Эффект чужбины в центре России: Будущий врач засняла видео из лекционного зала, где коренное население оказалось в явном меньшинстве

Поступление в престижный московский университет всегда считалось высшей точкой достижений для выпускника школы. Марина, выбравшая путь стоматолога, годами готовилась к этому шагу: дополнительные курсы, бессонные ночи над учебниками биологии и химии, строгий отбор и, наконец, заветный приказ о зачислении. Она представляла себе академическую среду, наполненную будущими светилами науки, преемственность поколений и ту особую атмосферу врачебного братства, о которой пишут в книгах. Однако реальность первого учебного дня в одном из ведущих медицинских вузов столицы вызвала у девушки состояние, которое в социологии принято называть глубоким культурным шоком.

Оказавшись в аудитории, Марина обнаружила, что привычная ей картина мира столкнулась с совершенно иным распределением студенческого состава. То, что она увидела на лекционном потоке, заставило её серьезно задуматься о том, как устроена современная система высшего медицинского образования в главном городе страны.

Не тот состав: как учебная аудитория стала местом удивления

На первом же занятии Марина провела невольный визуальный мониторинг своих будущих коллег. Результаты её поразили: на потоке, состоящем из 80 человек, она смогла идентифицировать лишь двух студентов со славянской внешностью, включая себя саму. Подавляющее большинство однокурсников представляли иные культурные и национальные группы. «Я смотрю вокруг и не понимаю, как вообще попала сюда», — делится своими первыми впечатлениями девушка.

Чувство растерянности возникло не из-за предубеждений, а из-за резкого контраста с ожиданиями. Марина росла и училась в Москве, и в её представлении столичный вуз должен был отражать демографическую картину региона. Однако концентрация студентов из других республик и стран оказалась настолько высокой, что привычная социальная среда словно растворилась. «Вы видите хоть одного русского студента в аудитории медвуза?» — спрашивает Марина, подчеркивая, что для неё этот вопрос стал риторическим и весьма болезненным.

Растущие опасения: вопросы к будущему системы здравоохранения

Когда первое удивление прошло, на смену ему пришли профессиональные опасения. Специфика медицины, и особенно стоматологии, подразумевает теснейший контакт с пациентом, понимание его менталитета, привычек и даже особенностей речи. Марина задается вопросом о том, как её нынешние одногруппники будут взаимодействовать с российскими пациентами через несколько лет. «Эти люди будут у нас в поликлиниках», — отмечает она, указывая на возможные сложности в коммуникации между врачом и пациентом в будущем.

Девушка выражает сомнение в том, что студенты, выросшие в совершенно иных культурных условиях, смогут в полной мере адаптироваться к тонкостям работы в российской системе здравоохранения. По её мнению, медицина — это не только технические навыки сверления зубов или выписывания рецептов, но и глубокая эмпатия, основанная на общем культурном коде. В среде, где большинство говорит на разных языках и придерживается разных этических норм, процесс формирования единого профессионального сообщества существенно затрудняется.

Загадка поступления: как формируются учебные группы

Марина искренне недоумевает, каков механизм формирования такого состава групп в учебном заведении с традиционно высоким проходным баллом. «Как они сюда попали? Взятку, что ли, дали?» — задается она вопросом, озвучивая мысли, которые часто посещают студентов, столкнувшихся с подобной ситуацией. Ей сложно представить, что такой процентный перекос возник случайным образом при честном конкурсе баллов ЕГЭ.

Высказываются предположения о сложной системе квот, целевых направлений и специальных программ для иностранных граждан или жителей определенных регионов. Девушке кажется, что приоритеты при зачислении сместились в сторону выполнения неких формальных показателей или финансовых договоренностей, в то время как местным абитуриентам из коренного населения становится всё труднее занять бюджетные места. Она уверена, что образовательный процесс в такой среде теряет свою целостность, так как наладить нормальное общение и профессиональный обмен опытом с одногруппниками, имеющими иные жизненные ориентиры, оказывается крайне непростой задачей.

Вуз как место потери идентичности

Для Марины каждый поход в университет стал испытанием её собственной мотивации. Она признается, что чувствует себя «белой вороной» там, где должна была ощущать себя дома. Вместо того чтобы сосредоточиться на изучении анатомии и фармакологии, она вынуждена ежедневно преодолевать ощущение отчужденности. «Обстановка в одном из медицинских вузов не внушает оптимизма», — признается студентка, описывая учебное заведение скорее как «фабрику дипломов», нежели как колыбель национальной врачебной школы.

Она видит в этом признаки глобального процесса, который постепенно меняет облик российской медицины. В её представлении университет должен быть оплотом традиций, где уважение к культуре страны проживания является фундаментом. Но когда этот фундамент размывается из-за резкого изменения демографического состава обучающихся, теряется та самая преемственность, которой всегда славились отечественные медики. Марина опасается, что через пять-шесть лет пациенты в обычных районных поликлиниках столкнутся с тем же чувством непонимания, которое она испытывает сейчас, сидя за одной партой с будущими докторами.