Самый пьяный округ в мире
В 1916 году Рыбинск попал в центр алкогольного скандала. Через наш город нелегальный денатурат шел из столиц и расходился по всей России. Как сухой закон пошел на пользу рыбинским бутлегерам? В августе 1914 года в России случилось страшное – запретили продажу «спирта, вина и водочных изделий плоть до окончания военного времени». Сухой закон принес пьяные погромы, массовое самогоноварение и отравление суррогатами.
Рыбинск не остался в стороне. Наш город вошел в число крупных распределительных пунктов в нелегальном обороте денатурата. Объем контрабанды был так велик, что с ним не справлялась ни рыбинская, ни губернская полиция. Обо всем по порядку.
«Бальзам убил 14 человек»
После объявления сухого закона по всей стране закрылись сотни спиртовых и пивных заводов, работу на них потеряли 300 тысяч человек. В Рыбинске закрылась успешная «Бавария».
Новый закон резко разделил общество: алкоголь продавался в ресторанах первого разряда и аристократических клубах, куда не пускали простолюдинов. Крестьяне усиленно гнали самогон и делали брагу. А бедные горожане массово перешли на суррогаты. В северо-западных регионах производство лака в 1915 году выросло на 520%, а политуры – на 1575% по сравнению с 1914 годом. В центрально-европейских губерниях увеличение составило 2320% и 2100% соответственно.
В аптеку невозможно стало пробиться – здесь стояли очереди из пьянчуг. Они приобретали лосьоны и болеутоляющие средства. Газета «Земское дело» пишет в 1915 году: «Провизор Липатов торговал отравой под названием «Рижский бальзам». От употребления отравы умерли 14 человек. Вскрытие и химический анализ обнаружили отравление смесью из денатурата, керосина и эфирного масла. Суд приговорил его к 6 годам каторги».
Пошел в дело даже одеколон. Его стали воровать со столиков в парикмахерских, в результате парикмахеры стали запирать одеколон в ящик.
— Экономя на спирте, который было выгодно продать налево, производители одеколона добавляли в него вместо чистого спирта древесный – метанол. В результате одеколон становился более опасным не только для питья, но даже и для наружного применения, так как вызывал ожоги кожи, — пишет историк Владислав Аксенов, сотрудник Института российской истории РАН.
Но первым по популярности был денатурат – растворитель на основе этилового спирта-сырца, предназначенный для снятия лаков. Его пренебрежительно называли «Ханжа» и «очищали» его солью, настаивая на ней жидкость до образования осадка, а для вкуса добавляли чеснок или перец. Были и еще способы: денатурат проваривали с корочками ржаного хлеба, разбавляли квасом или клюквенной настойкой, смешивали с молоком.
В 1915 году изменили рецепт приготовления денатурата, чтобы усилить в нем неприятный запах. Новый еще более ядовитый денатурат приобрел синий цвет – старый был красным. Обыватели в аптеках спрашивали именно «красненький, потому что он повкуснее будет».
— Власти пытались красить денатурат в фиолетовый цвет – для освещения фонарей, в зеленый цвет – для спиртовок и печей, в желтый цвет – для борьбы с вредителями в сельском хозяйстве или красный цвет – для ветеринарии. Но это лишь привело к появлению целой гаммы спиртосодержащих ликеров, настоек, наливок, — пишет ярославский историк Александр Бородкин в статье «Специальные службы ярославского акцизного ведомства в борьбе с незаконными поставками алкоголя в Рыбинск нач. ХХ в».
Народ изобретал все новые и новые рецепты. Суррогат плюс чай давал знаменитый «Шустовский» коньяк. При подкрашивании изделия корой или текстильным красителем появлялась «Зубровка». Перечная пыль в денатурате давала «Перцовую» настойку, сахарная пудра – «Ванильную». Бутлегер из Копаева
Русскому человеку вдруг потребовались миллионы ведер денатурата. А если есть спрос – будет и предложение. Из столиц потекли по России ядовитые реки. Как и в случае с зерном, рыбинский предприимчивый делец не мог оставаться в стороне. В бутлегерство оказались вовлечены сотни горожан – мужчины и женщины разных сословий.
— Рыбинск в губернии – лидер контрабанды денатурированным спиртом. Согласно сведениям полиции, в 1916 году незаконным оборотом денатурата занималось больше 100 человек. ДС поступал из Москвы и Петрограда в Рыбинск, а уже от нас распределялся по остальным городам губернии, — пишет юрист Алексей Сальников в работе «Деятельность полиции Ярославской губернии в реализации сухого закона в Первую мировую войну».
Развитию незаконного оборота способствовала Волга – крупнейший транспортный путь. Полиция очень часто выявляла лиц, перевозивших технический спирт на катерках и неприметных суденышках. Проходила через Рыбинск и разветвленная железнодорожная сеть, связывающая обе столицы и северные порты империи. В июле 1916 года на ул. Вокзальной вскрыли сеть подпольной продажи спиртного. Инженер Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги в рапорте сообщал: в чайных и трактирах вокруг вокзала продаются спиртсодержащие напитки, главным образом денатурат: «Отчего страдает ЖД дело, здоровье и средства мастеровых и рабочих».
Были и крупные речные алкоперевозки – настоящие каналы контрабанды. В 1915 году рыбинская полиция вскрыла такой алкотрафик. Рыбинск оказался частью «крупного канала нелегальной перевозки и распространения денатурированных спиртов и поддельной водки». Криминальный канал начинался в Петербурге, а завершался в Ярославле, Костроме и Нижнем Новгороде.
Через Волхов и Тихвин суррогат поступал в Череповец, где денатурат сортировали. И под видом промышленных красителей перевозили на грузовых баржах вниз по Шексне. Было и второе место сортировки – Весьегонск, откуда спирт также на речных судах переправляли в Рыбинск по Мологе.
В Рыбинске товар принимали жители Копаева. И под видом товаров химической промышленности отдавали его на продажу рыбинским мелким оптовикам. Денатурат реализовывали горожанам через казенную лавку. Цена на него достигала 5 и даже 6,5 рубля за литр.
Канал работал как часы, пока его случайно не вскрыла рыбинская полиция. Впрочем, вряд ли этот канал был единственным. Правоохранители выявляли пути поставки, задерживали и изымали продукцию, привлекали виновных к ответу. Но остановить поток полиция не могла. Одна из причин отрицательного результата – отсутствие взаимодействия со столичными коллегами.
— Рыбинский полицмейстер указывал: ликвидировать нелегальную торговлю ДС не получится, пока он свободно продается в столицах. На донесения о точных местах оптовой торговли суррогатами рыбинцы получали отписки: мол, провели проверку, нарушений не выявили. Бывало, приплачивали алкодилеры и рыбинским нижним чинам полиции. Называют сумму «пьяной» взятки: пять рублей в неделю за рассеянный взгляд на проблему, — пишет Сальников.
Готовили алкоголь и традиционно – из хлеба. В феврале 1916 года в Рыбинске обнаружили тайный винокуренный завод, «занимавшийся винокурением из уездных хлебных припасов».
— В ярославских деревнях урожай 1916 года во многом ушел на производство самогона. Прокурор Московской судебной палаты сообщал: перегонка спирта здесь «приняла местами повальный характер». Он призывал если не прекратить этот процесс, то хотя бы подсказать, как модифицировать «тот примитивный способ, к которому прибегают крестьяне», — цитирует историк Александр Бородкин.
Несмотря на сухой закон, в губернии осталось 13 частных погребов с продажей крепких напитков, открытых с разрешения полиции. В Рыбинске таких было два: на Крестовой и Угличской (Ломоносова). Осталось на складах рыбинской «Баварии» и огромное количество нераспроданного пива. Что с ним сделали после революции, история умалчивает.