Божественное вмешательство у виселицы: истории о чудесных спасениях от казни
В 1889 году газета The Herald and News из Вермонта опубликовала удивительную подборку историй, заставляющих задуматься о тонкой грани между человеческим правосудием и высшим промыслом. Репортаж, озаглавленный «Призраки и палачи: как Провидение вмешивалось в казни», переносит читателя из эпохи суеверий в викторианскую Англию, демонстрируя, что таинственные случаи не прекращались с наступлением века пара и электричества.
Всё начинается с панического страха перед «Хаммерсмитским призраком» в 1803–1804 годах. Жители лондонского предместья были убеждены, что по улицам бродит высокая белая фигура. Охота на призрада закончилась трагедией: один из горожан, Фрэнсис Смит, выстрелил в белеющее в сумерках пятно и убил соседа в светлом пальто. Смита приговорили к смерти, но не казнили — что уже современники могли счесть первым странным поворотом в этой цепи событий.
Далее автор обращается к более ранним временам, к процессам над ведьмами. Особенно впечатляет запись суда 1662 года в Бери-Сент-Эдмундсе, где две вдовы были обвинены в колдовстве. В протоколах указано, что, когда потерпевшие входили в зал суда, их охватывали припадки, они лишались дара речи и возвращали его лишь после вынесения смертного приговора «ведьмам». Судья, человек, казалось бы, просвещённый, решил проверить обвиняемых прямо в зале суда. Что именно произошло, газета не уточняет, но отмечает, что «разоблачения были столь необыкновенны», что присяжные вынесли обвинительный вердикт. После казни все «пострадавшие» немедленно исцелились.
Но самые поразительные случаи — это те, где сама смерть отступала. В 1650 году Энн Грин была повешена в Оксфорде за детоубийство, в котором многие сомневались. После получаса на виселице тело срезали, положили в гроб и отправили для анатомирования. Каково же было изумление присутствующих, когда в груди «покойницы» обнаружилось слабое движение. Один из свидетелей, солдат, даже ударил тело прикладом мушкета, полагая, что имеет дело с нечистой силой. Однако врачи констатировали признаки жизни и сумели вернуть женщину к сознанию. Она получила помилование, позже вышла замуж и прожила долгую жизнь. Народ расценил это как явное вмешательство Провидения в защиту невиновной.
Похожая история произошла в Йорке в начале XVIII века с человеком по фамилии Смит, прозванным впоследствии «Полуповешенным». Его казнили за кражу со взломом, хотя доказательства были шаткими. После пятнадцати минут на верёвке его сняли, и благодаря кровопусканию он очнулся. Смит детально описал свои ощущения: нестерпимую боль от тяжести тела, затем странное давление «духов», вспышку света в глазах и полную потерю чувствительности. Возвращение к жизни сопровождалось, по его словам, столь мучительными ощущениями, что он «пожелал бы повешенными тех, кто его отвязал». Ирония судьбы, однако, в том, что, избежав смерти однажды, Смит не внял её уроку, вновь встал на преступный путь и в конце концов был казнён — на этот раз успешно.
Автор газетной статьи середины 1889 года предвидит скепсис читателей: все эти случаи стары, записаны со слов суеверных людей, да и медицина тогда была несовершенна. Чтобы развеять сомнения, он приводит историю, случившуюся буквально на памяти современников, в 1885 году.
Джона «Бэббекомского» Ли, дворецкого, обвинили в убийстве пожилой леди в Девоне. Приговорённого к смерти привели на эшафот в тюрьме Экстер. Палач проверил механизм трапа — он работал безупречно. Однако, когда Ли встал на роковой люк и палач дёрнул за рычаг, створки не открылись. В недоумении он попробовал ещё раз, даже наступил на люк — безрезультатно. Ли отвели в сторону, механизм снова проверили, и он сработал идеально. Но стоило вернуть приговорённого — история повторилась. В третий раз на люке синхронно топнули шестеро помощников, но он остался неподвижным. На этом казнь была отложена, а позже приговор заменили пожизненным заключением. Ли всегда утверждал, что его спасло Божественное вмешательство. Его словам, казалось бы, не было оснований верить, пока три года спустя бродяга не признался в том убийстве, указав даже, где спрятаны украшения хозяйки. Позже того самого бродягу казнили на том же эшафоте, и механизм сработал безукоризненно.
Эти истории, собранные вместе, заставляют задуматься не только о вере наших предков, но и о природе самой реальности. Являются ли они лишь цепью причудливых совпадений, объяснимых с современной точки зрения психологией, техническими неполадками или судебными ошибками? Или в них есть нечто большее — намёк на существование иных законов, которые иногда, в исключительных обстоятельствах, проявляют себя, ставя под сомнение незыблемость человеческого приговора?
В эпоху, когда наука, кажется, дала ответы на большинство вопросов, такие нарративы напоминают, что мир по-прежнему полон неразгаданных тайн. Они не обязательно говорят о прямом участии высших сил, но определённо указывают на пределы нашего понимания справедливости, случайности и самой жизни. Как писал автор той самой статьи 1889 года, приводя современный ему пример с Ли: «В этом случае не может быть неточности в записях, ибо факты были полностью отражены во всех ведущих газетах и обсуждались в Парламенте». Таким образом, он приглашал даже скептически настроенных современников признать: чудо, каким бы мы его ни называли, иногда стучится не только в тёмные века, но и в просвещённую эпоху газет, телеграфов и парламентских дебатов.