Беларуский след в восстании на броненосце «Потемкин»
Новый 1905 год начался кровавой драмой на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Войска расстреляли мирную демонстрацию, разрешенную градоначальником И.Фуллоном. Подогреваемая агитацией провокаторов, толпа пошла на прорыв оцепления, стоявшего вокруг Зимнего дворца. Солдаты действовали по Уставу. Суммарное количество жертв с учетом убитых и раненых составило порядка 1.500 человек. Эта искусственно созданная трагедия создала повод для начала государственного переворота, […]
Новость Беларуский след в восстании на броненосце «Потемкин» с сайта FreeSMI.by.
Новый 1905 год начался кровавой драмой на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Войска расстреляли мирную демонстрацию, разрешенную градоначальником И.Фуллоном. Подогреваемая агитацией провокаторов, толпа пошла на прорыв оцепления, стоявшего вокруг Зимнего дворца. Солдаты действовали по Уставу. Суммарное количество жертв с учетом убитых и раненых составило порядка 1.500 человек. Эта искусственно созданная трагедия создала повод для начала государственного переворота, вошедшего в историю в качестве первой русской революции.
Своим «кровавым воскресеньем» отметился и Гомель: городские власти разогнали митинг в Кагальном рве. При этом городовой застрелил молодую работницу, а пытавшегося убежать 16-летнего подростка солдат штыком прибил к забору.
Надежной опорой Николая II по-прежнему оставался флот. Морские офицеры были людьми чести, верные Отечеству и присяге. Как правило, они были выходцами из монархических дворянских семей, поэтому к демократическим переменам относились весьма скептически. Прямо противоположная ситуация была в матросских кубриках. Для обслуживания сложных корабельных систем требовались квалифицированные кадры, которые было сложно найти в малограмотной крестьянской среде. Их набирали из рабочих, не понаслышке знающих практику забастовочной борьбы и передовые революционные идеи. Неудивительно, что первый бунт вспыхнул на новейшем броненосце императорского флота, носившем имя «Князя Потемкина-Таврического».
Каким «боком» Беларусь к событиям на Черном море? Гомельский уезд, равно как и другие регионы Северо-Западного края были малоурожайными, поэтому население периодически голодало. Часть трудоспособного населения регулярно отправлялось на заработки в хлебную Украину. Девушки работали в барских имениях, а строительные артели добирались до Одессы и Екатеринослава.
Одним из первых учителей марксизма для Льва Троцкого был рабочий-печатник Поляков. В конце XIX века он создавал первые рабочие кружки в Гомеле, жившем патриархальными нравами иудейской и христианской конфессий. Общественное сознание было потрясено тем, что молодые девушки по вечерам посещали квартиру неженатого мужчины. Подключили полицию и жандармов. Опасаясь ареста, пропагандист перебрался в Одессу и пристроился в гимназию, в которой по удивительному стечению обстоятельств учился скромный еврейский юноша Лейба Бронштейн. До встречи с Поляковым о марксизме он даже не слышал.
Братство анархии
Одесса начала прошлого века стала приютом, как говорят, «для чертей всех мастей»: марксисты, социал-демократы и, безусловно, свободолюбивые анархисты. Первая анархистская группировка появилась в Белостоке Гродненской губернии на рубеже 1902-1903 годов. На Черноморском побережье ее идеи частично поддерживал «Союз непримиримых». Летом 1904 года для установления связи к одесситам выехал белостокский представитель по фамилии Бляхер.
В свой вояж он отправился практически без денег, поскольку с финансированием у организации были определенные проблемы: сторонников безвластия никто открыто не поддерживал, а эпоха экспроприаций еще не наступила. Билет 3-го класса поезда Белосток-Одесса стоил тогда 8 рублей 60 копеек, либо чуть ли не средний месячный заработок рабочего. Однако молодой анархист был парнем находчивым и добрался до конечного пункта, лежа под нижней полкой в одном из купе.
В Одессе он бродил несколько дней без ночлега и еды, пока случайно не встретил знакомого из числа «непримиримых». На обратную дорогу щедрые единомышленники собрали для коллеги немного денег и кипу анархистской литературы, которая на Гродненщине пользовалась повышенным спросом.
Связи были налажены и «процесс пошел». Очень скоро сентиментальные постулаты учения Кропоткина были отброшены в сторону, и заменены новыми радикальными течениями анархизма: «безначальцами» и «чернознаменцами». Из Белостока и Гродно в Одессу и Екатеринослав начинают целыми партиями выезжать боевики и экспроприаторы.
Весной 1905 года Одессу охватила всеобщая стачка, организованная представителями РСДРП и «Бунда», в число которых входили гомельчане Нохим Уфрихциг и Борис Пазик. Заводские рабочие пытались действовать в рамках дозволенного, и запросили у градоначальника разрешение на проведение митинга для обсуждения своих проблем. Власти санкционировать «массовое мероприятие» отказались, а тех, кто рискнул собраться, стали задерживать. Возникли столкновения протестующих и полиции, которая была вынуждена применить оружие. Двое рабочих погибли. И в это время в одесский порт вошел восставший броненосец «Потемкин».
Восстание на «Потемкине»
История этого матросского бунта общеизвестна. Брожение шло давно, но четко оформленных партийных симпатий среди команды не существовало. В голове беспартийного «заводилы» Афанасия Матюшенко была анархо-эсеровская «сборная солянка». Практически все активные участники восстания руководствовались исключительно стихийным возмущением, вызванным наличием в борще протухшего мяса с резким характерным запахом и вкусом. Принимать пищу, матросы наотрез отказались, что по воинским уставам считается чрезвычайным происшествием.
После угрозы командира корабля Голикова повесить бунтовщиков на рее команда разделилась. «Особо упертых» вывели на палубу для «разъяснительной беседы», но старпом Гиляровский слегка переусердствовал в стремлении морального воздействия на подчиненных: по его приказу их накрыли брезентом. На флоте это означало лишь одно – расстрелять. Столь суровое наказание было явно несправедливым, и возмущение команды взорвалось с новой силой. Матросы бросились освобождать товарищей, некоторые офицеры начали стрелять и были убиты сами. Остальных от управления кораблем отстранили. Он полностью перешел во власть восставших матросов.
Николай II не хотел верить в реальность происходящего в Одессе. Мгновенно была объявлена информационная блокада. В цензурный комитет направили запрет на освещение корабельного восстания в прессе. Перлюстрации подвергли всю частную корреспонденцию. Но сдержать сенсационный информационный поток не удалось.
Последующее развитие событий шло хаотично и разнонаправленно. Одни строили баррикады, другие – участвовали в столкновениях с силами правопорядка и армейскими подразделениями, а третьи – громили и поджигали территорию порта. По разным оценкам число убитых и раненых превысило 1.500 человек, а экономический ущерб никто даже не пытался подсчитывать.
Царский двор и чиновников причерноморских губерний охватила паника. Матросское восстание пошатнуло основы империи до самого грунта и ударило по престижу самодержавия. Ситуацию удалось стабилизировать с большим трудом. На мятежные корабли ввели армейские подразделения, а «Потемкин-Таврический» предпочел сдаться властям в румынском порту Констанца. Личный состав Черноморского флота обновили практически полностью. При этом сотни матросов отправили на каторгу и десятки казнили. Смертные приговоры подписывал командующий флотом – адмирал П.Чухнин.
В отместку партия эсеров вынесла адмиралу смертный приговор, исполнить который обязали Екатерину Измайлович, дочь генерал-лейтенанта, командира расквартированного в Беларуси армейского корпуса. В Севастополь она выехала из Минска. 27 января 1906 года девушка пришла на прием к Чухнину под видом просительницы и выстрелила из браунинга. Раненный военноначальник спрятался под столом и уцелел, а террористку убили на месте. По одной из версий — расстреляли прямо во дворе по приказу адмирала, а по другой — насмерть забили прикладами. Через полгода в результате повторного покушения адмирал Чухнин был убит эсеровским боевиком.
Украинский след
Сегодня слышатся новые весьма оригинальные интерпретации восстания на «Потемкине». По одной из них, назначенный повстанцами командиром корабля мичман Александр Коваленко, был членом Революционной украинской партии (РУП). Активист Вакуленчук обращался с мятежным призывом к матросам на украинском языке, а Матюшенко еще до службы посещал украинские кружки в Харькове. Само восстание было прологом украинской революции 1917-1921 годов.
Национально-освободительная составляющая, безусловно, была сильной, как и во всем революционном движении против самодержавия. Но Афанасий Матюшенко в эмиграции отказался вступать в какие-либо партии — от большевиков до РУП. Он присоединился к анархистам, вернулся в Россию для продолжения борьбы и был казнен. А вот Александр Коваленко действительно сблизился с украинской эмиграцией. Согласно некоторым источникам, после революции он был одним из организаторов Морского министерства Украинской Народной Республики.
Первым желто-голубой флаг в апреле 1918-го поднял бывший мятежный броненосец «Георгий Победоносец», ставший флагманом украинского флота. Этот день впоследствии стал Днем ВМФ Украины. Бывший «Потемкин-Таврический» под именем «Борец за свободу» вошел во 2-ю бригаду линейных кораблей УНР. 75 процентов личного состава Черноморского флота на тот момент были этническими украинцами. Впрочем, среди моряков всегда преобладали взгляды левых эсеров, большевиков и анархистов.
Также отмечается, что большинство членов команды во время восстания были выходцами из украинских губерний. По некоторым данным, служили на революционном броненосце и белорусы.
Эпилог
Примечательно, что активный участник событий в Одессе Нохим Уфрихтиг в 1920-е, как демократический социалист, находился в оппозиции к партии большевиков. Рабочий-печатник был удостоен звания «Герой Труда», имел инвалидность II степени, полученную в ходе революционной борьбы, но все же подвергся аресту и провел в тюрьме около года.
Перед следователями ЧК старый революционер держался твердо. В его архивно-следственном деле сказано: «…на допросах из знакомых бундовцев называет только сосланных. Об остальных говорит, что назвать других не позволяет пролетарская совесть…».
В 1922 году была совершена очередная попытка его арестовать. Но Уфрихтиг был прикован к постели, и поэтому оставлен под подписку о невыезде. Но затем ветеран труда и революции самовольно покинул Гомель и получил от лечебной комиссии в Москве путевку в санаторий в Пятигорске. Гомельское ГПУ узнало о месте его пребывании из перехваченных писем знакомым. В начале 1923 года Терская ЧК арестовала Уфрихтига. Расследование установило: «…в санатории не прекращал антисоветскую деятельность».
Двигаясь по этапу, Уфрихтиг попал в Бутырках в тюремную больницу. Врачи признали у него «хроническое отравление организма свинцом». В 1926 году он попросил разрешения вернуться в Гомель к сестре, после чего следы старого социал-демократа теряются в недрах карательной машины.
Рабочий Борис Пазик, в 1905 году сражавшийся на баррикадах Одессы, также был удостоен в Гомеле звания «Герой Труда», а как бывший анархист попал в разработку Гомельского ГПУ. Еще один участник одесского восстания, меньшевик Телешевский в 1923 году также был арестован, и первоначально приговорен к двум годам высылки в Челябинскую губернию. Но вскоре суровый уральский край был заменен ему высылкой из Гомеля — в Одессу. Как сказано в документе, чтобы «…не дать повода сказать, что ГПУ физически убивает членов РСДРП…».
Новость Беларуский след в восстании на броненосце «Потемкин» с сайта FreeSMI.by.