Главный у экспонатов: Михаилу Пиотровскому — 80
У руля Государственного Эрмитажа — 32 года, во главе основанного им же Союза музеев — 23 года. Более полувека — в большой науке (если считать с момента защиты кандидатской диссертации). При всей весомости цифр вся эта арифметика, конечно, не отражает истинного значения фигуры Михаила Пиотровского. Сегодня он празднует 80-летие, буквально на днях открыв новую большую выставку. А арт-сообщество гадает, как долго Михаил Борисович будет сохранять свой пост и кому в итоге передаст бразды правления (спойлер: кандидатура №1 — его сын). «Известия» присоединяются к многочисленным поздравлениям, вспоминают прошлое юбиляра и прогнозируют его будущее.
По стопам родителей
Михаил Пиотровский родился в 1944 году в семье крупных советских ученых — археологов, востоковедов Бориса Пиотровского и Рипсимэ Джанполадян. Мальчик пошел по стопам родителей: в 1967-м закончил отделение арабской филологии восточного факультета Ленинградского университета и стал сотрудником Ленинградского отделения Института востоковедения Академии наук СССР. На тот момент его отец уже несколько лет возглавлял Эрмитаж. Но Михаил Борисович стал строить карьеру академического ученого, а не музейного сотрудника. Окончил аспирантуру, ездил в археологические экспедиции, преподавал (в том числе за рубежом — в Йемене), защитил кандидатскую, затем докторскую диссертацию.
В Эрмитаж он пришел уже после смерти отца, который руководил музеем в общей сложности более четверти века. Сначала Михаил Борисович стал заместителем директора по научной работе, а в 1992-м возглавил эту гигантскую и важнейшую для страны институцию в самое непростое время.
Позже он много раз рассказывал в интервью, передачах, публичных выступлениях, что в тот момент главной задачей было попросту не допустить распродажу эрмитажных ценностей: учитывая тотальный хаос с одной стороны и внезапно появившихся людей с большими деньгами с другой, эта опасность была отнюдь не гипотетической.
Тем не менее «русский ковчег» выплыл из бурь и продолжил развитие. Уже в 1993-м Эрмитажу было передано восточное крыло Главного штаба на Дворцовой площади — на сегодняшний день это второе по значимости здание музея (после Зимнего дворца, естественно), и в нем выставлена коллекция искусства XIX–XXI веков, в том числе импрессионисты и модернисты. С начала 2000-х Эрмитаж стал открывать представительства в других странах (Великобритания, США, Италия, Голландия) и в российских регионах. Активно пополнялась и коллекция, в том числе за счет русского и современного искусства, прежде не считавшегося профильным для Эрмитажа.
Классика и современность
Кстати, за внимание и расположение к contemporary art Пиотровского не раз критиковали: громкий скандал вызвала выставка бельгийского художника-провокатора Яна Фабра в Эрмитаже в 2016 году, но в итоге Михаил Борисович вышел из этой истории победителем, жестко отстояв права музеев показывать то, что они считают нужным. Уже год спустя Эрмитаж отметил 100-летие революции персональным проектом немца Ансельма Кифера, в 2018-м прошла ретроспектива Ильи и Эмилии Кабаковых, и это только самые яркие примеры.
Разумеется, одна за другой в Эрмитаже шли и впечатляющие выставки старого искусства. Из сравнительно недавних примеров можно назвать совместный проект с Пушкинским музеем — сенсационные гастроли коллекций Щукина и Морозова. Шедевры импрессионистов и модернистов, собранные московскими купцами в начале XX века, последовательно увидели Москва, Париж и Петербург. Причем в Главном штабе специально для выставки коллекции Морозова был максимально точно воссоздан интерьер музыкальной гостиной особняка на Пречистенке с панно Мориса Дени. И по сей день этот зал украшает постоянную экспозицию.
В 2022 году, после начала СВО, Пиотровский ввел мораторий на гастроли своих экспонатов за границей, а следовательно, и на получение произведений из-за рубежа. Понятно, что для музея, изначально фокусировавшегося на западноевропейском искусстве, это тяжелый шаг. Но даже в этой ситуации Эрмитаж умудряется делать впечатляющие выставки. В этом году арт-сообщество единодушно хвалило «Ars Vivendi. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века», а в минувшую субботу, отмечая 260-летие самого Эрмитажа, Пиотровский открыл ретроспективу немецкого романтика Каспара Давида Фридриха.
Конечно, всех ярких проектов и новшеств не перечислить: за тридцать с лишним лет музей вместе со своим руководителем прошел огромный путь. Были на нем и неудачи, и проходные выставки, и спорные шаги. Но вот красноречивая статистика: уже много лет Эрмитаж оказывается в лидерах списка самых популярных музеев страны. По количеству проданных билетов обгоняют его, как правило, музеи-заповедники (Петергоф и так далее), однако связано это с существующими ограничениями на посещение Зимнего дворца. По мерам пожарной безопасности, а с 2020 года еще и в силу ковидных ограничений Эрмитаж физически не может принимать больше определенного количества посетителей.
Пять функций
Так или иначе, Пиотровский всегда подчеркивал, что ключевая задача музея — вовсе не привлекать публику, а сохранять ценности.
— У музея пять функций: собирать коллекции, хранить, изучать, реставрировать, выставлять. И по значению они примерно равны. Но всё же главное — мы должны сохранить доставшиеся нам артефакты и передать следующим поколениям. Эти вещи не принадлежат ни нам, ни государству. И умный коллекционер говорит: «Я не хозяин, я хранитель этих предметов», — объяснял Михаил Борисович «Известиям».
Этой миссии он верен и в Эрмитаже, и в Союзе музеев — институции, последовательно отстаивающей интересы музейных учреждений и сотрудников перед государством. Пиотровский — президент союза с момента его основания и до настоящего времени.
А еще он декан восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ), член президиума Российской академии наук, академик Российской академии художеств — и это еще далеко не полный список. К своим 80 годам Михаил Пиотровский не только не растерял авторитета и влияния, но, напротив, стал в музейном мире чем-то вроде папы римского — фигурой, с которой даже бессмысленно соперничать, не говоря уже об идее ее сменить. Такого аппаратного веса не было ни у кого из музейных директоров. Даже у Ирины Антоновой в Пушкинском музее (кстати, одной из причин ее отставки могло стать, как считается, слишком ярое отстаивание идеи возврата коллекций импрессионистов в Москву, против чего решительно выступил Пиотровский).
Поэтому робкие разговоры о том, кто может однажды сменить Михаила Борисовича во главе Эрмитажа, всегда натыкались на существенную оговорку: «сменить, когда он сам захочет». Понятно, что никто не вечен, но эта перспектива, даже несмотря на все прочие музейные перестановки, казалась отдаленной, теоретической. Событийный фон, однако, действительно располагал к реформам.
Менеджер вместо ученого
Только за последние два года в России сменилось руководство в трех из четырех крупнейших художественных музеев: в Третьяковке эстафету у Зельфиры Трегуловой приняла Елена Проничева, в ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак уступила место Елизавете Лихачевой, а в Русском музее Владимир Гусев перешел на позицию президента, отдав директорство Алле Маниловой. Логика этих рокировок довольно явная. У руля ключевых институций власти хотят видеть не научных светил, не звезд-кураторов, а сильных управленцев, которые передоверят творческую часть профильным замам, а сами займутся более приземленными вопросами.
Да, в отношении Елизаветы Лихачевой это справедливо лишь отчасти: придя из Музея архитектуры, она сохранила кураторские и научные амбиции, но, как видится, главная ее задача — не выставки-блокбастеры, а решение проблем со строительством музейного городка. Аналогичные вызовы стоят и перед Еленой Проничевой (реконструкция здания на Крымском Валу), и перед директором Эрмитажа, кем бы он ни был. Здесь тоже есть проблемная стройка — здание Биржи на стрелке Васильевского острова, переданное Эрмитажу в 2014 году, но так и не открывшееся, однако не раз оказывавшееся в центре коррупционных скандалов. Это помимо всяких более мелких хозяйственных вопросов, требующих внимания.
Исходя из этого как раз и становится ясно, что если Михаил Пиотровский в обозримом будущем и оставит директорство, то, скорее всего, эффективному менеджеру, имеющему опыт работы не в научных учреждениях (как это было у самого Михаила Борисовича к началу 1990-х), а в органах власти. И здесь самой вероятной кандидатурой выглядит его сын, Борис Пиотровский, ныне занимающий должность вице-губернатора Санкт-Петербурга и отвечающий там как раз за культуру.
Сын за отца
В отличие от отца, он не строил научную карьеру, но последовательно развивался как управленец. От прочих менеджеров «со стороны» Пиотровского-младшего отличает как раз глубокое понимание внутримузейных процессов и впитанная с детства приверженность идеалам музейной работы. Иначе говоря, его родство с двумя предыдущими директорами Эрмитажа важно не из-за фамилии как таковой, а именно из-за того, что он как минимум не будет ставить финансовые и прочие формальные показатели превыше всего, действуя по принципу «не навреди».
Кроме того, очевидно, это обеспечит максимально мягкий и плавный транзит власти. Почти наверняка Пиотровский-старший получит пост президента (как это было ранее с Ириной Антоновой, а затем с Владимиром Гусевым), но сохранит реальный контроль за ситуацией и по крайней мере первое время (а может, и годы) будет участвовать в принятии всех ключевых решений.
Разговоры о том, что такие планы прорабатываются, звучат давно. Но совсем недавно сам Михаил Борисович подлил масла в огонь, заявив на встрече с прессой, что в музее «готовится смена караула». Затем он, правда, отказался развивать тему и комментировать свою реплику. «Я не обсуждаю слухи, пост директора занят», — сказал он «Известиям».
Представители государства тоже подчеркивают, что говорить пока не о чем.
— Думаю, что на сегодняшний день замены Михаилу Борисовичу Пиотровскому нет. Такой фигуры, которая бы могла сохранять и развивать Эрмитаж и одновременно вести конструктивный диалог с профессиональным сообществом, властью и публикой, на сегодняшний день нет, — поделился с «Известиями» специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой.
Источники «Известий» в петербургской музейной среде, однако, утверждают, что вопрос о преемнике обсуждается, и весьма активно. Интрига в том, удалось ли Пиотровскому-старшему убедить руководство страны в правильности идеи о передаче поста своему сыну (напомним, что директора Эрмитажа назначает премьер-министр по представлению Министерства культуры, но без санкции главы государства такое решение принять невозможно). Если да, то фраза про «смену караула» могла быть как раз анонсом грядущих перемен и подготовкой общественного мнения. Если нет, то, возможно, посыл был иным: «Да-да, я думаю о преемнике, и однажды это произойдет, но не сейчас».
Остаться навсегда
Когда Михаил Пиотровский отмечал 25-летие своей работы на посту директора, он сказал в интервью «Известиям»: «Важно отметить, что все директора работали у нас подолгу. Это особенность Эрмитажа, выделяющая его среди многих музеев мира: люди, приходящие сюда работать, либо быстро уходят, либо остаются здесь навсегда».
Сегодня эти слова звучат особенно красноречиво. Кто бы ни стал следующим директором Эрмитажа, можно с уверенностью утверждать, что Михаил Пиотровский останется в музее навсегда. А уж сохранит ли он все рычаги управления или же ограничится представительскими функциями и будет больше внимания уделять научной работе — покажет время.
Ну а в том, что его деятельность на нынешнем посту вызывает высокую оценку и уважение на всех уровнях, сомневаться не приходится. Очередное тому доказательство — орден «За заслуги перед Отечеством» I степени, присужденный Михаилу Пиотровскому к юбилею. Так что к его мнению и по кадровым, и по иным важным вопросам будут, безусловно, прислушиваться в любом случае.