Юное лицо Рождества
Протоиерей Андрей Ткачев, 3 января 2008г.
Они не виделись целый год. Он и она. Он — молодой и сильный — ушел в армию, а мать проплакала и промолилась весь год, ожидая сына. Ведь он у нее один. Теперь он вот-вот должен вернуться, и женщина проглядела все глаза в окошко на кухне и радостно вздрагивает от каждого шороха на лестнице.
Эти двое тоже не виделись год. Они любят друг друга, но оба бедны. Чтобы заработать денег на свадьбу, он уезжал далеко от дома. Теперь со дня на день она ждет его возвращения, и сердце в ее груди то сладко замирает в ожидании счастья, то трепещет, как пойманная птица, в страхе перед неизвестным будущим.
Вот и еще двое, ровно год не видевшие друг друга. В прошлый раз он ворвался в ее жизнь как морозный воздух в душное помещение. Он закружил ее в радостном танце, зацеловал, задарил подарками, а потом исчез. После него осталась радость от встречи и грусть от неизбежности прощания. Но те, кто знает его хорошо, недавно ее обрадовали: еще немного — и он вернется. Он — это праздник Рождества. Она — это душа человеческая, верующая в Сына Божия.
Сколько раз мы встречали Рождество, а кажется, так ни разу по-настоящему его еще и не праздновали. Мы уже в Церкви, но мы же все еще на пути к ней, — говорил митрополит Антоний (Блум). Эти же слова справедливы в отношении праздников. Мы так часто встречали и отмечали их. Но может, именно встречали и отмечали, и еще ни разу не праздновали?
Чувство вечной новизны должно всегда сопутствовать человеку. Это непременное условие правильной жизни. И жена должна быть всегда по-новому красива, и пища вкусна, как будто ни разу не ел. Новое утро — разве это не новая жизнь? Хорошая книга — разве это не приобретение друга? Вот и праздники так же. 2008 раз повторенное в жизни Рождество не только не успело приесться и стать обычным. Оно как будто бы до сих пор скрывалось — и только сейчас отнимает покрывало от своего юного лица. Честное слово, мы еще ни разу Рождества не праздновали. То-то в этом году будет радости!
Выдержали пост, причастились, навестили друзей, раздали милостыню, примирились со своей совестью и со всем миром — и вот теперь, испуганные чудом, осторожно идем вслед за волхвами в гости к Богомладенцу. Со страхом заглянем в пещеру. Не нахмурит ли бровки Младенец, не прогневается ли, не заплачет ли, увидев нас? Благословит ли?
Чувствую, что благословит, но все равно страшно. Дай нам, Новорожденный Господи, прожить новый год лучше предыдущего. Не дай уйти из этой жизни неготовыми, посреди грехов, без Твоего имени на устах…
Пусть глобальное потепление растопит снег и намочит ватные усы всех Дедов Морозов в мире. Пусть кто-то где-то при слове «Рождество» представляет один лишь накрытый стол да гуся с яблоками. Мы-то знаем и не забудем, что смысл праздника в том, что во Христе Бог и человек так крепко и с такой любовью обнялись, что теперь не расстанутся вовеки. Эта вечно новая радость опять согревает нас, но так, что оставляет жажду и не дает к себе привыкнуть.
Я жду тебя. Я скучаю по тебе. Сейчас рано темнеет, и я с надеждой всматриваюсь в усыпанный звездами небосвод. Не найду ли ту самую звезду, неповторимую, единственную, Вифлеемскую?