Зачем зубру пылесос и что стало со скелетом Васей? Исследуем запасники музея Фелицына
Практически каждый житель нашего города хоть один раз да бывал в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике имени Е.Д. Фелицына. Те же, кто посещал экскурсии на протяжении разных лет, знают, что экспозиции довольно часто меняются и иногда выставляемые когда-то предметы больше не демонстрируются.
Три экспоната
Хорошо запомнил свой первый поход в музей Фелицына, он же оказался моим первым знакомством с подобным учреждением культуры. Это был то ли 1985-й, то ли 1986 год. Мне было лет 6-7. Мы пошли туда с дедом. Помню, что экспонаты в музее произвели на меня неизгладимое впечатление. Прежде всего потому, что я открыл для себя много нового, о чем даже не подозревал. Другие вещи, о которых я имел смутное представление, после экскурсии обрели в моем сознании некую наглядность.
До сих пор помню три экспоната, которые меня особенно поразили. Это нижняя челюсть кита, заплывшего в Черное море, скелет человека, найденный в одном из древних захоронений, и рукавица, покрытая металлической сеткой. В описании говорилось, что ею фашистские захватчики пытали людей во время Великой Отечественной войны.
Я с интересом рассматривал представленные здесь вещи, читал описания к ним. Но со временем экспозиция выставленных здесь предметов сильно изменилась: исчезли не только какие-то единичные экспонаты, а целые залы, посвященные эпохам нашего города, края, страны.
– Время идет, и музей тоже меняется. До начала 60-х годов прошлого века он вообще располагался на ул. Рашпилевской, 3 (бывшая Шаумяна) в маленьком одноэтажном доме. Потом нам выделили нынешнее здание на улице Гимназической (бывшая Ворошилова) – знаменитый дом купцов Богарсуковых. До этого здесь размещался Дворец пионеров. К нам даже как-то приходила посетительница, которая хорошо помнила, как занималась здесь гимнастикой. Позже под музей передали соседнее здание – Гранд-отель Губкиной. Затем к нему было пристроено еще одно здание,
– рассказывает главный хранитель музея Марина Смертина.
Марина Смертина рассказывает, что каждый год к ним поступает около 2500-3000 новых предметов. Часть научных сотрудников занимается тем, что ищет экспонаты, которые могут пополнить коллекцию.
У каждого историка своя тема исследования. Кто-то занимается спортом, кто-то космонавтикой, кто-то культурой и историей казачества, кто-то сельским хозяйством. Каждый старается комплектовать предметы к своим выставкам.
Вещи любят темноту
Очень много экспонатов дарят. Это было всегда, с момента основания музея, еще при Фелицыне. Одними из важных таких даров стали регалии Кубанского казачьего войска. Их передача началась в 2007 году. Сам процесс растянулся на три года. Но даже эта жемчужина музейного фонда демонстрируется далеко не вся. Те же полковые знамена – довольно объемные экспонаты.
А их в музее 102. Выставить такое количество не представляется возможным. Главный хранитель музея рассказывает, что у коллектива есть мечта: получить одно большое единое фондохранилище, в котором можно будет обустроить открытый фонд, чтобы совместить и хранение, и демонстрирование. Сейчас места для хранения не хватает.
Иногда музей что-то покупает, но это бывает редко. Обязательный источник пополнения – археологические экспедиции. Но сейчас их у музея нет, хотя в крае и проводится несколько десятков подобных научных исследований. У ученых по законодательству есть три года, чтобы описать и «продатировать» найденный материал. По истечении данного времени необходимо сдать находку в музей, иначе разрешение на следующие раскопки не выдается.
Марина Смертина отмечает, что примерно половина всей коллекции музея пополняется за счет археологических раскопок.
– Обычно в экспозиции находится 2-3% от всего собрания музея. Если музей небольшой, то 5-10%. Но такое случается редко. Если экспонат хранится в фондохранилище, это не значит, что посетители никогда не смогут его увидеть. Организовываются новые выставки, старые обновляются. Какие-то предметы возвращаются в хранилища, другие поступают и экспонируются. По правилам один и тот же предмет не рекомендуется экспонировать долго. Особенно это касается тех вещей, которые подвержены порче под воздействием света. Это относится к тканям, фотографиям, коже. Три-четыре месяца такие предметы могут находиться на свету, потом их необходимо убрать, провести консервацию, если необходимо, – реставрацию. Только когда эти вещи «отдохнут», их можно выставлять заново.
Чтоб не съели экспонаты
Мы заходим в фондохранилище выставки «Природа и экология Кубани». В небольшом помещении висит стойкий запах нафталина. С полок на нас «смотрят» сотня птиц, зайцы, ежи, жабы и даже небольшой каймановый крокодил. Практически все они пребывают в какой-то динамической позе, которая имитирует охоту, бегство от хищника, защиту.
Раньше у музея была своя таксидермическая мастерская. Она работала на протяжении десятков лет. Но в начале нулевых умер музейный таксидермист, охотник и натуралист Виктор Костоглод. Сегодня получение той же лицензии на отлов животного –
серьезная проблема для музея. Проще приобрести готовое чучело.
В отделе природы и экологии Кубани хранится нижняя челюсть упомянутого кита. Главные же животные – зубр, олень и рысь. Их музей получил в 1963 году. Чучела изготовил таксидермист Кавказского государственного заповедника. Раньше такие части тела, как язык и небо, делались из ткани. Выглядело это не очень натурально. Современные материалы позволяют передать тело животного более натурально.
С чучелами приходится много возиться. Их требуется регулярно пылесосить, два раза в год обрабатывать различными репеллентами, так как желающих съесть экспонаты отдела природы очень много. Это и платяная моль, и жуки-кожееды и др. Хранитель музея с сожалением отмечает, что большинство чучел из самой ранней коллекции музея Фелицына не сохранилось. Экспонаты погибли еще в годы Гражданской войны. Не было надлежащих условий хранения, чучела просто разрушились. До сих пор в архиве музея хранятся акты списания, подтверждающие, что коллекция отдела природы пришла в негодность.
Занимаемся расследованием
А вот лапидарий музея может увидеть каждый посетитель, если закажет экскурсию. Во внутреннем дворе дома Богарсуковых представлены половецкие, античные изваяния. Как рассказывает заведующий археологическими фондами Юрий Зеленский, каменные истуканы и плиты устанавливали на святилищах.
Также во дворе музея хранятся пушки, ковань, молотилки и соломорезки. Здесь же стоят горельефы от памятника Ленину скульптора Дитриха. Во время реставрации монумента было принято решение сделать копии фигур, украшавших постамент для памятника Ильичу. Горельефы взял на хранение музей.
– Многие наши посетители часто вспоминают о тачанке, которая экспонировалась в зале, посвященном Гражданской войне, – замечает Юрий Викторович. – Когда было столетие Октябрьской революции, столетие начала Гражданской войны, а потом и столетие переименования Екатеринодара в Краснодар, у нас поднимался вопрос сделать выставку, посвященную этим знаковым событиям. Но решили обойти эти даты, чтобы не было конфликтов в обществе.
На территории музея работают художники-реставраторы. У каждого свой профиль. Владислав Дымченко работает с археологическими предметами и металлами. Он показывает нам шлем воина начала нашей эры. Говорит, что эту находку передали музею сотрудники краевого управления ФСБ, раскрывшие незаконную деятельность «черных копателей». Музей часто получает экспонаты таким образом. К сожалению, установить место находки в данном случае не удается. В случае со шлемом он достался ученым уже поврежденным. Реставраторы-нелегалы пытались придать ему товарный вид.
Дымченко рассказывает, что на данный момент работает с остатками кожаных изделий, найденных в склепах на территории Кабардино-Балкарии. Там природой были созданы условия, позволяющие вещам хорошо сохраниться. Сейчас ученый работает с частью сафьянового сапожка и куском ткани какой-то одежды. Даже фрагментарные отрывки имеют для него большую информативную ценность.
– Видите этот технологический разрыв? Скорее всего, его сделали, когда мездрили кожу, – с увлечением говорит Дымченко. – А вот вшита заплатка. По ниткам, способам ее изготовления можно получить определенную информацию о быте, назначении того или иного предмета. Мы тут, можно сказать, занимаемся расследованием.
В музее занимаются также реставрацией костюма. На территории Кубани использовался совершенно другой крой, другие технологии, нежели в средней полосе России. Работа в этом направлении позволит раскрыть доселе малоизученную тему, а также создать выставку местной одежды.
Васю поменяли на зернотерки
Не могу не спросить про запомнившийся мне в детстве скелет. Смертина и Зеленский рассказывают, что он был представлен как захоронение меотского периода (I тыс. до н.э.), сотрудники же называли его между собой Васей. В начале 90-х было принято решение провести реэкспозицию. То ли у руководства возникли сомнения по поводу этичности выставления скелета, то ли были какие-то другие причины, но место экспоната заняли зернотерки. Зеленский вспоминает, что, когда он пришел в музей, заведующая археологическим отделом утверждала, что скелет сборный.
– История простая: мы скелеты не храним, – рассказывает Смертина. – Они к нам иногда поступают из археологических экспедиций, антрополог с ними работает, а потом все захоранивается обратно.
Не менее интересна и судьба фашистской рукавицы, которая сохранилась. Когда стали ее исследовать, оказалось, что она принадлежала советскому пулеметчику. Детали пулемета при стрельбе сильно разогреваются, и рукавица помогала безболезненно браться за горячие предметы.
Сейчас в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике имени Е.Д. Фелицына хранится чуть более 430 тыс. предметов. Из них более 300 тыс. – экспонаты основного фонда. Остальные – научно-вспомогательный фонд: копии, новоделы и пр.