Почему статья о дорожном строительстве так и не была написана.
– С каких пор мы ударились в мистику?
– Причем тут мистика?! Пропали люди.
– Ну, а мы тут с какого боку? Это работа полиции.
– Полиция ищет. Наша работа – выяснить то, что возможно, и сделать интересный материал. А материал может быть интересным без всякой мистики. Почитай письмо, свяжись, потом зайдешь – решим, что дальше делать.
От редактора я вышел, мягко говоря, в недоумении. Дело, суть которого он мне только что изложил пахло не то мистикой, не то криминалом – и то и другое, как я полагал, не близко ни нашему изданию, ни лично руководству.
Перенаправленное боссом письмо только усугубило смятение. В нем сбивчиво и эмоционально излагалась следующая история.
Полторы недели назад в Кегумском районе – то есть в каких-то 50 км. от Риги – было закончено строительство дороги местного значения. (Собственно говоря, проект оказался довольно дорогим и довольно «мутным»: прошла серия публикаций, в которых эксперты прозрачно намекали на низкое качество работ, связанное с нецелевым использованием средств. А совсем незадолго до его завершения у генподрядчика возникли довольно серьезные трения с Министерством сообщения c публичными выпадами и обещаниями встретиться в суде. Тем не менее скандал замяли, дорогу сдали с минимальным опозданием. За просрочку на фирму никто не обиделся, поскольку во время перепалки с чиновниками работы стояли по вине последних.)
И вот церемония открытия новой дороги. Понятное дело – ленточки, высокопоставленные чиновники, дрожащие голоса детского хора, пригнанного на мероприятие. В общем, после ненавистной, но, увы, неизбежной официальной части всех пригласили к большому навесу, где располагался стол с закусками. Как водится, никто жеманничать не стал, и вскоре участники с тарелками и стаканами разбились на группки. Наступило время повышенного благодушия, и сколько оно могло тянуться – одному Богу известно, но тут несколько человек из Минсообщения засобирались назад в Ригу. Они возвращаются на микроавтобусе, и для полного комплекта им не хватает одного начальника департамента, который приехал вместе с ними. Никто не видел где он? Решили подождать: мало ли – решил побродить по округе человек. Благо погода располагала к невинному времяпрепровождению.
Через полчаса позвонили отбившемуся от коллектива на мобильный, но тот оказался отключен. Расслабившихся гостей призвали к порядку и попросили вспомнить: кто видел невысокого господина средних лет в коричневом костюме, бледно-розовой рубашке и галстуке кирпичного цвета? Выяснилось, что описанный гражданин садился в машину вместе с представителем местного краевого самоуправления. При этом он сообщил паре куривших возле приспособленной под парковку площадки мужчин, что они собираются прокатиться по новенькой дороге – проверить качество на практике, так сказать, и через несколько минут вернутся.
Позвонили краевому чиновнику, с которым отбыл минсообщенец – без результата, абонент вне зоны. Собранность перешла в волнение, которое только усугубилось, когда кто-то из рабочих генподрядчика заметил, что на этой дороге еще во время стройки пропали несколько человек и даже кое-какая дорожно-ремонтная техника вместе с водителями. Бросились за объяснениями к Эрику Калниньшу – владельцу строившей дорогу компании, но вместо вразумительного ответа услышали бормотания про что-то, не поддающееся объяснению.
Прибыла вызванная кем-то полиция. Инспектор опросил свидетелей, согласился с поступившим предложением организовать поиски с участием гостей. Гости, чувствуя прилив ответственности, быстро расселись по машинам и отбыли в противоположных направлениях искать пропавших. Оставшиеся разбились на кучки, чтобы поискать в лесу. Через часа два собрались у того же шатра повести итоги – совершенно неутешительные итоги. Минсообщенец с краевым коллегой найдены не были, машина – тоже. Более того, в деревеньках, соединенных новой трассой, никто не видел ни «лэнд круизер» синего цвета, на котором пропавшие отправились в путешествие, ни самих пропавших. Изучение обочин также ничего не дало: вокруг самого свежего участка земля была разрыта тяжелой техникой, а там, где работы закончились раньше, уже зеленела не примятая колесами травка. Но самое поганое в этой ситуации было то, что один из экипажей поисковой группы не вернулся, и до ее водителя дозвониться не удалось по той же причине, что с первыми пропавшими: вне зоны.
В общем, гости разъезжались с ощущением, что у них под носом произошло нечто ужасное. Вскоре полиция завела дело, а у владельца дорожно-строительной фирмы начались большие проблемы, поскольку проницательные инспекторы вспомнили о предыдущих пропажах людей на этой же дороге и явно заподозрили предпринимателя. Арестовывать его не арестовывали, но заходили к нему с завидной регулярностью. Такая активность людей в форме, разумеется, не пошла на пользу ни его нервам, ни бизнесу. И вот, в последнем абзаце он предлагает встретиться с журналистом нашей газеты, чтобы высказаться на эту тему.
Этим журналистом оказался я, Виктор Левин.
Я позвонил по указанному номеру, и из короткого разговора стало ясно, что Калниньш находится на грани нервного срыва и хочет как можно скорее встретиться и выговориться.
– Я сейчас в Кегумсе, - кричал он в трубку. – Вы можете приехать?
– Отлично! – обрадовался, узнав об этом редактор, – Поезжай, поговори с ним. И попроси его ограничить контакты с другими СМИ. Если там все-таки будет тема, то пусть только у нас. Я ему уже намекнул, он согласился, но повторение – мать учения.
– Нет проблем... Надеюсь, что нет. Судя по его голосу, он в таком состоянии, что может выкинуть какое-нибудь коленце. Как бы потом меня не пришлось искать. И мобильник вне зоны...
– Брось, - отмахнулся босс. – Я с ним немного знаком - вполне нормальный мужик, из технарей.
– Посмотрим на этого... нормального... Фотографа есть смысл гонять?
– Пока нет. Бери мыльницу. Понадобится что-то посерьезнее – вызывай Александра.
– Угум-с..
Выйдя от редактора, я неожиданно почувствовал воодушевление. Кабинетная журналистика имеет свои плюсы, но без регулярных вылазок в поле я чувствую, что покрываюсь пылью. Ну, вот и проветримся. Даже пробка на выезде из города не могла испортить мне настроение, которое по мере отдаления от Риги только улучшалось. Через час спокойной езды я был остановился возле симпатичной кофеюшни. На улице стояли столы соснового дерева; за одним из них сидел Эрик.
– Я вот тут думал, как и что рассказать... Подготовил тут кое-какие бумаги, - он передал мне стопку распечаток. – Тут некоторые документы по этим делам о пропажах и мои заметки. Может, сначала прочтете, тогда и поговорим?
– Боюсь, это займет какое-то время, - я покосился на внушительную пачку, лежавшую передо мной. – Я, конечно, не сильно спешу, но вы бы ввели меня в курс дела. То есть ваше письмо я прочел, но там, как понимаете, вопросов больше, чем ответов.
– Понимаю. Я понимаю, что все эти странности говорят не в мою пользу, но поверьте, - глаза, обрамленные темными кругами от недосыпа, тускло блеснули, - я не преступник и никакого отношения к пропажам не имею. То есть, конечно, имею, поскольку исчезли мои работники и эти двое... нет, трое... на моем объекте. Но я сам мало что понимаю. Полиция, судя по всему, тоже. Они ходят ко мне чуть ли не каждый день, что-то выспрашивают, но до сих пор дело стоит на месте.
– О’кей. Давайте тогда так: я найду гостиницу, сброшу вещи, прочитаю все это, и тогда продолжим.
Сняв в симпатичном гостевом доме комнату с видом на Даугаву, я погрузился в чтение и, продираясь сквозь неуклюжий полицейский и чиновничий слог, выяснил следующее.
Первое дело об исчезновении человека во время строительства этой дороги завели более года назад. Этому событию предшествовало другое, хозяйственного свойства: пропажа огромной кучи щебня и изрядного количества асфальта. То есть в пятницу вечером две горки спокойно лежали на обочине, ожидая, когда их пустят в дело, а в понедельник утром рабочие с удивлением констатировали отсутствие обеих.
Решили было, что перепутали место, но, смотавшись из конца в конец насыпи, убедились, что материалов нет нигде. Грешным делом подумали на одного из бригадиров, который в то время как раз строил себе фазенду, но допрос с пристрастием убедил и Эрика и его коллег, что гражданин Озолс ни сном, ни духом. Тем более, что фазенда его находилась в Курземе, под самой Лиепаей, а это 300 километров пути – при желании он мог добыть все то же самое без лишних транспортных затрат и риска вылететь с работы.
Покончив с допросом, устроили рейд по близлежащим населенным пунктам. Впрочем, и от этой затеи быстро отказались, сообразив, что если щебень при желании можно использовать «просто так», то асфальт без спецтехники ценности не представляет. К тому же населенные пункты здесь и пунктами то можно считать с большой натяжкой – в основном хутора. Наконец, сама вероятность несанкционированного вывоза двух мега-куч выглядела сомнительной: поскольку дорога на тот момент в основном представляла собой труднопроходимую насыпь, доставившие щебень и асфальт грузовики, сами едва не застряли в еще рыхлом песке. В общем, совет из десяти рабочих, бригадира и руководства фирмы были вынуждены признать, что дело темное. Для проформы Эрик Калниньш наказал бригадира крохотным штрафом, чтобы тот внимательнее следил за вверенными ему материальными ценностями.
И вот только улеглись вызванные этим происшествием волнения в коллективе, как пропал водитель катка Смирнов вместе с самим катком. Причем, практически на глазах у коллег. Точнее, в момент исчезновения на него, судя по всему, никто не смотрел, но буквально за несколько минут до этого он влез в кабину своего многотонного монстра после перекура и продолжил утрамбовывать асфальт. Участок, где шли работы, совершенно прямой. До ближайшего поворота каток добрался бы минут за 20, но коллеги хватились гораздо раньше. Искать Смирнова бросились с огромным рвением, но уже через час смирились с собственной беспомощностью и вызвали полицию. Полиция приняла заявление, завела дело, которое тут же зависло в виду полного отсутствия правдоподобных версий и зацепок.
После этого рабочие на объекте поодиночке ходить принципиально перестали, однако и эта мера скоро показала свою несостоятельность. Как-то во время обеденного перерыва двое товарищей решили пройтись поискать боровичков (места здесь грибные – не то слово). Двести метров вперед по дороге и направо, к замечательным пригоркам, утыканным моховиками, белыми и шампиньонами.
Судя по всему, до пригорков они не добрались. Коллеги, дожевывавшие на обочине бутерброды, после этого клялись, что долго провожали их взглядом, затем один попросил передать ему соль, второй повернулся к нему, чтобы передать соответствующую баночку из-под русской горчицы, а когда вернулся в прежнее положение, обнаружил, что на дороге ни души. Помня о судьбе водителя Смирнова, решили сбегать в ту сторону, но, ясное дело, не нашли даже признаков присутствия незадачливых грибников.
Это событие вызвало такую панику в трудовом коллективе, что, несмотря на кризис и бешеную безработицу, Калниньш был вынужден чувствительно поднять работникам зарплаты и даже регулярно приплачивал им из собственного кармана – лишь бы не побросали все и закончили объект. Когда последние сто метров асфальта были утрамбованы, владелец компании облегченно вздохнул: конец кошмару. Но тут чиновнику из Минсообщения захотелось покататься по новой дороге...
Выйдя из комнаты в холл, я застал там хозяйку гостевого дома.
– И как вам эта новая дорожка?
– Лучше бы ее не было! – женщина явно была напугана. – Люди пропадают. Говорят, на одном хуторе уже кого-то не досчитались. А до этого призжали из Риги, недели полторы назад. И пропали! Пропали два человека. Я еще до этого думала, что вот как здорово – до родственников добираться ближе на двадцать километров, а теперь лучше крюк сделаю, но туда ни ногой.
– Так что же, все боятся?
– Конечно, боятся. Если кто и заезжает на эту дорогу, то явно не местные – в основном грибники из столицы. Хотя мы кого можем предупреждаем, чтобы держались того места стороной.
Слава сарафанному радио! Миллионы евро зарыты в землю – так и запишем. Даже если Калниньш сейчас будет нести ерунду, тема есть – босс не ошибся.
Вернувшись в кафе, где мы с несчастным Калниньшем встретились в первый раз, я застал его в еще более расстроенных чувствах, чем при расставании.
– Вы прочли?
– Прочел. Вообще-то мистикой попахивает. Но мистика не наш профиль. А вот три миллиона евро – три? – как раз наш. Получается, что объект, который вы построили, никому не нужен. Местные боятся, а рижанам здесь, кроме как грибы искать, делать особо нечего. Тут и к Министерству сообщения вопросы всякие имеются, и к вам.
– Сама дорога построена качественно – у меня все документы, экспертизы есть, - он развел руками. - Лучше, чем некоторые наши магистрали. Там подушка такая, что лет двадцать держать будет без проблем. Но дело-то не в этом! Пропали мои работники. Мой бизнес практически встал, потому что все знают, что ко мне чуть ли не каждый день ходит полиция. Я подаю заявку на участие в тендере – меня берут за ручку, отводят в сторону и говорят: «извини, старик, не можем. Прознают, что ты участвуешь – от журналистов потом не отобьемся. Давай в другой раз». Месяц-другой я еще протяну за счет резервов, но дальше – все.
– Ну, а как вы сами можете объяснить все эти исчезновения? Вы уж меня извините, но история и правда мрачная. Пять человек за полгода...
– Да больше, – нетерпеливо перебил Калниньш. – С местными уже больше. Но... Вы только не смейтесь... Я же не писатель, не журналист. Я – инженер. Придумывание историй – это не ко мне. Но я не могу объяснить ничего. Вы ведь представляете себе каток? Он весит десять с лишним тонн. Если бы он заехал в лес, грохот был бы такой... Но в лес он не заезжал. Там плотный лес. Да и к тому же каток, как понимаете, оставил бы такой след, что при большом желании мимо не пройдешь. Но следов тоже нет. Путриньш со Степановым до грибов тоже явно не дошли. Ну и эти двое...
– А вы сами там ездили?
– Конечно ездил. Самая ровная дорога в Латвии.
– И об этом вы хотели мне рассказать?
– Об этом тоже. Но в первую очередь мне просто хотелось бы обелить свое имя. Все же знают что произошло и говорят: «А, это тот, у которого люди пропадают». Кое-кто даже пытается меня обвинить, будто я лично организовал похищения. Но вы представляете себе похищение катка?
– Ну да, задача не для средних умов. Но даже если я вам поверю, то как мы докажем, что вы не при делах?
– Давайте для начала напишем, что дорога – нормальная. Не нужно бояться там ездить. Потому что этим меня тоже попрекают – вот, мол, как вы здорово деньги освоили, построили ненужную дорогу.
– Вот это легко. Можем даже сейчас съездить туда, не хотите? Хочу пофоткать пока светло, а потом порасспрашиваю вас за сам проект.
– Поехали.
Мы загрузились в мою «шкоду» и покатили в сторону только что построенной, но уже практически заброшенной дороги. Я открыл окно. Свежий ветер оказал на Эрика приятный терапевтический эффект. Боковым зрением я видел, что он наконец слегка расслабился. Пока мы ехали, он рассказывал о немецких технологиях, применявшихся при строительстве объекта, о закоснелости Минсообщения, о прозрачных намеках разных чиновников о необходимости делиться с ближним и их готовности ставить палки в колеса.
Свернув на новенькую дорогу с ярко-белой, еще не потертой разметкой, я быстро про себя отметил, что покрытие здесь ровное и что кроме нас тут, похоже, никого. Ну, так бывает: стоит, скажем, дом – не обветшалый, вполне себе аккуратный, а ты смотришь на него и понимаешь, что здесь люди не живут.
– Я забыл сказать, – задумчиво произнес Эрик после несколько затянувшейся паузы. – Не знаю, важно это или нет, но похоже, что все исчезновения происходили примерно в одном и том же месте.
– То есть? – мне стало как-то не по себе. Я покосился на спутника, но ничего странного в его поведении не заметил. Хорошо бы, чтобы он и вправду не имел отношения к этим мрачным историям.
– Там есть один участок – около километра почти без поворотов. Насколько понимаю, все они исчезли там. По крайней мере, Смирнов, Земенитис и Страуме – где пропали остальные, не знаю, но нутром чувствую, что там же.
– А далеко до туда?
– Минут пять при нашей скорости.
Это его замечание подтолкнуло меня к весьма любимой мною теме насчет соблюдения скоростного режима: риск впилиться в кого-то меньше, риск, что пристанут дорожные полицейские с последствующим актом взяточничества меньше, соблюдение правил игры как основа гражданского общества...
Ба-бах!
Машину тряхнуло так, что я испугался, не пробило ли дно и не оторвалось ли что у моей еще не слишком старой машинки.
– Вот и ваша ровная дорога, – заметил я язвительно.
Мы съехали к обочине. Обошли автомобиль, но никаких видимых повреждений не обнаружили. Как не обнаружили и ямы, на которой мы могли так здорово подпрыгнуть. Ни ямы, ни горки – действительно ровное покрытие, насколько хватает глаз.
– Интересно, – пробормотал я. – Давайте отъедем чуть назад и попробуем проехать там же.
Отъехали метров на 300, взяли среднюю скорость. Я внутренне готовился к новому удару, но... Нет, ничего. Ровненько так, даже не покачивает. Тут дорога взяла круто вправо.
– Что такое?.. – тихо произнес Эрик, и я понял, что он здорово напуган.
– А что?
– Я не строил этого поворота.
– Как это не строили? А кто тогда? Хулиганы?
– Не знаю... Поворот должен быть дальше, но направо, а налево.
Я хотел было пошутить по этому поводу, но вдруг отчетливо понял, что Калниньш действительно должен хорошо представлять, как проходит трасса. Но если так, то...
«До четвертого Приемного Пункта Первого Бюро - 30 км», – гласила надпись на русском языке, красовавшаяся на большом дорожном щите.
– Что за?.. – вылупился на него Эрик.
– И правда. Мы что, в России?
– По идее до границы отсюда часа два с половиной очень быстрого хода. Невозможно.
– А что здесь за Бюро?
– Откуда мне знать? Первый раз вижу этот знак.
Мы погрузились в молчание. Я вытащил мобильник, глянул на экран, но вместо знакомого LV Tele2 увидел, что зоны нет вообще. Спустя какое-то время местность приняла более обжитой вид – потянулись засеянные какими-то злаками поля, вдали паслись бурые коровы. Вдалеке, возле леса показалась пара домиков, но так как подъездов к ним не было видно, мы продолжали катить по дороге. Минут через двадцать на горизонте проявилась какая-то темная полоса. По мере приближения к ней она росла вверх, и уже довольно скоро можно было понять, что перед нами что-то вроде гигантской стены. Подъехав еще поближе, решили остановиться и рассмотреть сооружение. Оказалось, что стена составлена из огромного, просто невероятного количества самых разных предметов – мебели, техники, стройматериалов, предметов домашнего обихода, книг, грибков для песочниц.
– Вы когда-нибудь видели что-то похожее? – спросил меня явно растерянный Эрик.
А что я мог ответить? Молча раздавив окурок, я сел за руль, подождал, когда Калниньш присоединится, и мы поехали вперед. Спустя несколько минут, мы заметили в стороне от дороги небольшую группу построек – судя по всему, административно-хозяйственного назначения. Свернув к ним, быстро припарковались на небольшой площадке возле бульдозера с огромной лопатой. Повертев головой, я обнаружил, что возле входной двери на одном из зданий висит табличка с надписью «Пункт контроля».
– Идете? – спросил я Эрика. Тот молча кивнул.
В прихожей оказалось не слишком светло и довольно прохладно, что, впрочем, после жары августовского дня было даже кстати. Эрик толкнул ближайшую дверь, которая по логике вещей дожлна была вести в каморку сторожа, если таковой здесь имелся. Логика не подвела. За дверью оказалось небольшое помещение, обставленное в административно-спартанском стиле. Пожилой мужчина в очках в толстой оправе оторвался от книги в истрепанной мягкой обложке и строго посмотрел на нас.
– Чего надо?
– Извините, вы не подскажете, где мы находимся?
– Как это – «где»? Пункт контроля – написано ведь.
– Какого контроля?
– Контроля за стеной, умник. Вам что, делать нечего?
– Какой стеной, дядя?! – самообладание начало стремительно меня покидать. При этом в мозгу что-то щелкнуло: мы ведь только что проехали стену.
– Да вон же она, – он махнул рукой в сторону окна, где виднелось это странное сооружение.
– Дядя! Мы где?! Можешь ответить – в какой мы стране?!
– А... вот оно что...- неожиданно смягчился сторож. – Мог бы сразу сообразить. Местные таких вопросов не задают.
В глазах его мелькнул озорной огонек пополам с сочувствием.
– Вы в Бюро.
– Каком бюро? – переспросил Эрик охрипшим голосом.
– В Бюро находок. Здесь – Бюро находок. А вы – найденыши.
– А как отсюда вернуться назад? – мое настроение стремительно катилось вниз.
– Скорее всего, никак. Сюда многие приходят, и вещи сюда как-то попадают. А вот назад – это проблема. Примеров почти что и нет. Э! Да вы не расстраивайтесь. Пока поезжайте в само Бюро, здесь-то что? Мы тут только смотрим, чтоб стена не осыпалась. А все важное происходит там – туда и едьте.
Он быстро набросал на бумажке план и вложил его мне в руку.
– Поезжайте туда, найдите Отдел найденышей. Там спросите любого – подскажут.
Внезапно он стал серьезным и торжественным.
– Поздравляю, – пожал он мою руку.
– Чего? – ошалело спросил я.
– Поздравляю, - повторил сторож. – Теперь вы житель нашего Бюро. И я думаю, это неплохо.
Он поздравил Эрика, и мы вышли обратно на залитую солнцем площадку. В голове моей мысли, до этого хаотично носившиеся в режиме паники, стали постепенно оседать в неком порядке. Выкурив две сигареты подряд, я неожиданно понял, что способен воспринимать реальность.
– Ну что? – голос Эрика вырвал меня из цепких лап рефлексии.
– Ну что? – переспросил я. – То есть, ну что, поехали?
Он кивнул головой.
Подойдя к машине и собираясь уже садиться, я замер, чтобы оглядеться. Над полем носились птички, на фоне ясного неба казавшиеся маленькими черными кляксами. Их пируэты, сопровождавшиеся щебетом и мычанием пасшихся вдалеке коров, вдруг убедили меня, что ничего страшного не произошло. Пока, по крайней мере. Что-то произошло, но мы-то пока живы, верно?
– Ну... это... Здравствуй, дивный новый мир, – пробормотал я, и, устыдившись пафоса фразы, полез за руль.