Приятно, что ВЦИОМ интересуется состоянием русского языка. Язык — это то, что объединяет нас в одно целое, позволяет нам понимать друг друга. Как известно, в церковнославянском языке слова «язык» и «народ» — это синонимы. Поэтому этот вопрос, на самом деле, нешуточный.

Вопрос о языке — это вопрос о том, кто мы вообще такие. Это вопрос о нас как о народе в целом. Именно язык — первый признак народа. Потому что, если взять религию, мы не можем сказать, что в России все православные. Если взять национальность, то в России есть разные национальности. Что касается идеологии, то Конституция нам отказала в какой-либо единой идеологии. Получается, единственное, что нас объединяет, — это язык. Конечно же, еще армия и флот. Я бы сказал, что в России сейчас только три союзника: армия, флот и язык.

По языку наносятся очень чувствительные удары. Почему-то принята такая теория, что не надо вмешиваться в язык, что государство должно сдать язык под контроль неизвестно кого. Во всякой области есть свои правила, свои законы. Например, машины должны двигаться по дороге по определенным правилам, люди должны выполнять определенные законы. Но почему-то в языке каждый может творить всё что угодно. Это же ненормально! Если мы не хотим сами регулировать наш язык, тогда его будут регулировать другие источники и другие центры.

Вопрос о заимствованиях — это вопрос стратегический. Не просто заимствуются слова — заимствуются понятия, менталитет, система мышления. Это то же, что и заимствовать обычаи, правила других народов, стран, государств. Конечно, заимствования нужны, но вопрос только в объеме и в общей ситуации. Идет уже не заимствование, а нашествие, когда практически каждый день появляются новые иностранные слова, и, таким образом, наш язык перегружен иностранной лексикой.

Я не смотрел статистику, но даже невооружённым взглядом видно, что наш язык сейчас один из самых засоренных языков. Приходится слышать о проблеме уборки мусора, о мусоросжигательных заводах. По-моему, наш язык замусорен сейчас куда больше, чем мегаполисы с их садовыми кольцами мусоросжигательных заводов. Но почему-то никто не бьет тревогу.

Понятно, что обязательно нужно регулирование, нужны законы. Причём в любой области деятельности существуют законы, Дума принимает их в большом количестве, но за последнее десятилетие я не припомню ни одного закона, касающегося языка. Всё отдано на откуп неизвестно кому. И в итоге возникает современный сленг. Наши восклицания о великом, могучем русском языке могут скоро стать воспоминанием или насмешкой.

Всегда надо понимать, что заимствования — это внешний допинг. В конце концов, у любого языка должны быть внутренние творческие возможности словотворчества. Почему другие народы находят в своих языках корни для обозначения новых понятий, занимаются словотворчеством, а мы просто заимствуем всё импортное?

Сейчас у нас есть установка на импортозамещение. Так давайте проводить эту акцию и в русском языке! Импортозамещение через внутренние языковые возможности развития словотворчества. Необходимо создать и выступить с особой программой импортозамещения (хоть это слово наполовину нерусское) нашего великого русского могучего языка. У нас язык куда богаче европейских языков, потому что он соединил традиции и великорусского народного говора, и церковнославянского языка. Получился настолько богатейший язык, что тексты наших классиков адекватно даже трудно перевести на европейские языки. Наши поэты практически непереводимы, почему их не знают и даже, может быть, поэтому не ценят. «Наше всё — Пушкин» непонятен на Западе, потому что его язык не конвертируется в упрощенный английский язык.

Вспоминается известное стихотворение Анны Андреевны Ахматовой периода Великой Отечественной войны:

Мне кажется, что эти слова нужно сделать гимном современного русского языка и почаще исполнять этот гимн на Красной площади. С этого стихотворения надо начинать учебный год, школьники должны знать его наизусть. Это будет началом программы импортозамещения.

Порой современные заимствования (например, «таргетирование инфляции») выглядят на уровне интеллектуального мата. Создается впечатление, что у людей в запасе нет ни одного русского слова, им легче говорить на английском языке. По сути, это процесс дерусификации. Если нам не хватает наших русских слов, то давайте тогда перейдем на английский язык и признаем, что мы не можем говорить по-русски.