Зовут – я иду

Иерей Ярослав Драгун рассказал о том, сложно ли священнику решиться идти к страждущим в «красную зону», каково это, когда тебя начинают сторониться соседи из-за того, что ты как пастырь посещаешь ковидный госпиталь, и почему в больницах очень мало атеистов.

Какие мысли роятся в наших головах? Да мало ли какие! У каждого своя жизнь, свои проблемы. Но при этом уже долгое время есть одна болевая точка, которая тревожит не только всех россиян, но и жителей других стран. Это напасть под названием COVID-19, и очередную волну пандемии этого заболевания мы переживаем сейчас. Помочь людям справиться с болезнью стараются не только врачи. Свою лепту вносят и священнослужители. Один из них – иерей Ярослав Драгун, настоятель храма святых Георгия Победоносца и Димитрия Солунского в Калуге (микрорайон Анненки). В день памяти святого великомученика и целителя Пантелеимона предлагаем вниманию читателей его рассказ о том, сложно ли священнику решиться идти к страждущим в «красную зону», каково это, когда тебя начинают сторониться соседи из-за того, что ты как пастырь посещаешь ковидный госпиталь, и почему в больницах очень мало атеистов.

Отец Ярослав, этот маленький уютный храмик, в котором мы беседуем, рассчитан не только на большой микрорайон Анненки, но и на областную больницу?

– Да, его строили при больнице. Первоначально был план поставить храм на территории больницы. До меня здесь был настоятелем отец Антоний Хатунцев, и он просил землю под храм именно на территории больницы. Участок дали, но затем сменился главный врач, и землю забрали. Решили, что храм будет находиться за больничной оградой, там, где он ныне стоит.

На территории больницы было бы удобнее для больных?

– Это, скорее, было бы удобнее для их родственников. Людям, которые находятся на лечении в стационаре, сложно выходить, а вот родственники приходят. Приходят и пациенты перед тем, как лечь в стационар или, напротив, после выписки. Идеальным, конечно, было бы расположение храма на территории больницы, как, к примеру, в детской областной больнице. Там я тоже служу. Всего в Анненках два храма, одна часовня в перинатальном центре, и ожидается строительство ещё двух храмов.

Может быть, храмы помогут справиться с проблемой неверия. Когда-то владыка Тихон (Шевкунов), еще будучи иеромонахом, спрашивал отца Иоанна (Крестьянкина), какой у православных самый тяжелый грех. И отец Иоанн, не задумываясь, ответил, что это неверие. Владыка Тихон очень удивился такому ответу. Как вы думаете, это в самом деле одна из наших главных болезней?

– Если у нас общество больное, то больны все – полицейские, врачи, учителя, власть имущие… Все. Господь основал для нас Свою Церковь как здравницу, Богом предусмотрено, чтобы человек исцелялся в Церкви. Все условия созданы – что называется, иди и спасайся. Но человек, даже приходя в Церковь, этого не делает – по своему нежеланию, по своей греховности. Думаю, мы страдаем неверием, потому что прогибаемся под мир сей.

Еще вопрос о нашем неверии. Есть поговорка, что в самолете неверующих не бывает. А когда человек попадает в больницу, особенно в тяжелом состоянии, он, может быть, яснее ощущает всю хрупкость нашей жизни. Как у таковых обстоит дело с верой и неверием?

– Я могу сказать из личного опыта посещения людей в больницах, а хожу я туда вот уже около десяти лет, с тех пор, как меня сюда назначили. До начала пандемии ходил практически каждый день. Зовут – я иду. Бывает, иду, когда не зовут. Часто хожу к тяжелобольным, умирающим – в реанимацию.

Вот за эти годы могу сказать так: из всех людей, встреченных мною, я увидел только двух-трех тяжелобольных уходящих людей, которые бы враждебно относились к Богу, к Церкви, к ее служителям. Людей, которые бы прямо отмахивались от священника. Я их запомнил на всю жизнь – так они отличались от других. Трудно понять: как так, человек уже на смертном одре, у него нет сил ни на что, только на то, чтобы произносить молитву «Господи, помилуй», и к нему приходит священнослужитель, который хочет стать для него проводником, помощью, утешением. А человек от помощи отмахивается. Это состояние закоренелой гордыни, которая уже непробиваема ничем. Эти люди сами себя лишают спасения. Они не то что не хотят спастись – они не смогут находиться в Царстве Небесном, даже если Господь возьмет их туда. Не смогут из-за состояния закоренелой гордыни, в которой они пребывают. Это тяжелейшее состояние. И очень тяжело было на них смотреть.

А в основном люди в больницах дружелюбно относятся к священнику, поддерживают диалог, просят помощи, общаются, выслушивают. Поэтому больница – это место, где человек в вере укрепляется. И очень часто укрепляется именно тогда, когда священник приходит, когда он начинает на эту тему говорить.

Поэтому вы приходите к больным, даже когда не зовут?

– И по этой причине тоже. Нужно ходить, даже когда не зовут. Вот владыка Пантелеимон (Шатов), будучи протоиереем, 27 лет служил при больнице. Он и сейчас нередко ходит в ковидный корпус. Мы у него многому научились.

Я ездил на стажировку в Москву – он собирал больничных священников со всех епархий. Владыка Пантелеимон говорил о том, что всегда надо идти к человеку, если об этом просит он или его родственники. Всегда. Независимо от того, в сознании человек или нет, крещеный или некрещеный. Нужно всегда откликаться на просьбу. Ты приди к нему в реанимацию, посмотри: если человек в сознании, поговори с ним о вере, аккуратно, так, чтобы его не расстроить или не разозлить, не дай Бог. Если человек не в сознании, приди, помолись рядом с ним, постой, молебен послужи. Помажь его святым маслицем. Если он некрещеный, поговори с ним или с родственниками о вере. Если находящийся в бессознательном состоянии больной – нецерковный и даже некрещеный человек, это повод напомнить родственникам о том, что они могут очень сильно помочь своему близкому, если сами начнут усердную духовную, молитвенную жизнь – ради него. Может быть, пост на себя возьмут ради спасения ближнего.

Подобные ситуации, когда человек приходит к тебе и просит помощи, – всегда повод говорить о Христе. Независимо от того, сможешь что-то сделать или не сможешь, ты всегда должен откликнуться. Вот именно этому владыка Пантелеимон нас учит при каждой встрече.

И владыка Пантелеимон, и многие священники по всей стране во время пандемии коронавируса посещают ковидных больных. Вам тоже пришлось пережить этот опыт – в качестве священника зайти в «красную зону» ковидного отделения. В связи с этим, если можно, вопрос: душевное состояние болеющих ковидом отличается от других больных?

– Кардинально отличается. Это люди, которые находятся в полной неопределенности, полной безвестности, люди, которых посещают суицидные мысли. У них состояние глубочайшей депрессии, уныния, печали – тут это все вместе, целый комплекс проблем.

Но онкология, сердечные забо­левания – страшнее же? Статисти­ка летальных исходов по ним – выше, чем по ковиду. Почему тут идет такая реакция?

– Потому что средства массовой информации создают такой фон. И то, что говорится и пишется, влияет людей – они все это видят, слышат. И это помимо того, что они фактически задыхаются, что вокруг – напряженная обстановка, эти «костюмы космонавтов», в которые облачены медицинские работники и персонал. Все это погружает человека в уныние. Человек на кислородной поддержке, у него поражение легких – 65 процентов, и он не знает, будет ли завтра живой или не будет.

Наши врачи, заведующие отделениями больницы почти все переболели, некоторые чудом выжили, просто чудом! Господь их помиловал. Поражения легких были сильнейшие – до 80-90 процентов.

Конечно, страшное дело это все, и у многих – тяжелое настроение. Поэтому нужно туда ходить и общаться с людьми.

А кто вам предложил помогать ковидным больным?

– Дело в том, что я закреплен митрополитом Калужским и Боровским Климентом за больницей. Это то место, куда я обязан ходить по послушанию. Хочу я этого или не хочу – обязан там быть. Это первый момент. Второй момент – я не могу туда не ходить, потому что знаю, что там происходит, что там нужна помощь священника.

Конечно, с самого начала понимал, что есть сложности: я сам еще не болел ковидом, и моя семья тоже не болела, а этот вирус подлый, коварный, я его называю «вирус-шакал». Как шакалы добивают раненых животных, так и этот вирус добивает людей, которые страдают хроническими заболеваниями, возрастных, с перепадами давления. Он их просто косит.

Насколько реально в та­ком «бронированном» виде общаться с людьми, молить­ся, исповедовать тех, кто об этом просит?

– Человек такое существо, что ко всему привыкает. И священник в «красной зоне» уже привык выглядеть не как священник. Каждый раз, когда захожу в палаты, прошу прощения за столь странный вид, но без СИЗа («средств индивидуальной защиты») туда не пропустят. Вполне реально и пообщаться, и помолиться, и принять исповедь у тех, кто просит. Слышимость через маску хорошая.

Что, на ваш взгляд, важно для больных кови­дом, кроме медицинской помощи?

– Важен простой теплый контакт – погладить больного по головке, по плечу, утешить, что-то доброе сказать, вместе помолиться. К ним же никого не пускают.

Поэтому я говорю прихожанам: если вы, не дай Бог, заразитесь, у вас начнет падать сатурация, вы начнете задыхаться и поймете, что вас госпитализируют в ближайшее время, вызывайте сразу священника, чтобы исповедаться и причаститься. Потому что потом, когда вы попадете туда, никто не знает, куда вас выведет, каков будет финал болезни. Хотя врачи уже «руку набили» – могут определить, даже если человек поступает с большим процентом поражения легких, говорят, «о, да мы тебя вытащим», а у другого смотрят список заболеваний, и там уж неизвестно, как пойдет развитие болезни – молчат, ничего не говорят.

Разрешают ли там причащать больных?

– Не запрещают. И Комиссией по больничному служению в Москве подготовлена и подробно расписана инструкция по совершению Таинства причащения в «красной зоне» во избежание инфицирования. Ей пользуются все священники, служащие при ковидных корпусах.

Когда начались ваши посеще­ния ковидного отделения, реакция в обществе была неоднозначной. Хотя это явно помощь, поддерж­ка тем, кто находится сейчас в тя­желейшем состоянии. В то же время другие люди начинают восприни­мать вас как угрозу себе: был в «красной зоне», может, что­-то оттуда принес, и я могу из-­за тебя постра­дать. Что это такое?

– На самом деле, люди не знают, что в «красной зоне» заразиться значительно сложнее, чем в любом другом месте. Потому что, когда ты туда входишь, у тебя нет ни одного открытого участка кожи. Закрыто полностью все. И сами врачи говорят, что там наименьший риск заразиться.

Подобные проявления страха, критика и порой даже смешки не лишили вас решимости посещать больных коронавирусом?

– Конечно, нет! Мнение соседей, которые смотрели на меня настороженно после определенных публикаций, было, конечно, неприятно. Но не изменило моей позиции. Что касается настороженного отношения людей, на мой взгляд, это опять-таки влияние СМИ, в том числе теле- и интернет-передач, которые сейчас воспитывают наш народ, формируют его воззрения. Мы знаем, кому принадлежат ведущие каналы, журналы, газеты, какое мнение они создают в отношении Церкви. Кроме двух-трех прогосударственных, все рейтинговые каналы, ютуб-каналы – антиклерикальные. В народе за последнее десятилетие формировали определенный образ Церкви и духовенства. Безусловно, этому способствовали и некоторые наши недостатки, публичное поведение некоторых клириков. Но то, что в Церкви происходит хорошего, доброго, положительного (а этого, я знаю точно, намного больше), не показывают. И надо признать, что в ближайшее время образ Церкви на этих платформах не изменится. Грустно, что у нас такой настрой в обществе.

Как же нам выживать в современной ситуации, как держаться за Христа?

– Надо видеть финишную прямую. Пусть ползти, как черепахи, но видеть финиш. Он не за горами. Финишная прямая – это Христос Господь Бог наш, на кресте Распятый. У каждого своя голгофа, тому, кто хочет спастись, голгофы не избежать. У кого-то – на больничной койке, у кого-то иначе. Надо готовиться каждый день. Понуждать себя к Иисусовой молитве, она показывает путь к покаянию. Это те спасительные средства, которые нам, современным христианам, даны. Об этом говорят отцы-подвижники, афониты, наши современники, которые идут этим путем и нас призывают им идти.

Беседовала Юлия БЕЛКИНА

Публикация газеты «Наша вера»
(Калужская епархия)
приводится с сокращениями