Особенности некоторых неформальных движений СССР
Ивановцы - последователи Порфирия Иванова, были самым странным народным движением в СССР. Они жили закрытой общиной, их лидер имел не самую кристальную биографию - в юности был вором, в лагере сотрудничал с администрацией, в годы войны жил на оккупированной территории, 12 лет провел в дурдомах. Главной целью жизни «по Иванову» было достижение человеком бессмертия. Учитель обещал людям то, чего хочет каждый человек - крепкое здоровье. Это было корнем его Системы. Порфирий Иванов считал: для избавления от болезни мало вылечиться, надо сменить свою жизнь. Ведь болезнь – это наказание, и если не исправиться, недуг обязательно вернется. Первое правило Порфирия – купаться утром и вечером. Второе – нужно найти бедного человека и помочь ему. Далее – надо не пить, не курить, обязательно здороваться с людьми. Если кто-нибудь отказывался выполнять эти советы, Порфирий Иванов его просто не принимал. Он требовал беспрекословного подчинения. В 1974 году заболела жена Порфирия Иванова. Она получила тяжелую травму: во время укладки сена упала с высокого сеновала. Порфирий был неуклонен: Ульяна должна была попросить его, как и все. Но она так и не смогла назвать своего мужа «Учителем». Порфирий ничем не смог помочь своей жене. Она так и не оправилась от болезни и в том же году умерла. Сам Иванов скончался в возрасте 85 лет. Его последователи верят, что Учитель жив.
Термин «уфология» появился в США в 1959 году, но советская уфология началась еще в 1946 году, когда писатель-фантаст Александр Казанцев предположил, что причиной Тунгусского феномена 1908 года могла стать авария инопланетного летательного аппарата. В 1947 году в Московском планетарии прошла лекция-диспут «Загадки Тунгусского метеорита», организованная Феликсом Зигелем и Казанцевым. Информацию об НЛО «с населения» стали принимать в 1956 году. С того времени уфологами стали тысячи советских людей. Они заваливали письмами редакции газет и журналов, но официальные научные органы не спешили объявлять эти сигналы сенсацией. Изучив тысячи писем, ученые пришли к выводу, что они либо носят голословный характер, либо в них сообщается об известных вещах, не представляющих интереса для уфологии. Ни одного сообщения о посадке «НЛО»; ни одного сообщения о контактах с «пилотами НЛО»; ни одного сообщения о похищениях людей «НЛО» получено не было. Однако народная советская уфология жила своей жизнью, проводились районные закрытые съезды, люди делились информацией, издавали самиздат и ждали «контакта третьего рода».
«Патриками» в советской Москве называли тех молодых людей, кто собирался на Патриарших прудах. Самой значительной и наиболее организованной группой были те, кто приходил на Патриаршие как к главному «булгаковскому месту». Культ «Мастера и Маргариты», начиная с середины 1960-х годов стремительно развивался. Встречи в «булгаковских местах», изучение оккультной литературы, сборы у «голгофы» - на могиле Булгакова, издание самиздата - всем этим занимались самые разные слои населения, от старшеклассников до седых профессоров. Примечательно, что наследие Булгакова могло и не дойти до нас - очень любил Михаил Афанасьевич жечь рукописи. Сохранились не полностью и рукописи романа «Мастер и Маргарита», при этом первая версия романа была уничтожена автором целиком. Булгаков уничтожал отдельные листы, пачки листов и целые черновые тетради со своими произведениями. Он даже признавался в переписке одному из своих друзей, что печка стала его любимой редакцией, потому что с одинаковой охотой «поглощает и квитанции из прачечной», и стихи.
Самый сильный культ Толкиена был, конечно, на Западе. Там, в расцвет эпохи хиппи, люди выдвигали Гендальфа в президенты и раскупали «Властелин колец» миллионными тиражами. В СССР Толкиена стали переводить в начале 1980-х: были изданы переводы «Хоббита» и первого тома «Властелина колец», а также ходил в самиздатовском переводе «Сильмариллион», иметь его было особым шиком. Пик увлечения книгами Толкиена пришелся на конец 1980-х. Толкиенисты собирались для турниров и общения, переписывались, сами делали себе обмундирование и оружие. Толкиенитскими «маевками» в Москве были Эгладор (он же Нескучник, он же Поганище (сбор по четвергам в Нескучном саду) и Мандос (по воскресеньям в Царицыно).
Они называли себя вагантами и менестрелями, исполнителями авторской песни и свободными художниками. Бардовская песня как жанр стала развиваться в 1960-х годах. Есть мнение, что развитие её было спровоцировано «сверху». Советская власть искала пути решения задачи по отделению народа от политики и придумала развивать самодеятельный туризм «старой школы» - с палатками, посиделками у костра под гитарный перебор. Народ принял вызов. Туризм в СССР стал массовым явлением, а вместе с ним и авторская песня. С 1968 года под Самарой барды стали проводить «Грушинский фестиваль», куда стекались авторы-песенники со всех концов страны. На первый фестиваль приехали 600 человек, на второй уже 2,5 тысячи, на третий - больше 4 тысяч.Также барды собирались на так называемых «КСП». По иронии судьбы, бардовское движение, замышляемое как средство усиления лояльности к власти, стало давать противоположный эффект: в барды шли самые разные люди, но в основном это была научная интеллигенция, которая любила не только пообсуждать власть, но и покритиковать её.
Так или иначе, массовость этих движений очевидна, как и то, что их основу составляет интеллектуальное обоснование смысла этих объединений... Видимо, время было такое, требовался интеллектуальный отдых от идеологии... И пусть Алексей Рудевич считает их странными, но я странность в них не вижу... А вот особенность, о которую я только что упонянул - есть...