«Сущее безобразие»: чем русские женщины пугали европейцев
Россия для западноевропейских стран всегда была тайной под семью печатями. Идеалы красоты русских женщин всегда удивляли иностранцев. Но если сейчас во всем мире русские дамы считаются самыми красивыми, то в Средние века мнение было диаметрально противоположным.
Темноликие и некрасивые
Если послушать современные рассуждения западноевропейских мужчин относительно внешности русских девушек, то основное отличие наших соотечественниц от всех остальных — и утром и днем они ярко красятся и даже на пляж стараются одеваться стильно и изысканно.
Удивительным образом похожие воспоминания оставили иностранцы о внешности россиянок и в XVI веке. Например, английский дипломат Джильс Флетчер, отправленный в 1588 году в Москву с ходатайством о монополии на торговлю с северно-русскими портами, посчитал, что русские женщины на британский вкус совершенно некрасивые. Он отметил, что у них у всех изначально темный, «болезненный» цвет лица, возникший наверно потому, что «…они постоянно сидят в жарких покоях, занимаются топкой бань и печей и часто парятся…». Но, по его мнению, русские женщины знали, что быть темноликой – некрасиво и поэтому слишком сильно белились и румянились, «стараясь скрыть дурной цвет лица» и желая превратиться «в красивых кукол». Однако от некачественной краски, которой пользовались русские дамы, их кожа быстро покрывалась морщинами, а без белил и румян они становились вовсе «безобразными». Зато одевались россиянки богато и если зимой благородные княгини носили на голове повязку, на которой был шлык или шапка из золотой парчи с богатой меховой опушкой и жемчугом, то бедные имели просто шапку, но из черно-бурой лисы. И уж, конечно, русские мужчины находили своих женщин очень привлекательными.
Толстые с черными зубами
Красивыми их находил и немецкий путешественник, географ, ориенталист, историк, математик и физик, Адам Олеарий. В 1630-х годах он осуществил два продолжительных путешествия в Московию и кроме столицы посетил Коломну, Великий Новгород и Нижний. В своих записях он отмечал: «…Мужчины у московитов большей частью рослые, крепкие и толстые люди, кожей и цветом лица схожие с прочими европейцами… (…) …московиты очень ценят длинные бороды и толстые животы. Те, у кого качества эти имеются, пользуются большим почетом…»
А женщины — «красиво сложены, нежны лицом и телом», но чересчур «густо и жирно» румянятся и белятся. Однако, немец считал, что они так поступают, согласно заведенному обычаю, а не потому, что россиянкам не присуща естественная красота. Адам Олеарий отмечал, что еще у русских женщин принято красить брови и это выглядит красиво.
Английский врач Сэмюэл Коллинз, учившийся в Кембридже, затем в Падуанском университете и получивший высокую ученую степень в Оксфорде, по поводу внешности русских женщин оставил, напротив, самые нелицеприятные воспоминания. С 1659 по 1666 год он был личным лекарем царя Алексея Михайловича и имел возможность наблюдать как благородных дворянок, так и московских простолюдинок. Англичанин писал, что русские мужчины «красотою женщин считают толстоту» и вообще «сущее безобразие» — «низкие лбы» и «продолговатые глаза», для чего россиянки «крепко стягивают головные уборы».Коллинза возмущало, что: «…Худощавые женщины почитаются нездоровыми и потому те, которые от природы не склонны к толстоте, предаются всякого рода эпикурейству с намерением растолстеть, лежат целый день в постели, пьют русскую водку, потом спят, а потом опять пьют…»
Удивляло его и то, что русские девушки, независимо от происхождения, «чернят зубы с тем же намерением, с каким наши женщины носят мушки на лице». Следует отметить, что чернение зубов, как идеал красоты, оставался в России очень долго. В романе Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», изданного в 1790 году, одну из своих героинь, Прасковью Денисовну, автор описывает именно так: «бела и румяна» с «зубами как уголь». По свидетельствам некоторых отечественных этнографов, зубы россиянок, якобы почерневшие от обильного употребления сладостей, в некоторых провинциальных уголках страны свидетельствовали о красоте своей обладательницы вплоть до Революции 1917 года.
Такие же, как иностранки, но роскошнее
Хорошо известно, что кардинальное изменение моды на все, причем в духе европейских веяний, в Россию привнес царь Петр I. Так французский историк и дипломат, граф Луи Филипп де Сегюр, будучи в 1784-1789 годах послом в Российской Империи, в своих «Записках о пребывании в России в царствование Екатерины II», указывал, что в государстве «с полвека уже все привыкли подражать иностранцам». Также он отмечал, что: «…Женщины ушли далее мужчин на пути совершенствования. В обществе можно было встретить много нарядных дам, девиц, замечательных красотою…». Русские аристократки внешне выглядели и вели себя также, как европейки, но одевались роскошнее.
И все-таки французский дипломат, барон Мари Даниель Бурре де Корберон, находившийся в составе дипломатической миссии в России с 1775 по 1780 годы, в своем «Интимном дневнике шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II», обмолвился, что: «…Привычки отличаются той роскошью, которая особенно свойственна русской национальности, единственной, кажется, в которой даже крестьянки белятся и румянятся…»
Умные и опасные
В 1764 году Екатерина II подписала указ о создании Императорского воспитательного общества благородных девиц, будущего Смольного института. Это первое в России и одно из немногих в мире женских учебных заведений стремилось «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». На протяжении двух столетий Смольный выпускал девушек, которых мужчины должны были считать идеальными. Большинство учениц этого заведения действительно были красавицами, но также они получали невероятную закалку, формировавшую удивительный характер.
Британский дипломат и тайный агент, Роберт Гамильтон Брюс Локкарт, осуществлявший свою шпионскую деятельность в Москве в 1912 – 1918 годах, тогда столкнулся с Марией Будберг, в прошлом одной из выпускниц Смольного, а в дальнейшем международной авантюристкой, тройным агентом ОГПУ, английской и германской разведок. В последствии британец писал о ней, что покорила его эта женщина отнюдь не своей внешностью, настоящих красавиц английский шпион повидал немало. Но все равно он без памяти был в нее влюблен и отмечал невероятное умение этой женщины быть желанной, страстной, очаровательной и при этом опасной. То, что Мария Будберг, знавшая несколько иностранных языков и прекрасно стрелявшая из пистолета, способна на все, английский шпион быстро понял. В своих архивах Локкарт оставил ей такую характеристику: «…Руссейшая из русских, к мелочам жизни она относится с пренебрежением и со стойкостью, которая есть доказательство полного отсутствия всякого страха…» И вот это – лестная и точная оценка большинства русских женщин-аристократок конца XIX – начала XX века.