Отсекая лишнее

Находясь в пустыне (пески Сахары, снега тундры, голый камень скал), ты наполняешь окружающее пространство собой, своим внутренним миром. И то, что ты увидишь и услышишь в пустыне, – зависит от тебя. Ибо прежде всего ты увидишь и услышишь самого себя. Свои давние вопросы и признания, что вечно отгонял прочь.

Вот почему Христос уходил в пустыню, Экзюпери летал над облаками, Визбор и Высоцкий поднимались в горы – внешняя пустынность отсекала лишнее, подчёркивая то, что имело истинную важность. Настоящее.

Мы обращаем своё внимание на те слова, мелодии и картины, что вызывают в нашей душе отклик, волнение и трепет. И равнодушны к тому, что не даёт нам таких переживаний. И мир наш состоит как раз из этих слов, мелодий и картин.

Вот почему я давно убёжден – на планете Маленького принца были не только роза, баобабы, табуретка и несколько потухших вулканов. Нет. Вполне возможно, что там было много чего такого, о чём нам просто не посчитали нужным говорить. Просто потому, что сам Маленький принц видел и принимал только то, что было важным для него.

Окажись мы на его месте, мы увидели бы совсем другое. И это тоже было бы правдой. Ведь мы наполнили бы пространство планеты своим миром. Красивым или неказистым, грязным или чистым, но – своим.

Пустыня подобна древнему кувшину.

Чем он будет наполнен, решать нам.

После 16 жизни нет

Отчётливо помню, что, когда я был первоклассником, третьеклассники мне казались невероятно взрослыми людьми. А пионеры и комсомольцы – почти небожителями. Потом, когда я был уже в шестом, я смотрел на десятиклассниц и думал, что у них, наверное, скучная жизнь, ведь они уже такие старые и им уже ничто не светит в этой жизни. В одиннадцатом классе я глядел на 25-28-летних женщин и втайне их жалел, полагая, что у них всё серо и безрадостно.

Параллельно я сам успевал стать третьеклассником, пионером, старшеклассником, студентом и миновать порог 25-ти. И во все эти периоды жизнь бурлила и фонтанировала, одни события и эмоции сменялись другими, крышу регулярно сносило по разным поводам и иногда казалось, что рассудок окончательно потерян. С момента полового созревания пошла череда влюблённостей, сердце то млело от нежности, то сжималось от боли, и жизнь была натянутой струной.

Сейчас я с каким-то специфическим любопытством поглядываю на сорокалетних женщин. Раньше мне казалось, что у них кроме работы, детей и кухни в жизни больше ничего не осталось. Ну разве что, так думал, дача, но то позже. Теперь же опыт моих прошлых заблуждений говорит, что, вероятно, за внешней строгостью и деловитостью скрываются всё те же мятущиеся души, страстно влюбляющиеся сердца, полная неведомыми мне ещё радостями и горем жизнь гораздо более высокого напряжения, чем жизнь моих сверстников и тем паче тех, кто много младше.

До чего же интересно жить…

О времени

Я мысленно воспринимаю время не линейно, а как шар, мозаичную сферу, состоящую из сотен тысяч пазлов – событий и людей из моей жизни. Сам при этом я расположен в центре этой сферы, перебирая и расставляя события из жизни, выкладывая ими ту картину, что прояснится перед взором в нужный срок.

Бог разговаривает со мной людьми, которые встречаются мне в жизни, и событиями, что в ней случаются. Каждый человек и происшествие, пусть даже самые случайные, – Его отдельные слова, обрывки фраз и предложения. Поначалу непонятно, зачем вот то и это, и часто многое мне видится ненужным и пустым. И только время расставляет всё.

В этом смысле моя память – связующий элемент. Память – это холст, на котором всё держится. Благодаря ей я не теряю те или иные фрагменты, а просто жду, когда для них найдётся своё место. Иногда на это уходят месяцы, порою требуются годы, а что-то – непонятно до сих пор.

Я стою перед картиной своей жизни и складываю Его слова в предложения.

Когда-нибудь я расшифрую всё.