Предлагаем вашему вниманию интервью Виталия Иосифовича Штейнберга, ведущего разработчик БЦВМ (бортовых цифровых вычислительных машин), применявшихся в советских системах вооружений и системах боевого управления. Штейнберг – главный конструктор ряда базовых межвидовых БЦВМ и бортовых цифровых вычислительных комплексов, созданных на их основе. Главный конструктор мобильного вычислительного комплекса «Бета-3М», ставшего первым в СССР работающим на ходу и принятым на вооружение Советской Армии и армий стран Варшавского договора в составе АСУ фронта «Маневр». Главный конструктор унифицированного ряда БЦВМ ЕА2170 для вычислительных систем воздушных командных пунктов нового поколения, принятых в штатную эксплуатацию. Заместитель главного конструктора, в последующем главный конструктор комплекса БЦВМ «Аргон», включающий бортовые вычислительные машины нескольких поколений для ракетно-космических, авиационных, мобильных и морских объектов, в том числе уникальный – ни одного отказа за 37 лет эксплуатации – «Аргон-16» для систем управления космических кораблей и орбитальных станций.
С 1991 года, наряду с основной работой, возглавляет Ассоциацию заказчиков и потребителей унифицированных изделий электронной техники «Фонд УНИЭТ», объединяющую около ста предприятий оборонного комплекса.
Виталий Штейнберг – автор свыше 70 научных публикаций, изобретений и научно-методических пособий.
Награждён орденами «Знак почёта», Трудового Красного знамени, четырьмя медалями, Почётной грамотой правительства Российской Федерации, медалью и премией имени министра радиопромышленности СССР П.С. Плешакова. Отмечен званиями «Почётный радист» и «Заслуженный машиностроитель Российской Федерации». Награжден Федерацией космонавтики медалями имени С.П. Королёва и К.Э. Циолковского.
[su_box title="О журнале РАДИОФРОНТ" box_color="#4778a1"] Материал подготовлен научно-техническим журналом «РАДИОФРОНТ», издание которого в России возобновил в июле 2017 года консорциумом компаний, специализирующихся на отечественной IT-продукции. Прежний «РАДИОФРОНТ» издавался с 1930 по 1941 годы и представлял собой небольшие, насыщенные интереснейшей информацией по радиоделу брошюрки.
По замыслу издателей, тематика возрожденного «РАДИОФРОНТА» станет значительно шире. В послереволюционные годы радио было символом технического прогресса. Теперь символы иные. «Мы твёрдо верим, что современная Россия может и должна по-хозяйски освоиться на необозримых фронтах современной экономики знаний; превратить инновации из звучного лозунга в реальную производительную силу», – полагает главный редактор Алексей Турбин.
D-Russia.ru намерен и в дальнейшем знакомить своих читателей с наиболее интересными публикациями журнала. [/su_box]
В будущем году НИИ «Аргон», где вы трудитесь уже более полувека, исполняется 70 лет. С чего он начинался?
Старшие коллеги рассказывали байку: якобы И.В. Сталин прочитал в обзорах, что в Швейцарии внедрили машину, которая смогла заменить труд четырёхсот расчетчиков. Был незамедлительно вызван министр приборостроения, но за отведенный месяц в проблеме разобраться толком не смог, вопрос оказался серьёзным. К изысканию путей его решения привлекли опального бывшего заместителя начальника главного управления наркомата авиационной промышленности СССР Михаила Авксентьевича Лесечко. С его именем связывают появление не только НИИ «Аргон», но и отечественной вычислительной техники в целом.
В 1948-ом году Совет министров СССР своим постановлением организовал специальное конструкторское бюро №245, перед ним была поставлена задача государственной важности: с минимальными затратами и в кратчайшие сроки создать отечественные средства вычислительной техники, в первую очередь для нужд обороны.
М.А. Лесечко, имевший опыт крупных научно-технических проектов, был назначен руководителем московского завода счётно-аналитических машин, вновь созданного СКБ-245 и образованного в марте 1949 года НИИ Счётного машиностроения (НИИСЧЁТМАШ).
Пионерские работы по созданию экспериментальных образцов ЭВМ велись в лабораториях академических институтов группами энтузиастов и ранее, однако создание СКБ-245 явилось первым шагом советского правительства по решению задачи разработки отечественных ЭВМ на государственном уровне.
Первая задача была поставлена перед коллективом СКБ-245 постановлением правительства о создании ламповой ЭВМ «Стрела». В начале 50-х годов эта задача была успешно решена, а группа учёных и инженеров – создателей «Стрелы» стали лауреатами Сталинской премии. Изготовленные на заводе семь машин поставили в ведущие научные центры Москвы, Новосибирска и Сарова.
Другим серьёзным достижением СКБ стало создание M-20 – советской ламповой ЭВМ, разработанной под руководством основоположника советской вычислительной техники Сергея Алексеевича Лебедева совместно с Институтом точной механики и вычислительной техники (ИТМиВТ). Машина, отличавшаяся для своего времени высоким быстродействием, выпускалась на Казанском заводе математических машин и Московском заводе САМ вплоть до 1964 года.
НИИ «Аргон» известен разработками в бортовых цифровых вычислительных машин для ракет, спутников, самолётов и кораблей, а также для наземных мобильных объектов. Расскажите об этом, пожалуйста.
В мае 1958 года на базе СКБ-245 образовался Научно-исследовательский институт электронных математических машин (НИЭМ), на него в начале 60-х годов возложили роль головного по разработке БЦВМ. Среди сложностей, с которыми столкнулись создатели первых БЦВМ, особо отмечу отсутствие компонентной базы, а также технологий производства многослойных печатных плат. Не было и необходимой испытательной базы, которая гарантировала бы работу БЦВМ в условиях жёстких внешних воздействий. Отсутствовали решения по механической, электромагнитной, радиационной и тепловой защите разрабатываемых изделий, требующих предельной функциональной насыщенности при минимальных массогабаритных характеристиках.
И вот в 1963-64 гг. совместными усилиями коллективов «НИИ точной технологии» Минэлектронпрома и НИЭМ, относившегося к Минрадиопрому, была разработана первая в СССР серия интегральных гибридных схем «Тропа-1» с параметрами, позволяющими создавать БЦВМ с быстродействием до 100 тысяч коротких операций в секунду. Создатели «Тропы-1» были удостоены Государственной премии СССР в области науки и техники. «Тропа-1» стала основной элементной базой первой отечественной БЦВМ «Аргон-11С», полетевшей в космос и обеспечившей выполнение программы «Зонд-6» – облёт и фотографирование поверхности Луны с возвращением космического аппарата на Землю. БЦВМ «Аргон-11С» положила начало комплексу БЦВМ «Аргон», включающему свыше 30 выполненных и внедрённых в штатную эксплуатацию разработок БЦВМ и бортовых цифровых вычислительных комплексов (БЦВК) в приоритетные системы и объекты общегосударственного значения.
Одновременно с БЦВМ «Аргон-11С» на гибридных интегральных схемах серий «Тропа-1», «Тропа-3», «Тропа-5» и «Посол» был развёрнут ряд других разработок. В частности, БЦВК «Аргон-12А» для орбитальной посещаемой космической станции «Алмаз» и БЦВМ «Аргон-12С» – для возвращаемого космического аппарата, что обеспечило успешное выполнение проекта по дистанционному зондированию поверхности Земли.
На какой элементной базе осуществлялись эти разработки?
Естественно, вся элементная база была советского производства. Другое дело, что первые полупроводники в СКБ-245 производились, что называется, хозспособом – ведь электронная промышленность в стране ещё только зарождалась.
Американцы всё-таки были впереди, но видели в нас соперников, и, понимая, что СССР отслеживает новые направления их работ, пользовались, в том числе, дезинформацией. В частности, отказавшись от «этажерочных модулей», продолжали в течение двух лет в научно-технических журналах давать публикации по развитию этого направления. К счастью, наши специалисты своевременно поняли несостоятельность этого тупикового пути и перешли на плоские гибридные модули, на которых проектировались целые поколения радиоэлектронной аппаратуры.
В целом же, характеризуя состояние советской вычислительной техники того периода, можно сказать, что оно было вполне контролируемым, отставание не превышало 3-5 лет несмотря на то, что инвестиции СССР и США в компьютерную сферу были несопоставимы.
[su_box title=" Разработки НИЭМ – НИИ «Аргон»" box_color="#4778a1"]
БЦВМ «Аргон-1М»: её универсальность в условиях дефицита БЦВМ и стремительного развития АСУ для комплексов вооружений обеспечили применение в 70 объектах и крупносерийное производство на двух заводах отрасли;
БЦВМ «Аргон-10М1», ставшая основой систем управления воздушным движением в зоне аэродромов с интенсивными полётами;
Возимый вычислительный комплекс «Ритм-20», размещённый в трёх транспортных единицах на колёсном ходу для АСУ войсками фронта «Маневр». Выносной комплект оборудования из «Ритм-20» - изделие «МСМ» - многие годы эксплуатировалось в Центре разведки ВМФ.
[/su_box]
Хочется добрым словом вспомнить моих учителей, под руководством которых я работал многие годы. Это руководители предприятия – генеральные конструкторы ЕС ЭВМ, главные конструкторы комплекса БЦВМ «Аргон» Сергей Аркадьевич Крутовских, Александр Максимович Ларионов, Виктор Владимирович Пржиялковский, их заместитель Адольф Федорович Кондрашев, которые создали основу научной школы разработки БЦВМ в оборонно-промышленном комплексе. Память об этих выдающихся руководителях и специалистах навсегда останется в истории развития вычислительной техники нашей страны.
Как эти разработки и развитие советской отрасли ЭВМ в целом соотносились с мировым уровнем?
Необходимо отметить, что средства вычислительной техники в СССР создавались в ряде городов страны, в частности, в Пензе, Минске, Казани, Ереване, куда были направлены часть ведущих разработчиков из НИЭМ. Семейства машин, создаваемых в этих городах для народного хозяйства и обороны страны, не были программно-совместимыми, что создавало определенные трудности подготовки специалистов по вычислительной технике и в организации их эксплуатации.
7 апреля 1964 года американцы анонсировали важнейшую разработку, получившую название IBM System/360 (IBM/360). Это семейство компьютеров класса мейнфреймов, которые, в отличие от предыдущих серий, являлись программно-совместимыми, так как использовали один и тот же набор команд, что позволяло заказчикам покупать недорогую младшую модель и при необходимости заменять её на более производительную. Данная система впитала в себя всё лучшее, что было создано разработчиками средств вычислительной техники в разных странах, в том числе, и советскими. Затраты на разработку IBM/360 составили около 5 миллиардов долларов США в тогдашних ценах. Таких средств на НИОКР Советский Союз тогда затратить не мог. Между тем, машины типа IBM все шире распространялись в мире, программы для них стали создаваться и в СССР, несмотря на то, что созданный в 1949-ом году по инициативе США Координационный комитет по экспортному контролю (КОКОМ) препятствовал продаже такой техники в СССР и другие страны социалистического содружества.
Именно в этот период в 1967 году постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР Минрадиопрому было поручено организовать в Москве Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники (НИЦЭВТ) со строительством в промзоне Чертаново, на который возлагалась задача по созданию единой системы унифицированных ЭВМ для СССР и стран социалистического содружества. В состав нового Центра под руководством С.А. Крутовских в 1969 году был включен и НИЭМ, имевший к тому времени высококвалифицированный коллектив разработчиков численностью около 2 тысяч человек, развитую инфраструктуру, опытное производство и испытательную базу, а также необходимые лабораторно-производственные площади. Два тематических подразделения НИЭМ по бортовым и возимым ЭВМ вошли в состав комплексного отделения по БЦВМ, одного из четырех крупных научно-тематических подразделений в структуре НИЦЭВТ.
В качестве прототипа для создания Единой системы ЭВМ (ЕС ЭВМ) был выбран IBM /360.
В сравнительно короткое время НИЦЭВТ в кооперации с целым рядом разрабатывающих предприятий СССР и стран социалистического содружества разработали семейство моделей ЭВМ, программно-совместимых с моделями IBM/360 на отечественной элементной базе в отечественных конструктивах, которые были запущены в производство на имевшихся и вновь созданных заводах радиопромышленности.
Достижения СССР и социалистических стран в области вычислительной техники дважды демонстрировались на ВДНХ, что приоткрывало свойственную таким разработкам завесу секретности. Выставки вызвали изумление представителей Америки и Западной Европы: они не ожидали, что СССР и страны социализма самостоятельно так быстро достигнут столь ощутимых успехов.
Именно к этому периоду относится и ваш приход на предприятие.
Да, защитив диплом, я в возрасте 23 лет распределился в Научно-исследовательский институт электронных математических машин (НИЭМ) Министерства радиопромышленности СССР.
Отдельная история связана с тем, как факультет электроники и счётно-решающей техники (ФЭСТ), на который вы поступили, оказался в составе Московского лесотехнического института (МЛТИ).
В 1959 году я стал студентом именно этого факультета МЛТИ по специальности «Математические и счётно-решающие приборы и устройства». Дело в том, что у С.П. Королева родилась идея преобразовать Лесотехнический институт, недалеко от которого располагался комплекс руководимых им предприятий, в политехнический. Да и преподаватели «королёвской» фирмы были в непосредственной близости от института. С этой идеей всесильный генеральный конструктор обратился в ЦК КПСС, мотивируя свою инициативу необходимостью подготовки молодых специалистов по ряду новых специальностей для оборонно-промышленного комплекса.
[caption id="attachment_217089" align="alignnone" width="272"]
Виталий Иосифович Штейнберг в студенчестве[/caption]
Руководство Лесотехнического института предложение С.П. Королева восприняло, естественно, в штыки. И спасло институт то, что в архивах МЛТИ было обнаружено постановление Совнаркома об его образовании, подписанное лично Лениным.
В результате возобладало компромиссное решение: в МЛТИ был создан факультет электроники и счётно-решающей техники, студентов которого с третьего курса наряду с преподавателями фирм С.П. Королева обучали преподаватели легендарной Бауманки.
Во время учёбы в институте, которая запомнилась как очень интересное и насыщенное событиями время, наряду с интенсивным освоением наук продолжал активно заниматься спортом – в частности, гандболом. Не оставлял этого занятия до тех пор, пока не встал выбор: продолжать образование по инженерной стезе или серьёзно заняться спортом, тем более, что многие мои товарищи достигли в гандболе серьёзного уровня, стали мастерами спорта. Я выбрал первый вариант.
После распределения в НИЭМ меня зачислили в отдел № 9, одно из ведущих подразделений института. Его возглавлял Адольф Фёдорович Кондрашёв, а лабораторию, в которой я ранее проходил преддипломную практику и дипломное проектирование, - Владимир Моисеевич Карасик. Именно он рекомендовал меня затем в заочную аспирантуру при НИЭМ и стал моим научным руководителем, по его инициативе я достаточно быстро стал заместителем начальника научно-тематического отдела, а позднее – отделения бортовых вычислительных машин. Работа сразу увлекла меня, хотя и давалась, не скрою, нелегко. Ведь кроме рабочих нагрузок испытанием была даже дорога в институт, который начинал работу в 7:30. Ездить на работу приходилось на двух электричках.
С 1964 года институт стал головным предприятием страны по БЦВМ. Работы, конечно, заметно прибавилось. С тех пор нами было разработано и успешно внедрено в серийное производство и эксплуатацию более 30 типов БЦВМ и вычислительных комплексов для ракетно-космических, авиационных, мобильных и стационарных объектов. Предприятие аккумулировало богатый опыт создания высоконадёжных и компактных вычислительных средств, предназначенных для работы в тяжёлых внешних условиях.
В начале 1970-х годов перед разработчиками БЦВМ комплекса «Аргон» была поставлена сложная задача по созданию БЦВК для авиационного комплекса радиолокационного дозора и наведения, который стал бы аналогом американского комплекса AWACS. Объём задач, решаемых на борту такого комплекса, потребовал искать новые научно-технические решения как по структуре БЦВК, так и по элементной базе, приемлемой для заданных жёстких массогабаритных характеристик БЦВК. В результате совместных творческих усилий коллективов НИЦЭВТ, НПО «Вента» (Вильнюс) и завода «Нуклон» (Шяуляй) была создана серия многокристальных логических больших интегральных схем (МБИС) – серия 216 для БЦВК «Аргон-30», главным конструктором которого я был назначен после безвременной кончины В.М. Карасика.
С появлением отечественных монолитных микросхем со средним уровнем интеграции мы разработали БЦВМ А-40 – по этой теме я тоже был назначен главным конструктором. Реализованный при моём руководстве в качестве главного конструктора впервые в стране ряд базовых унифицированных моделей БЦВМ А-30, А-40, А-50, программно совместимых с ЕС ЭВМ, позволил разработчикам систем и объектов вести наиболее трудоёмкую стендовую отработку общесистемного программного обеспечения параллельно с разработкой и испытаниями БЦВМ. На основе БЦВМ А-40 и целого ряда внешних устройств, создаваемых предприятиями радиопромышленности, был реализован ЭВК «Бета-3М» на гусеничном шасси, работающий на ходу в составе АСУ войсками фронта «Маневр».
[caption id="attachment_217085" align="alignnone" width="580"]
"Бета-3М"[/caption]
К концу 1970-х годов назрела нужда создать филиалы института. Помимо сложности решаемых задач, нас подстегивал и фактор иного рода: дополнительный набор специалистов на любое московские предприятие в те годы был строго ограничен лимитом численности, это касалось и оборонной промышленности. Именно поэтому в 1978 году организовали филиал НИЦЭВТ на Кишинёвском заводе «Луч», который специализировался на производстве межвидовых БЦВМ «Аргон-15» и «Аргон-15А», нашедших применение в 35 системах вооружения. Направление работ по созданию новых возимых бортовых комплексов было частично передали коллективу минского НИИ ЭВМ, спроектировавшему впоследствии ряд возимых ЭВМ для перспективных систем и объектов. Производство БЦВМ комплекса «Аргон» велось на девяти серийных заводах радиопромышленности, а комплекс «Бета-3М» изготавливался также в болгарском Пловдиве.
Хотелось бы отдельно сказать про участие в наших разработках и производстве молдавских предприятий. В 80-е годы в СССР приняли национальную программу стоимостью в несколько миллиардов рублей по созданию персональных компьютеров. Минрадиопром не только занимался внедрением компьютеров, которые тогда называли «школьными». Была поставлена амбициозная задача запустить огромный завод по производству персональных компьютеров. Выбор пал как раз на Молдавию, где предполагалось выпускать миллион машин в год. Очень жаль, что перестройка и последовавшая суверенизация пресекла реализацию этих планов. Ведь наш Кишиневский филиал имел 980 высококвалифицированных специалистов со средним возрастом около 30 лет, обладал огромным потенциалом. Местный Политехнический институт и Кишиневский университет поставляли новые кадры, да и выходцы из других регионов СССР ехали сюда охотно, ведь тут им предоставляли жилье.
Сейчас нет и следа от той цветущей республики, которую планировалось сделать центром производства самой на тот период инновационной продукции. В Молдавии и до этого производились лучшие в стране тракторы, цветные телевизоры, средства связи и другая высокотехнологичная продукция.
Впрочем, столь же плачевную судьбу разделили наши предприятия и научные подразделения и в других бывших советских республиках – в частности, в Литве и в Киргизии.
Не была ли советская система управления оборонной промышленностью громоздкой и неповоротливой, забюрокраченной, как многие другие отрасли народного хозяйства?
Нет. Я убежден, что во времена СССР механизм управления отраслью был продуманным и очень эффективным. В частности, все работы по ЭВМ контролировала комиссия президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам. Комиссия имела в своей структуре отраслевые подразделения, которые тесно взаимодействовали с отделом вычислительной техники Госплана. В руководящих звеньях всегда трудились специалисты с большой буквы, прошедшие солидную подготовку в НИИ, КБ и на заводах «оборонки». То же касается и работников отдела оборонной промышленности ЦК КПСС.
По линии восьмого и одиннадцатого главков вычислительной техники Минрадиопрома прорабатывались и безусловно выполнялись все контрольные цифры по пятилеткам. Открывались при необходимости новые научные и производственные мощности, выделялась валюта на закупку оборудования. Приведу один только пример оперативного решения важного для нас вопроса: когда возникла потребность массового производства многослойных печатных плат, незамедлительно их производство было налажено в Минске. А когда выяснилось, что для этого производства недостает отечественных стеклопластиков, в кратчайшие сроки был введен в эксплуатацию соответствующий завод в Тирасполе.
Стройная советская система руководства оборонкой дополнялась практикой принятия важных документов: по важнейшим вопросам правительство и ЦК КПСС готовили совместные постановления, по более мелким принимались обязательные для выполнения постановления правительства и коллегий соответствующих министерств – а они проводились каждую неделю. Как оборонный, так и гражданский аспект наших разработок определялся соответствующими контрольными цифрами – и от пятилетки к пятилетке уровень производства планировался в 4-5 раз выше, чем пятилетием ранее.
Ещё раз повторюсь: отраслью руководили специалисты, прошедшие большую жизненную школу. Вот пример из числа тех людей, под руководством которых мне довелось непосредственно работать: Председатель Государственного комитета СССР по вычислительной технике и информатике Николай Васильевич Горшков. В военные годы 15-летним пареньком начал работать трактористом под Гжелью, потом – на знаменитом Загорском электромеханическом заводе, где начинал после учебы конструктором и дорос до заместителя главного инженера. Затем – главный инженер, начальник главка, заместитель министра радиопромышленности СССР. Словом, ничего общего тогдашние руководители не имели с сегодняшними пресловутыми «эффективными менеджерами».
Как пережил перестройку НИИ «Аргон», выделившийся к тому времени из НИЦЭВТ?
Разразившийся в начале 1990-х годов общий кризис экономики страны стал для нас периодом серьёзных испытаний: резко сократилось финансирование, прекратили существование филиалы.
Мы всеми силами старались сохранить ядро нашего коллектива, выполняя работы по конверсионной тематике. Так, в сотрудничестве с Губкинским институтом (РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина. – ред.) мы создали аналого-цифровой прибор «Эхолот» для определения остаточного дебита законсервированных нефтяных скважин. Но большого успеха он не имел. Финансирование на такие программы отсутствовало, а наши уважаемые нефтяники, как оказалось, предпочитали лишний раз скатать в Америку и купить там заокеанское изделие.
Делали мы также аналоговые сельские АТС, которые вроде бы органично вписывались в реалии тех лет, связи-то на селе не было. Но в общероссийском масштабе была сделана ставка на цифровую связь, и в этой области также возобладал импорт. В результате на тот период доля отечественного связного оборудования в России не превышала 2-3%! Отрасль была загублена. Да и на сертификацию нашего изделия надо было изыскать от 200 до 300 тысяч рублей, тоже неподъёмная сумма. В Федеральном агентстве по промышленности мне тогда так и сказали: рынок высококонкурентный, в основном занят иностранной продукцией. Так что делайте то, что у вас лучше всего получается – бортовые ЭВМ.
Что делает института сейчас?
Продолжаем разработки по обеспечению вычислительными средствами нового поколения воздушного командного пункта стратегического управления –объекта, аналог которого за рубежом называют «Самолётом Судного дня». Активно развиваем направление «системы на кристалле» для перспективных терминалов авиационной связи, уже на базе отечественной компонентной базы, большие интегральные схемы для которой спроектированы в России с перспективой создания полного цикла их производства в нашей стране.
Ведем также разработки по заказам ПАО РКК «Энергия» по созданию БЦВМ для новых телекоммуникационных спутников.
Продолжается реконструкция и техническое перевооружение предприятия, внедрение современных технологий проектирования. Развиваем производственные мощности института. Принятые в последнее время правительством РФ решения по развитию электронной промышленности и планируемые серьёзные ассигнования на эти цели позволяют надеяться на планомерное возрождение этой базовой отраслих
- Журнал «Радиофронт» от души благодарит вас за беседу и надеется, что нашей стране и впредь удастся сохранять паритет в области бортовой вычислительной техники с ведущими мировыми державами.
- На решение этой главной задачи нацелен коллектив института все 50 с лишним лет работы в области бортовой вычислительной техники. Наряду с текущими разработками, в последние годы мы успешно выполнили исключительно важную НИР по прогнозу развития вычислительной техники специального назначения на период 2025, 2035, 2045 годов. С учётом полученных результатов НИР разрабатываем свою «дорожную карту» проведения НИОКР на ближайшие годы. Предстоит решать в непростых условиях наитруднейшие научно-технические задачи. Гонка без финиша продолжается.
[caption id="attachment_217088" align="alignnone" width="461"]
Виталий Иосифович Штейнберг (с) РАДИОФРОНТ[/caption]
