Без иглы. Эксперт Бадалов: что значит для экономики нефть по 34 доллара
Проходящее почти незамеченным снижение цены на российскую нефть до 34 долларов за баррель, о котором сообщил Bloomberg, показывает — мы слезли с нефтяной иглы, сообщил aif.ru доцент экономического факультета РУДН Лазарь Бадалов.
Ранее стало известно, что баррель отечественной нефти в Балтийском море стоит 34,82 доллара, а в Черном море — 33,17 доллара. При котировках эталонного сорта Brent в районе 61 доллара получается, что дисконт на наши углеводороды приближается к 50%. Это — одно из последствий санкций, наложенных на Россию.
«Год или два назад курс доллара, как и цена на нефть были выше, чем сейчас, — говорит Бадалов. — Когда-то рубль вообще находился в зависимости от нефтяных котировок: баррель дорожал, наша валюта укреплялась, нефть дешевела — ослабевала. Теперь мы такой зависимости не видим. Бюджет страны получает основную часть денег не от налога на добычу полезных ископаемых и прочих платежей, связанных с нефтегазовой отраслью, а от налогов на добавленную стоимость и доходы граждан. Структуры бюджета и экономики изменились, мы преодолели нефтяное проклятье, это нужно признать».
Теоретически, Россия сможет жить без больших потерь и при ценах на баррель отечественной нефти в 5 долларов, полагает эксперт. В США в аналогичной ситуации просто законсервировали бы скважины, но у нас это невозможно по геологическим и климатическим причинам. Продавать на внешний рынок себе в убыток — удовольствие сомнительное, зато сейчас появилась возможность, которой раньше не было — нефтяные компании в такой ситуации компенсировали бы свои потери за счет повышения цен на топливо на внутреннем рынке, рассуждает Бадалов. Подорожание бензина — штука неприятная, но экономика в нынешнем контуре при этом выстояла бы, и бюджет все равно получил бы достаточно ресурсов для финансирования всех расходов.
«Избавление от нефтяного проклятия не сделало ситуацию более простой, — констатирует Бадалов. — Наоборот, экономика усложнилась, появилось много новых вводных и дополнительных инструментов ее регулирования. Если дисконт на отечественную нефть будет увеличиваться, нашим корпорациям придется перестраивать свои модели ведения бизнеса. Но то, что раньше могло бы просто похоронить страну, теперь становится только еще одним поводом для дальнейшей трансформации. Мы научились не быть функцией от нефтяных котировок. Теперь надо сделать следующий шаг: построить такую экономику, чтобы сам вопрос: "А что с нами будет при таких ценах на нефть?" — потерял всякую остроту».