Про Ледовое побоище 1242 года знают у нас все. А про битву, о которой мы сейчас расскажем, — только специалисты и дотошные любители истории. Между тем, это было самое крупное сражение между русскими и Тевтонским Орденом за всю историю.

«Ни отцы, ни деды наши не видали такой жестокой сечи», — говорит об этой битве Новгородская летопись. Поскольку от Ледового побоища до неё прошла всего четверть века, то очевидно, что были живы многие, кто участвовал в Ледовом побоище и помнил его. И вот, по утверждению летописца, ссылавшегося на их слова, это сражение превосходило масштабом Ледовое побоище. Добавим ещё, что в «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина рассказ о Ледовом побоище занимает 48 строк, а о битве, о которой сейчас пойдёт речь, — 100!

Как рыцари обещали свой нейтралитет

Отношения между Великим Новгородом и Тевтонским Орденом были такими же, какими всегда были в Средневековье отношения между соседними государствами. Они то воевали меж собой, то мирились. Войны велись в основном за сбор дани с прибалтийских племён (финских и балтских). Любопытно, что за три века соседства взаимные границы обоих государств практически не поменялись. Значит, между ними сохранялось определенное равновесие.

Эти отношения временами осложнялись наличием других соседних государств: Литвы, полунезависимого Пскова и владений Дании на севере Эстонии, а также Великого княжества Владимирского, вассалом которого считался Великий Новгород, и Золотой Орды, вассалом которой являлось само Владимирское княжество. В описываемое время, в 1267 году, великим князем Владимирским был Ярослав Ярославич, один из младших братьев Александра Невского. Во Пскове княжил литовский князь Довмонт, оставшийся на родине без удела и приглашённый псковичами за его личную доблесть. Князь Ярослав хотел было наказать Псков за самовольное приглашение иноземного князя, но новгородцы не поддержали его решение и заключили союз с псковитянами против Литвы и Дании. В 1267 году новгородско-псковское войско предприняло совместный поход против датских владений и неудачно пыталось взять город Раковор (нынешний Раквере в Эстонии).

Зимой 1267/68 года новгородцы и псковитяне решили повторить попытку. Для предводительства войсками они призвали из Переславля-Залесского удельного князя Дмитрия Александровича, сына Александра Невского, с его дружиной, и ожидали великого князя. Но последний прислал вместо себя двух сыновей, Святослава и Михаила. Присоединились и ещё некоторые северо-русские князья. Участвовал в походе и князь Довмонт.

Накануне похода, как сообщают наши летописи, в Новгород явилось посольство Тевтонского Ордена. Зная о готовящемся предприятии, рыцари заявили о своём нейтралитете и обещали, что не будут мешать новгородцам расправиться с датчанами.

Битва, закончившаяся вничью

23 января 1268 года объединённое русское войско подошло к Раковору и обложило город. Внезапно разведчики донесли весть: с тыла подходит сильное тевтонское войско! Нарушив данные ими гарантии нейтралитета, рыцари вероломно открыли военные действия против русских. С немцами соединились датчане.

Наши князья не стали дожидаться подхода немцев и решили их упредить переходом за реку Кеголь, как называет её Карамзин (нынешняя Кунда?). 18 февраля 1268 года русские полки построились напротив немецких и датских. Князья Довмонт, Дмитрий Александрович и Святослав Ярославич предводительствовали полками правой руки, Михаил Ярославич командовал левым флангом. Русские первыми храбро атаковали врагов.

Особенно сильным противником оказался стоявший в центре «Железный» немецкий полк, куда входили отборные рыцари. В бою с ним погиб новгородский посадник (глава исполнительной власти) Михаил, пропал без вести (скорее всего, тоже погиб) новгородский тысяцкий (начальник ополчения) Кондрат. Суздальский князь Юрий Андреевич, племянник Александра Невского, обратился со своей дружиной в бегство.

Но на правом фланге объединённого русского войска переславцы во главе с Дмитрием, сыном Невского, и новгородцы сломили сопротивление немцев и датчан и гнали их семь вёрст до самого города. Однако одержав эту частную победу, они обнаружили, что к немцам подошло подкрепление, которое смяло наши полки и ворвалось в русский лагерь. Между тем, короткий зимний день подходил к концу. Наши князья решили занять оборону и дожидаться утра.

Наутро обнаружилось, что немцы и датчане ушли без боя. Русские войска простояли ещё три дня на поле битвы («на костях», по выражению летописи), как бы желая показать, что именно они являлись победителями, и только после этого ушли. Конечно, о взятии города не могло уже быть и речи.

Тевтонские хроники записали, что в Раковорской битве погибло около 5000 русских и всего 1350 немцев (среди них епископ Дерптский Александр) и датчан. Нынешние историки оценивают потери тевтонского и датского войск, с учётом подвластных им народов, в общей сложности в 12 тысяч человек. Силы каждой армии оцениваются примерно в 30 тысяч бойцов.

Битва не имела стратегических последствий. Сама война продолжалась ещё больше года без существенного перевеса в ту или иную сторону.

Почему о ней не говорят учебники?

Прежде всего, по причине отсутствия у русских такого решительного успеха, как в Ледовом побоище, о Раковорской битве не очень любили вспоминать наши историки в ХХ веке.

Есть и другая причина, по которой Раковорское сражение незаслуженно остаётся в тени Ледового побоища. Это связано с возвеличением имени Александра Невского, начавшемся при Сталине с выходом известного фильма в 1938 году. Имена же князей, предводительствовавших русскими войсками под Раковором, не обрели такой славы в нашей истории.

Вот почему битва под Раковором, несмотря на свой масштаб, остаётся фигурой умолчания в школьных и вузовских учебных курсах.