Почему доцент тупой?

Кто же в семидесятые годы не повторял: «В греческом зале, в греческом зале», «Доцент был тупой», «А теперь послушаем начальника транспортного цеха» или «Вчера были по три, но маленькие…». Михаил Жванецкий ворвался в нашу жизнь, как свежий ветер! До него мы знали только Райкина. Для большинства он заговорил устами своих друзей Романа Карцева и Виктора Ильченко. Теперь, когда Жванецкого не стало, я вспомнил старую историю из жизни… После окончания института меня направили по распределению молодых специалистов на Ростовскую мебельную фирму, где я быстро поднимался по карьерной лестнице и занял должность начальника технического отдела. Генеральный директор фирмы по прозвищу Генерал — выходец из довоенных спецов, обладал большим опытом руководства, но весь фокус состоял в том, что кроме производства он не знал и не желал знать ничего. Это был сухой, суровый, желчный человечек, экономист, одним словом. Все культурные ценности прошли мимо него. Он даже в кино не был лет сорок, а по телевизору смотрел программу «Время» и фигурное катание. Страстно любил любые расчёты. В цифрах просто купался! Особенно мил его сердцу был техпромфинплан в разных вариантах. А когда речь заходила о соцсоревновании, его глаза загорались голубым огнём. Особенно любил обсуждать, кому и за что присуждены первые места в соцсоревновании и кто получал переходящие Красные знамёна. Знамена любого ранга у него вызывали ребячий восторг, словно ничего другого и не существовало вовсе. Правда, к знамени предприятию давалась еще и премия, но она как раз для Генерала была не главной. А мы, молодые, премии ждали, как манны небесной. Она всегда являлась кстати. Двадцать, а лучше тридцать рублей были просто подарком, даже в квартал! А если учитывать, что главный специалист получал семьдесят рублей в аванс и девяносто в зарплату, то все управление с удовольствием смотрело на знамена. Начальник планового отдела у нас имел степень кандидата наук, поэтому за глаза его звали «доцентом». Теперь, когда я рассказал о наших персонажах, будет понятной дальнейшая история. Мой друг, Минин Сергей Захарович, работал начальником производственного отдела и жил со мной в одном районе. Он был постарше лет на пять, но мы были людьми одного поколения, молодыми и веселыми. Как-то раз начальнику Минина — заму по производству, Васильеву — принесли два билета на концерт Карцева и Ильченко в ростовском зеленом театре, а он почему-то не пошел и отдал билеты Сергею Захаровичу, который, в свою очередь, предложил мне пойти вместе с ним. По дороге мы зашли в чебуречную, выпили пива и с огромным удовольствием посмотрели концерт. Весь следующий день находились под его впечатлением. Вспоминали и хохотали. Вечером вдвоем с Сергеем вышли во двор к машине нашего начальника, чтобы он захватил нас с собой, так как ехать нам с ним в одну сторону. Только Генерал проживал недалеко от работы, а мы у чёрта на рогах! И хоть водитель радости от длинной дороги с нами не испытывал, но деваться ему некуда — не высадишь же двух начальников ведущих отделов! Сидя на заднем сиденье, мы продолжали делиться между собой впечатлениями от концерта. Генерал, услышав наши восторги по поводу того, что «грузин» не знал, что он грузин, а доцент был тупой, спросил в упор, поворачиваясь к нам: — Кто такой доцент? В какой службе работает? Не помню. В штатном расписании нет такой единицы! Почему не знаю? Мне показалось, что Генерал шутит. Не мог же он не знать гремевших на всю страну сатириков! Мне показалось, что он включился в нашу игру. На всякий случай стал объяснять, что речь идет о нашем кандидате наук, а значит и доценте, который возглавляет плановый отдел. Генерал нахмурил брови. Он искренне не понимал, что это мы так веселимся. Тогда я стал объяснять более подробно в концертном ключе: — Ну, доцент — это наш кандидат наук… У него папа грузин! Серега в этот момент загоготал как лошадь. Генерал опять сурово спросил: — Какой грузин? — этого мы выдержать не смогли и захохотали оба. Генерал посмотрел на нас, как на дефективных, и, повысив голос, произнес: — Начальник ПЭО у нас еврей, а не грузин! Откуда там появился грузин? А если отец у него был грузин, почему он сам не знал, что он грузин? Эта фраза переполнила чашу. Я, давясь от смеха, ответил: — Ну, он был тупой, а ему не сказали, что он грузин! Серега при этом свалился между сиденьями и там застрял. Генерал с сожалением посмотрел на наши идиотские от смеха рожи и пожевал губами. Задумчиво произнес, что читал его личное дело: — Он еврей, а тупых я не держу! Я, давясь от смеха и уже икая, выдавил: — Может, он не помнит, что он грузин, ему, может, и не сказали! А впрочем, какое это имеет значение — грузин или еврей? — Как это не имеет значения? — повторил за мной генерал. — Еще один идиот! Не знает, кто он есть, а руководит важным отделом! Сергей Захарович! Что Вы нашли смешного? Ну, этот…, — он с сожалением посмотрел на меня, — еще мал и глуп, а вы меня удивили! Я смеяться уже не мог и только тихонько хрюкал и всхлипывал. Слезы текли ручьем! Машина подъехала к дому генерала, и он, выходя, со злостью кинул нам: — Завтра я со всеми вами разберусь, кто доцент, а кто грузин! И хлопнув дверью, энергично зашагал к дому. Тут уже не выдержал шофер, который на концерте не был, но видел это раньше по телеку. Еще минут пять мы от хохота не могли тронуться! * * * Михаил Жванецкий для нас — целая эпоха. Смотреть его выступления можно бесконечно — это настоящая классика. Человек необъятного таланта и невероятного, парадоксального, ироничного ума. Нам ещё долго предстоит переосмысливать его творчество! ...

Эту статью описывают теги: Михаил Жванецкий, история из жизни