Шведская семья Пономарева

Его появление в суде было вполне ожидаемым, но больше похожим на жест отчаяния: он действительно один из немногих, кто поддерживает Пономарева, но не имеет никакого отношения к пресловутому "Раменскому правосудию", о чем чистосердечно признался судье. Константин Пономарев обвиняется в покушении на мошенничество в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 159), уклонении от уплаты налогов с организации в особо крупном размере (ч. 2 ст. 199) и заведомо ложном доносе (ч. 3 ст. 306). В середине декабря 2018 года Люберецкий районный суд начал рассматривать один из этих эпизодов – ложный донос. По версии следствия, Пономарев вместе со своим адвокатом Максимом Загорским подкупили несколько человек для инсценировки гражданских и уголовных процессов, которые рассматривала мировая судья Наталья Богунова. Ее решения позволили Пономареву закрыть уголовное дело в уклонении от налогов на рекордные 8 миллиардов рублей, которые он не стал платить государству с 25 миллиардов рублей, полученных в результате соглашения от компании ИКЕА. На суде Пономарев часто отвлекает внимание на судебный и следственный беспредел, свое здоровье и, конечно же, виновные в его аресте внешние силы, роль которых на этот раз досталась ИКЕА. История с созданием в Раменском суде искусственной преюдиции через ложный донос случилась в первой половине 2015 года. Виртанен изменил свои показания в пользу Пономарева только год спустя, аккуратно перед серией судебных заседаний в Краснинском районном суде Смоленской области. "Виртанен не участвовал в инсценировке процессов у мировой судьи Богуновой", – отметил руководитель проектов КА "Хренов и партнеры" Роман Беланов. Но, как предположил юрист, "его показания, скорее всего, стали нужны Пономареву для дискредитации других свидетелей и продолжения обвинений ИКЕА". Впрочем, заседание пошло не по сценарию, на который, похоже, рассчитывала сторона защиты. Адвокат Загорский и Виртанен пользовались услугами одного и того же адвоката Филачевой. Она работала в коллегии "Закон и право" у Загорского, и он же подписывал ордер на защиту Виртанена. На суде ничего нового Виртанен так и не сказал, но слушать его было интересно, поскольку не сочетаемые вещи в его устах умудрялись уживаться друг с другом. Например, учился в шведской разведшколе и с 1998 года работал в шведском консульстве в Петербурге. При этом шпионом никогда не был. В 2007 году устроился в ИКЕА стажером. А в 2009 году перешел на позицию сотрудника с подчинением менеджеру по работе с государственными органами власти. В его задачи входило вернуть Пономареву дизельные генераторы, но неожиданно он подписывает соглашение о продлении их использования. На суде он сказал, что сделал это по согласованию со своим руководством, но именно в это время в суде было уже несколько исков между ИКЕА и пономаревским ООО САЭ, в частности, о требовании ИКЕА к САЭ вывезти оборудование с территории компании. Кроме того, подписывать подобные документы он просто не мог по статусу. Его уровень ограничивался 4 миллионами рублей. На самом же деле Виртанен долгое время судился с ИКЕА по поводу увольнения и отрицал, что подписывал дополнительное соглашение, однако 18 мая 2016 года направил в Следственный департамент МВД России явку с повинной о даче ложных показаний: да, соглашение он подписывал, но специально изменил подпись, чтобы можно было от нее отказаться. Есть некая ирония в том, что Константин Пономарев в итоге столкнулся со специфичным умением Виртанена давать путаные показания. И большой вопрос, кто больше выиграл от присутствия иностранца в суде – защита обвиняемого или прокуратура? Всеволод Каширин