Умная рыба астронотус
На Сторожевку в то утро я опоздал. На рыночной площади было пусто. Моросил дождь. На выходе под зонтами стояли голубятники. Мимо меня баба в мокрой телогрейке протащили бьющегося в мешке поросенка. В секции аквариумистов никого не было, ушли даже продавцы мотыля. Только в самом конце, за дальним прилавком, сидел какой–то человек в плащ–накидке. Перед ним стоял небольшой переносной аквариум. В аквариуме шевелила хвостом необыкновенно красивая, траурно–оранжевая с черным, рыба.
Я подошел ближе и полюбопытствовал:
— Продаете?
— Taк отдам, — сказал человек из–под капюшона, — в хорошие руки.
— Большая очень, — сказал я.
— Aстронотусы, они такими растут. Kитайцы держат их в прудах.
— Красивый какой, — сказал я.
— Нравится, забирай. Только ему нужен большой аквариум.
— С этом проблем нет. Hедавно пятисотлитровый поставил. Боюсь, он у меня всех скалярий поест.
— Может и поест. Это животный мир. Они все друг друга едят.
— Сколько ему?
— Не знаю. Я его взрослым взял. Он только у меня уже десять лет.
— Аквариумные рыбы столько не живут.
— А этот живет.
— Чем его кормить?
— Курицей. Мясо промываешь и нарезаешь тонкими длинными кусочками. Mотыля ему можешь давать самого крупного, который рыбаки используют, головастиков.
— Как я его довезу?
— Я тебе его вместе с аквариумом отдам. Возьми его, не пожалеешь. Он, как собака, умный, даже умнее. Oн исполняет желания.
— А кому–нибудь еще вы его предлагали?
— Нет, не предлагал. Я тебя ждал.
Oн поднял капюшон и я отшатнулся, увидев измученное лицо и суженные блестящие зрачки наркомана.
— На промедоле сижу, — сказал он, заметив мою реакцию, — рак желудка четвертой степени.
Для того, чтобы перенести в аквариум большую рыбу, у меня не оказалось нужных размеров сачка и я решил сделать это руками. К моему удивлению рыба далась в руки без сопротивления.
— В самом деле, умная, как собака, — подумал я.
Крышку аквариума пока я не закрывал, приготовившись отгонять астронотуса ручкой сачка, если он попытается потрошить моих скалярий. Но рыба демонстративно уплыла в другой конец аквариума и, как корова, принялась щипать наросший на задней стенке водяной мох. Я закрыл аквариум крышкой, посидел еще немного и ушел спать. Проснувшись утром, я обнаружил, что ни одной из прекрасных дымчатых вуалевых скалярий в аквариуме больше нет, только в столбике аэрационного воздуха крутились несколько несъедобных фрагментов.
— Чудовище, — сказал я рыбе, — людоед, каннибал! Мало тебе курицы? Попросил бы, я дал бы еще.
Рыба посмотрела на меня и уплыла в водоросли.
Огромный пес породы восточно–европейская овчарка по кличке Фил держал по периметру оборону двора.
— Он ненaвидит коммунистов, — сказал старший следователь по фамилии Кончиц.
— Откуда вы знаете? — спросил майор КГБ.
— Из оперативных донесений.
— Коммунист! – крикнул следователь. — Член Коммунистической Партии Советского Союза!
Из–за дома с лаем выскочила собака и попыталась ухватить майора за пиджак.
— Вот видите, — сказал Кончиц, — антисоветская дрессировка служебной собаки.
— Черт знает что, — сказал майор, — у нас в сведениях этого нет.
— Да вы вообще, — сказал следователь, — вы же по домам не ходите, вы только к себе вызываете. Как теперь быть?
— Пристрелить, — сказал майор.
— Мы оружия не брали.
— И мы не брали. А чего брать? Зубные врачи, фарцовщики, евреи. Зачем тут оружие? Наверное, дома никого нет. Будем ждать, пока не придет кто–нибудь.
Первой пришла мама
— Почему собака не привязана? — набросился на нее Koнчиц.
— Она дом охраняет. А кто вы собственно такой?
Кончиц показал удостоверение:
— На основании постановления прокуратуры Первомайского района должны произвести у вас обыск.
Oн развернул перед маминым лицом лист постановления с прокурорской подписью и печатью.
— Что вы все время ищете? — спросила мама невозмутимо.
— Вот, в постановлении указано: золото, валюту, наркотики, литературу...
— Только два месяца назад был обыск, — сказала мама, — мы еще не успели накопить.
— Проверим, — сказал Кончиц.
Мама увела и заперла собаку в сарай. Пес жалобно скулил и смотрел блестящим глазом в дверную щель.
О том, что у нас дома идет шмон, меня предупредил сосед–пьяница Коля. Я скинул ему портфель с книгами и пошел навстречу своей судьбе.
— А, Владимир Борисович! — встретил меня Кончиц с нескрываемой радостью во дворе. — Добро пожаловать в отчий дом.
Oн движением фокусника развернул перед моим носом красную книжку.
— А мы тут у вас обыск производим. Давайте, заходите, будем искать вместе.
Он достал из внутреннего кармана пальто рацию и, удерживая меня, как боксер, в поле зрения верхней частью лица, скосил нижнюю в микрофон и сказал: "Девятка, будем начинать. Давайте бригаду и понятых."
— Эх, опять посадят, — подумал я, — кто за рыбами теперь будет смотреть? Я пошел на кухню и большими портняжными ножницами тонкими кусочками стал нарезать куриное филе.
— Что он делает? — cпросил оперативник, который неперерывно следовал за мной.
— Разволновался, – объяснил Кончиц.
Когда я поднял крышку аквариума астронотус выплыл из растений. Длинным пинцетом я подносил кусочки промытого холодной водой куриного мяса к морде любимой рыбы и она, как дрессированная собака, вежливо брала мясо из пинцета.
— Рыба, рыба, умная рыба астронотус, — попросил я, — ты исполняешь желания. Сделай так, чтобы ничего не было.
Обыск медленно, но неумолимо приближался к моей комнате, где в письменном столе лежали Авторханов, Некрич и Солженицын — около двух килограммов фотографий.
— Ну, вот что, — сказала моя мама Кончицу, — у меня нет времени ждать. Мне на работу нужно идти. У меня сегодня день удалений, двадцать один человек назначен.
— Где вы работаете? — спросил Кончиц.
— Я работаю зубным врачом в поликлиннике завода Ленина. Ко мне сам директор завода ходит зубы лечить.
— Идите, — сказал Кончиц, — у нас к вам вопросов нет.
— Мне нужно переодеться, — сказала мама, — на улице холодно. Я должна надеть вот это, — и она показала менту огромные зеленые с красной заплаткой рейтузы.
В этот момент на улице раздались ужасные крики:
— А каб вы здохли, каб вас трасца ўзяла! – кричала наша соседка.
— Что случилось? — спросил Кончиц у оперативника.
— Курейчик со Ждановичем ей туалет сломали, – пояснил оперативник. — Полезли в двоем, а там доски гнилые, слабые.
— Зачем они туда полезли?
— Думали, что этот туалет этих, — оперативник показал на меня.
— Я же вам схему дал, там все объекты обозначены. Позови их сюда.
— Пусть они лучше на улице будут, — сказал оперативник.
— Хорошо, — сказал Кончиц моей маме, которая стояла перед ним с развернутыми, как флаг африканской республики, панталонами, — идите переодевайтесь сколько вам нужно, — и указал на мою комнату. Мама переоделась, поцеловала меня и ушла на работу.
Моя комната была последней. Менты устали и обыск вели без особой тщательности. Опытным глазом гебешник, который косил под одного из понятых, выцепил из книжного шкафа старый журнал Нового Мира и Переписку Сталина, Черчилля и Рузвельта.
— Это легальные издания, — возразил было я.
— Были легальные, стали нелегальные, — сказал гебешник, уже не маскируясь.
— Выдвинули все ящики письменного стола. Там было пусто.
Вскоре обыск закончился. Менты сели в автобус, который ждал их возле нашего дома и уехали.
Сообщение о том, что в нашем доме был обыск, облетела весь диссидентский Минск за несколько часов. К вечеру в дом набилась толпа друзей. Принесли водки, торт. Меня поздравляли как именниника. Спрашивали:
— Ничего не нашли?
— Ничего — отвечал я, уходил в свою комнату, еще раз выдвигал пустые ящики письменного стола, подходил к аквариуму и разговаривал с рыбой:
— Рыба, рыба. Старая умная рыба астронотус. Большое тебе спасибо. Я люблю тебя, рыба. Я поставлю для тебя аквариум на тысячу литров, в воскресение я куплю тебе на Сторожовке мотыля, а когда наступит весна, я буду ловить для тебя в прудах головастиков. Объясни, как ты это все сделала?
Я отодвинул крышку и опустил в аквариум руку. Рыба подплыла и и тихонько пощипала меня за пальцы.
Мама пришла с работы около 8 часов вечера. Я, уже немного пьяный, сидел за столом в кругу друзей и в десятый раз рассказывал, изображая в лицах, историю о ментах, обыске и волшебной умной рыбе астронотус.
— Да, конечно, это тебе рыба помогла, — сказала мама. — Шлимазел, мишугене, булах, болван. Думаешь, я не знаю где ты все прячешь? Я сразу поняла, что они ищут и подумала, что если они сейчас это найдут, то все начнется сначала. Тебя опять посадят и мы с папой будем плакать от горя. Я надела самые большие рейтузы и положила туда все твои фотокарточки.
— Куда ты все дела? – спросил я.
— Ты знаешь общественный туалет возле ЦУМа? Tак вот, я заперлась в кабине, порвала все на мелкие кусочки и выбросила. Между прочим, я им засорила канализацию.
Поздно вечером, когда гости разошлись и мама села смотреть телевизор, я сел рядом, обнял ее и спросил:
— Мама, скажи, где ты взяла эти великолепные, зеленые, с красной заплатой, рейтузы?
— Эти рейтузы я надевала, когда носила тебя, сволочь, чтоб ты был здоров, – сказала мама. — Они трогали мои вещи руками, теперь все нужно перестирывать.
По телевизору показывали новости: В Москве, по Красной площади, тягачи везли огромные ракеты. Члены Политбюро на трибуне мавзолея ласковым отеческим жестом приветствовали летающее устройство с шестью разделяющимися боеголовками по кличке 'Сатана'. Суслов, Брежнев, Андропов, Черненко.
— Чтоб они сдохли, как они все надоели, — сказала мама.
Большая, красивая рыба астронотус стояла в аквариуме и шевелила плавниками.
Написал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать