Взять «Бастион»
Согласно новым поправкам к «закону о СМИ» с первого сентября этого года редакция не имеет права отправлять журналиста работать в «особых условиях» без сертификата о прохождении специального обучения по работе в горячих точках. Получить такой диплом пытался редактор РИА «Новости» Святослав Павлов, но обучение на курсах экстремальной журналистики «Бастион» ему пришлось прекратить из-за полученных травм. «Новая» узнала у организаторов и слушателей курсов, как проходит тренинг «экстремальных» журналистов.
По камням с мешком на голове
Святослав Павлов работает ночным редактором РИА «Новости», но иногда выезжает и в горячие точки. Например, этой весной он полтора месяца проработал в Сирии.
Из-за изменений в законодательстве его работодатель МИА «Россия сегодня» отправил Павлова на неделю в Крым на базу учебно-практических курсов экстремальной журналистики «Бастион». Но уже через четыре дня после начала программы Святославу пришлось вернуться в Москву.
Домой он вместо сертификата привез сотрясение головного мозга, множественные ссадины лица, туловища и конечностей, а также ушиб грудной клетки и коленных суставов.
Курсы «Бастион» организует Союз журналистов Москвы совместно с силовыми ведомствами. На сайте СЖ Москвы сказано:
«Главная задача обучения — предоставить возможность представителям информационных структур приобрести практические навыки и получить знания, которые помогут им сохранить жизнь, а также позволят адекватно и эффективно работать в экстремальных условиях».
Обучение предполагает прохождение теоретического курса и участие в занятиях на полигоне, где «моделируются условия, максимально приближенные к боевой обстановке».
Как рассказал Павлов «Новой газете», «странности» в «Бастионе» начались с первого дня: его группу «сразу же поселили в казармы, а потом заставили ходить строем».
— Как в обычной армии, — комментирует журналист. — Совсем непонятно почему, мы ведь гражданские люди. Зачем нам строем ходить? Но все основные события происходили 19-го числа, тогда во время симуляции захвата заложников мне были нанесены побои.
Как следует из его поста в Фейсбуке, во время одной из лекций в зал ворвались военные, которые, изображая террористов, надели слушателям на голову мешки, связали руки и произвели несколько выстрелов над головами. После этого их повезли на полигон, где «заставляли ползать на коленях по острым камням и колючкам, причем с тем же мешком на голове».
— Насилие применяли к нам только морпехи, — добавляет Павлов. — У них была задача нас напугать и избить. На месте были врачи, но медицинскую помощь оказали только одной девушке и парню, которому повредили ребра. Здесь я могу ошибаться, так как все происходило на полигоне. Остальных не осматривали.
Когда мой коллега обратился в лазарет, ему сказали: «Вас били профессионалы, ничего плохого с вами быть не должно».
Связаться с пострадавшими из группы Павлова «Новой» не удалось.
Игра в «Зарницу»
Курсы «Бастион» действуют с 2006 года, за это время их окончили более 700 человек. «Новая» поговорила с двумя журналистами, Михаилом Почуевым и Андреем Коробковым [имя изменено по просьбе героя], которые ездили на базу в 2015 году. Оба, правда, не провели в «Бастионе» и суток, как объяснил Почуев, их выгнали за то, что они без предупреждения ушли с базы.
— Мы с коллегой там были недолго, — продолжает Андрей Коробков. — Разместили в казарме. Утром начались построения, нас заставили долго маршировать по плацу.
Михаил добавляет, что приехали они с Андреем на курсы после освещения боевых действий в Донбассе.
— Мы и до этого были в командировках в горячих точках, — говорит Михаил. — После этого все происходящее (на курсах) нам показалось очень глупым. В Славянске у меня был случай, когда ополченцы захватили всех, кто ехал со мной в машине. И я уже пережил все эти мешки на голове. Но нас тогда никто не бил и не таскал по острым камням.
— Девяносто процентов слушателей этих курсов воспринимают происходящее как игру «Зарница», — продолжает Андрей. — Понимаете, есть журналисты в горячих точках, а есть туристы. Приходит, например, девочка из регионального крымского интернет-ресурса. Для нее участие в «Бастионе» просто приключение.
Никто не жаловался
Программа «Бастиона» действительно нравится многим. Некоторые региональные журналисты сообщили «Новой», что просто счастливы «получить интересный опыт». В севастопольском филиале ВГТРК участники курсов заметили, что не могут давать комментарии на эту тему без отмашки московского начальства. С представителями ВГТРК из Пятигорска, проходившими курсы в этом году, связаться не удалось — филиал в стадии ликвидации, сокращено 40 сотрудников.
Редактор сайта «Комсомольская правда — Крым» Анастасия Жукова два года назад участвовала в тренинге, который проходил во Владимирской области.
Курсы «Бастиона» ей понравились, но она признает, что после прохождения программы остались и шрамы, и ожоги, не говоря о синяках и ссадинах.
— Ты подписываешься на это добровольно и понимаешь, что едешь не на курорт, а на курсы экстремальной журналистики, — пояснила Жукова. — В программе изначально проговаривается, что условия приближены к реальным.
Самый основной элемент обучения на каждом курсе — это захват. Никто не знает, когда именно он произойдет.
— [Во время захвата] автобус резко останавливается, влетают ребята в балаклавах и выволакивают журналистов на улицу. Кладут «мордой в пол», надевают на голову наволочки, стягивают руки строительными стяжками, — рассказывает Жукова. — От этих стяжек у меня и остались шрамы, потому что очень хорошо затянули — настолько сильно, что я не чувствовала пальцев. К тому же после курсов у меня появились шрамы от раскаленных гильз, которые падали на руки. Когда тебя ведет военный, который играет террориста, он отстреливается холостыми патронами прямо у тебя над головой. Я была в футболке, гильзы падали мне на руки и оставляли ожоги.
Военные пытались максимально достоверно изображать террористов, орали матом, угрожали отрезать ухо.
— Мы проходили полосу препятствий — полтора километра по болоту. Мы несли раненого, у которого к животу были примотаны говяжьи кишки, которые нельзя потерять. Задача — доставить его к месту эвакуации. И никто не жаловался, — резюмирует журналистка Жукова.
Какое насилие?
В пресс-службе Черноморского флота комментировать ситуацию с Павловым отказались. Однако источник «Новой» пояснил газете, что все элементы курсов согласованы с Союзом журналистов Москвы и рядом силовых структур, включая ФСБ.
— Такие ситуации моделируются, чтобы люди, которые хотят работать в горячих точках, оценили свои силы и возможности, — говорит источник. — 70 процентов журналистов после курсов отказываются ехать работать в зону военных конфликтов. Это тоже одна из целей мероприятия — чтобы люди, которые не чувствуют силы, отказались.
Председатель Союза журналистов Москвы Павел Гусев очень удивился, когда корреспондент «Новой» спросил его о травмах Святослава Павлова.
— В каком месте у него сильные травмы? Нога сломана? Позвоночник перебит? Павлов рассказал о травмах, потому что не ходил на занятия и был отчислен.
Ему теперь нужно оправдываться перед своим руководством.
По словам Гусева, подтверждения тому, что Святослав пострадал именно на базе «Бастиона», а «не в пивной», нет. Конечно, на курсах все приближено к реальным боевым действиям, но насилие к участникам программы ни в коем случае применять не могут.
— Вы с ума сошли? Какое насилие? Там представители Союза журналистов, представители руководства и врачи. Все, что вы говорите, — ерунда, — подытожил Гусев.
Правда, травмы на базе «Бастиона» Святослав действительно получил, это следует из официального комментария гендиректора «России сегодня» Дмитрия Киселева. Тем не менее к программе претензий у него нет.
Подведем итоги: бить журналистов можно, а калечить нельзя. Только не все журналисты с этим согласны.
Надежда Исаева
Дарья Козлова
«Новая газета»