в круг диаметром 90 метров. Сколько бомб надо сбросить, чтобы при такой точности попасть в танк? На всесокрушающем Ju-87 бомбардировочного прицела не было вовсе. Цель визировалась в «сетке» стрелкового (!) прицела Revi С/12, угол пикирования определялся по меткам-штрихам на остеклении кабины, все остальные параметры (высота, скорость, две угловые скорости, ветер) учитывались «классовым чутьем». И вы думаете, что по меткам-штрихам «коршуны Геринга» бомбили много точнее «сталинских соколов»?Вопрос этот был досконально исследован офицерами Оперативного управления штаба ВВС КА совместно с инженерами НИП авиационных вооружений летом 1942 года на Брянском и Западном фронтах. Установлено следующее: «В период с 6.7 по 14.7.42 3-ю гв. танковую бригаду ежедневно бомбила немецкая авиация в среднем около 200 вылетов бомбардировщиков в день. Несмотря на такие интенсивные бомбежки, бригада безвозвратных потерь от авиации не имеет. За это время было два случая повреждения танков... В марте 1942 года в районе г. Холм в поле остался один тяжелый танк КВ-1 из состава 71-й тбр. Авиация противника пыталась уничтожить его в течение двух дней. В общей сложности произведено 60 вылетов Ju-87, Ju-88, He-111. Прямых попаданий не оказалось, осколки (бомб) поражения танку не причинили...В той же бригаде 21 января 1942 года колонна из 22 легких и средних танков, рассредоточенных на дистанции 50–100 метров один от другого, была атакована немецкой авиацией. Самолеты Ju-88 двумя эшелонами по 24 самолета в каждом в течение двух часов бомбили и обстреливали танки. Бомбили с пикирования, с высоты 600 метров и ниже, сбрасывались фугасные бомбы калибра от 50 до 250 килограммов. Только у одного танка был пробит масляный бак...Генералу армии Жукову было доложено, что мехгруппа генерал-майора Бычковского (Западный фронт) в период с 4 по 9 августа потеряла 106 танков от воздействия авиации противника. Как показало расследование, из 106 выведенных из строя танков только 2 были поражены авиацией, несмотря на ожесточенные бомбардировки, которые проводил противник с малых высот...»И так далее на множестве страниц... В феврале 1944 года «Сборник материалов по изучению опыта войны» (выпуск 101-й) подвел такие итоги: «Малые размеры и большая прочность танков, благодаря которым для их поражения требуется прямое попадание или взрыв бомб в непосредственной близости от танков, обусловливают низкую вероятность попадания и вследствие этого малую эффективность бомбардировочных действий авиации... Боевая материальная часть, особенно тяжелые и средние танки, несет при этом ничтожно малые потери».Окончание следует.Марк Солонин