Необыденное дело «обыденного» храма

Лишь недавно возродилась в нашей стране традиция возведения «обыденных» церквей. Что это такое, почему их строили в старину и как такой храм мог стать общегородской святыней?

До недавнего времени для современного человека слово «обыденный» означало лишь «обыкновенный», и потому, например, так дико некоторым было слышать про московский храм, веками именовавшийся  в народе «Илия Обыденный». И только сейчас, когда по всей земле нашей вновь стали строить храмы, возвратилась и традиция возведения «обыденных» церквей. Что это такое, почему их строили в старину и как такой храм мог стать общегородской святыней, рассказывает вологодский писатель Роберт Балакшин.

По обету

…Понятно, что обыденная церковь могла быть только деревянной, небольших размеров и простейшей конструкции. Например, Екатерининская обыденная церковь в Вятской губернии (ныне Кировская область) была совсем крошечной: «Величина… около полутора квадратных сажен; престолом ее служит простой пенек; царские врата – две доски, привязанные веревками». Жесткие ограничения срока постройки не только определяли материал и размер здания, но сказывались и на его долговечности. Обыденная церковь, как правило, существовала 40-50 лет, а то и меньше, хотя известен случай, когда такая церковь простояла свыше полутора веков (храм Спаса Всемилостивого или Происхождения Честных Древ в Новгороде, 1424–1529 гг.), тем самым опровергнув пословицу: «Обыденком делать, обыденно и простоит».

Обыденные церкви возводились, как правило, во время моровых поветрий (эпидемии чумы), в Средние века неоднократно опустошавших как Русь, так и страны Западной Европы. О страшном море 1417 года летопись сообщает: «Того же лета мор был страшен зело на люди в Великом Новгороде, и во Пскове, и в Торжку, и в Тфери, и в Дмитрове, и по властем, по селом. И толико велик бысть мор, яко живши не успеваху мертвых погребати, ниже довольни бываху здравии болящим служити, но един здравый десятерым и двадцатерым болем служаще; и на всех тех местах умираху толико на всяк день, якоже не успеваху здравии мертвых погребати до захождения солнечного и многи селы пусты бяху, и во градех и посадех… В Нове же городе, и в Торжку, и во Тфери обещащася людие обеты многими, и во един день по многим местом церкви срубиша, и поставиша, и свящаща, и литургисаша». «В лето 6925 (1416/17 г. – прим.). Того же лета бысть мор по всей земли Рустей, не успеваху погребати. И наугородцы поставиша церковь мученицы Анастасии и священа того же дни, и преста мор». «В лето 6982 (1473/74 г. – прим.). Того же лета на Устюге мор бысть силен на люди. И сотвориша устюженя обет, единого дне поставили церковь Воскресения Христово надо рвом и мор преста». Редкий пример из Псковской летописи: «В лето 7030 (1521/22 г. – прим.) …поставиша церковь св. Варлаама… и мор не преста. И паки поставиша другую церковь Покров Святой Богородицы… и преста мор».

Самое раннее свидетельство о постройке обыденной церкви относится к Пскову (в 1352 г.), самое позднее – к Костроме (в 1757 г.). Таким образом, строительство обыденных храмов имело, по меньшей мере, четырехвековую традицию. Единичные случаи постройки обыденных храмов были возможны и до XIV столетия. Так, в Ростове первая обыденная церковь Всемилостивого Спаса появилась в 1216 г., и лишь в 1654 г. по случаю моровой язвы была построена новая Спасская церковь на Торгу. «Того же лета (1289 г.– прим.) совершена и священа бысть церковь Спаса Преображения во Твери епископом Андреем ноября 8».

Для установления количества и времени возведения обыденных храмов я, помимо изучения печатных источников, разослал более 30 писем в города России с просьбой сообщить, нет ли там каких-либо сведений об обыденных храмах. В ответ мне пришло много добрых содержательных писем, без которых я не смог бы написать эту статью. Благодаря письмам установлено, что обыденные храмы строились во Пскове, Новгороде, Москве, Сольвычегодске, Вологде, Великом Устюге, Ярославле, Шуе, Ростове, Твери, Суздале, Костроме, Каргополе, Торжке, в Кировской области. Общее количество выявленных церквей достигает тридцати двух, в некоторых городах они возводились не по одному разу. Есть сведения, что в ряде других городов (Белозерск, Можайск, Коломна, Дмитров, Старая Русса, Порхов, Старая Ладога, Таруса, Владимир) также могли существовать обыденные церкви, однако эту информацию, к сожалению, подтвердить пока не удалось. Нетрудно заметить, что основной массив бытования обыденных церквей расположен на северо-западе Русского государства. Это подтверждает мнение замечательного этнографа Д. К. Зеленина, что «обычай постройки обыденных храмов был известен только в Новгородской и Московской Руси».

Таким образом, обыденной церковью называется обетная церковь, отвечающая следующим условиям: она должна быть возведена во время мора (какой-либо эпидемической болезни, охватившей значительное число населения); в течение одного дня; при обязательном участии всех горожан (селян) независимо от возраста и общественного положения; должна быть закончена и освящена до захода солнца. Возведение обыденной церкви есть своего рода массовый очистительный обряд от поразившей людей скверны, а с точки зрения православной веры – всеобщая молитва.

Храм как всеобщая молитва

Одним из наиболее известных обыденных храмов является вологодский Спасо-Всеградский собор, возведенный в 1654 г. в разгар эпидемии чумы. Моровая язва, уже два года до этого опустошавшая южные и центральные области Русского государства, проникла и в Вологду. «Месяца септемвриа с 1-го числа бысть во граде сем и в весех, прилежащих около града… смертоносная язва, еже есть мор велий. Людие бо умираху незапною смертию: ходил ли кто или стоял, или сидел… И изо многих домов малии и велицыи вси изомроша… И священницы едва успеваху мертвых погребати». В надежде не допустить страшную гостью принимались меры предосторожности: дороги заставы бдительно охранялись, никого не выпускали из города и не впускали в него. Тем не менее, из подгородных деревень уже давно поступали тревожные известия. Вскоре эпидемия охватила и Вологду. Не было ни одного дома, ни одной семьи, где бы не оплакивали утрату близкого. Немало изб стояло с заколоченными окнами: там семьи вымерли целиком. День и ночь гудел над городом большой соборный колокол. Ему отзывались колокола приходских храмов – тех, в которых еще остались живы кто-либо из священнослужителей.

У кого возникла мысль о построении обыденного храма, неизвестно. В ночь на 18 октября (31 октября по старому стилю) улицы Вологды, казалось бы, уже отвыкшие от шума жизни, наполнились народом. Разгоняя зловещую ночную тьму, пылали светочи – трубчатые полосы бересты, надетые на батоги. По улицам в суровом молчании шествовали люди. Они направлялись к Большой (Сенной) площади. Накануне этой ночи, вечером, горожане, охваченные единым порывом, дали обет поставить единодневный храм во имя Всемилостивого Спаса.

Когда все собрались на площади, вспыхнули еще десятки загодя припасенных светочей. Они осветили ровное пространство посреди площади – место, назначенное для храма. Вологодский архиепископ Маркелл окропил это место святой водой, прочел начинательную молитву, и работа началась. В лесу валили деревья, на лошадях их везли в город, на площади бревна корили, обтесывали – работа находилась всем, венец поднимался за венцом. Созидался храм духовного единения.

Вскоре занялся робкий рассвет, наступило хмурое, пасмурное утро. Только около полудня сквозь пелену облаков пробилось солнце. Первые лучи его осветили на земле уже почти готовый храм, оставалось водрузить главку и увенчать ее крестом. Вот совершено и это. Владыка Маркелл в праздничном облачении приступил к чину освящения храма. В тот же день, 18 октября 1654 г., вологжане составили общественный приговор «о выделении средств на содержание вологодских церквей Всемилостивого Спаса и Дмитрия Солунского», в котором, в том числе, рассказывалось о данном горожанами обете, о постройке церкви и давался завет: помнить и не забывать этот день. Приговор подписали 220 человек, среди них – земский староста Давыд Кондратьев по прозвищу Третьяк Желвунцов, земские целовальники Евсевий Носков, Первой Катромец, Третьяк Яковлев и др.

Через четыре дня для нового храма так же обыденно была написана икона «Всемилостивого Спаса», которая долго время являлась городской святыней. Перед этой иконой была зажжена неугасимая лампада, теплившаяся в церкви Всемилостивого Спаса свыше 260 лет. Тщанием горожан икона была богато украшена. В XIX веке по рисунку академика Ф.Г. Солнцева для нее была изготовлена золотая риза весом два фунта, икону унизывали 500 крупных жемчужных зерен и 400 бриллиантов и алмазов.

Всеградский храм

День постройки храма 18 (31) октября стал городским праздником. Накануне совершалось всенощное бдение, а на другой день от всех городских храмов к Спасу Обыденному шли крестные ходы, на площади правился торжественный молебен, а в храме служилась Божественная литургия.

В конце XVII века деревянную церковь сменила каменная. «А в которое время тое каменную церковь созидали, и та древянная церковь стояла внутри тое каменные церкви». 4 февраля 1698 года архиепископ Вологодский и Белозерский Гавриил освятил новый храм. В 1840–1841 гг. был произведен  капитальный ремонт храма, который с незначительными перестройками просуществовал до 20-х гг. ХХ в.

В 1854 году в церкви (уже каменной) переделывали полы и обрели нижний венец древнего храма. Это был прямоугольник в 3х2,5 сажени (6х5м). Имеется фотография с росписи, украшавшей каменную церковь, на которой изображена постройка обыденного храма и сам храм – высокий сруб, типа колодезных, только с дверью, тремя окнами и крышей. 29 ноября 1895 г. указом Святейшего Синода храм был возведен в степень собора.

Церковь Спаса Обыденного, размерами весьма уступая кафедральному Софийскому собору, по силе народной благочестивой любви стоял наравне с ним. В нем молились во время своих посещений Вологды императоры Александр I и Александр II, великие князья Владимир Александрович и Сергей Александрович, великая княгиня преподобномученица Елисавета Феодоровна, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев и многие другие.

Путешествуя к себе на родину в село Суру, святой Иоанн Кронштадтский в каждое свое посещение Вологды совершал в соборе литургию.

Получив Высочайший указ о назначении в Вологодскую губернию, по прибытии в город новый губернатор первым делом следовал в обыденный храм, прикладывался к чудотворному образу и по совершении молебна ехал в присутственные места вступать в управление губернией.

Время скорбей

После 1917 года для собора, как и для всей Русской Православной Церкви, настало время скорбей. Новые власти, провозгласившие свободу, бесчестили и оскверняли то, чему народ искони молился и перед чем благоговел. Весной 1922 года из собора изымались ценности. Под таким лукавым названием происходило повсеместное ограбление православных храмов и монастырей. В марте-апреле 1922 года общиной Спасо-Всеградского собора было собрано «жемчуга – 20 золотников 36 долей, серебра – 5 фунтов 43 золотника; золотая брошь, серьга, брошь с бриллиантами и 7 жемчужинами, 2 ордена Станислава II и III степеней – 7 золотников». Куда подевались веками накопленные сокровища, неизвестно. Икона Всемилостивого Спаса была передана в пользование приходской общине Кирилло-Рощенской церкви.

В 1923 году Спасо-Всеградский собор «по просьбам трудящихся» был упразднен, в здание поселили «Дом искусств», а в 1935 году его переоборудовали под кинотеатр, который находился здесь почти 40 лет.

Кинотеатр закрыли 24 октября 1971 года, за неделю до 316-й годовщины возведения собора. Когда из него вывезли аппаратуру, мебель и прочее, здание умышленно оставили беспризорным. Двери и окна в нем вскоре оказались выломаны. Немудрено, что через год собор являл собой зрелище безобразное. И это в центре города! На центральной площади, чуть ли не по соседству с обкомом! Это стало поводом к его сносу. Варварство совершилось в сентябре 1972 года, в эпоху расцвета советской культуры. Священные стены собора долбили ломами и отбойными молотками, грызли бульдозерами, крушили взрывчаткой, раздирали, растаскивали по площади, как куски живого тела, танками. Но о том, что сносят именно собор, знали только старожилы. Из нашей памяти так усердно выскребали все святое, что мои ровесники, да и я сам, думали, что с площади убирают старое захламленное здание. На месте разрушенного храма вскоре была разбита клумба.

И вот не стало собора. Как, почему у нас сложилось такое отношение к отечественной культуре? Почему в родном доме ведем мы себя, как дикие кочевники, которым ничего чужого не жаль? Снос Спаса Обыденного, казалось бы, – дела давно минувших дней, но и до сего дня в Вологде ломают деревянные дома. На дрова сводят нашу память, нашу историю. От русской Вологды остались жалкие крохи. Да и вся наша культура стремительно превращается в культуру сувенирную.

***

В октябре 1997 года по благословению епископа Вологодского и Великоустюжского Максимилиана на месте разрушенного храма воздвигнут поклонный крест. Даст Бог, доживем мы до того дня, когда будет воссоздан и сам Спас Обыденный, и снова над Вологдой потечет звон его колоколов.

Роберт БАЛАКШИН

В основе материала – публикация сайта Вологодской митрополии

Фото сайтов Вологодской митрополии
и калининградского храма святого Александра Невского